— Метастазы по всему телу. Лечиться не хочет, говорит, лучше дома умру, чем в больничных стенах.

Я ворвалась в комнату, где он спал. Моё лицо было залито слезами и выглядело не лучшим образом, но мне было всё равно. Он спал, уже не раскидывая руки на подушки, как раньше. Солнце сквозь занавески подсвечивало до страшного бледную кожу.

Я видела в нём не одного человека. Это был задира-старшеклассник, дергающий меня за косы и не проявляющий никакой симпатии. Это был студент, ненавидящий просыпаться к первой паре и вечно спорящий с деканом. Это был сын, любящий радовать свою маму цветами. Это был любимый человек, который сказал мне о своей любви всего один раз, но чувствовала я её постоянно.

Он открыл глаза и слабо заморгал.

— Почему ты мне ничего не сказал? — я не дала ему даже опомниться ото сна.

— Не хотел, чтобы… Не хотел.

И он снова замолчал, как в тот день, когда оставил меня в парке.

Рак убил его быстро. На протяжении двух месяцев я была рядом, я как могла пыталась помочь ему справиться с болью и разговаривала, разговаривала, разговаривала. Я не могла насытиться им, мне было его чертовски мало. Он таял на глазах с каждым днём и я понимала, что скоро он совсем растворится в воздухе и оставит лишь воспоминание.

В ту ночь я что-то чувствовала и не спала, слушая и слушая тяжелое дыхание и слабый стук сердца, которое пропускало удары.

Вдруг дрожащей рукой он взял мою и положил себе на грудь, накрывая сверху другой.

— Что бы и когда я не сказал… Я… Люблю тебя. Люблю.

Больше я никогда не слышала его голос. Смерть унесла его далеко-далеко, куда-то за пушистые облака. Я верю, что он обрёл покой.

Через несколько лет я вышла замуж, родила детей. Но, стоя у памятника и укладывая каждую субботу букет хризантем, я понимала, что никогда и никого не смогу полюбить так же сильно.