— А ты чего лыбишься? С тобой я дома разберусь!

 — Подождите, — попросил отец Влада. — Не хотите ли вы услышать версию детей?

 — Было бы разумно, — откликнулся Олег, — я не поверю, что они за просто так поперли против пяти человек. Должна быть какая-то причина.

 — Влад? Варя? — Яна обратилась к подросткам. Но они молчали, склонив головы.

 — Вот видите! Я же говорила, говорила! — взвизгнула директриса. — Тюрьма по вашим бандитам плачет! Набросились на одноклассников! Второе пришествие на мою голову спустя три года!

 — Говорила она, — буркнул себе под нос Влад, — а дальше разговоров дело и не заходит. Вы только кричите о том, что это лучшая муниципальная школа чуть ли не во всей Москве, всякие лицеи и гимназии не чета нам. А на самом деле эта школа пропитана гнилью и грязью!

 — О чём ты говоришь? — отец положил руку на плечо сыну, но тот раздраженно стряхнул её и облокотился на стол директора.

 — Не хотите поговорить о насилии в этих стенах? — хищно прищурился парень.

 — Каком насилии? — побледнела женщина.

 — Моральном. Год за годом ожесточённые подростки издеваются над одноклассниками или теми, кто не может дать им отпор. Учителя не только закрывают глаза, но и поощряют это!

 — Такого не может быть!

 — Что вы? Поговорим о самой пострадавшей жертве? — Влад с силой ударил кулаком по столу и Яна, прижав руку к груди, вздрогнула от неожиданности. — Вы что-то говорили про три года назад? Отлично. Вспомните мальчика, что учился здесь в это время. Рома Астахов. И не надо делать тупое непонимающее лицо! Именно он первый пал жертвой вашего равнодушия! Его загнобили за преступление брата, к которому он не имел никакого отношения! Учителя поддерживали эту дикую травлю и всячески унижали Рому, а вы делали вид, что ничего не происходит! Вы — равнодушная тварь! — парень сорвался на эмоциях. — Из-за вас он стал таким! Из-за вашего эгоизма он ожесточился, озлобился, закрылся в себе! Из-за вас он стал срывать свою злость на всём живом! В том, что происходит с ним сейчас — только ваша вина! Ваша позиция «ничего не знаю, моя хата с краю» сломала ему жизнь! Надеюсь, для вас уже приготовлен котёл в аду!

Влад заложил руки за голову и тяжело выдохнул. Варя прикрыла рот рукой, прильнув к крестному. На душе было тяжело и радостно одновременно. Тяжело и больно из-за страшного прошлого Баса, а радостно — что у него есть настоящий друг, который за него в огонь и воду, несмотря ни на что. Влад был тем, который поддержит друга в любой ситуации, будь он хоть трижды не прав и ни за что не предаст.

Парень прикрыл глаза. Кстати, о хате… Можно подобрать и ещё одно выражение — сгорел сарай, гори и хата, ведь он не договорил.

 — Идём дальше, — тяжело сглотнув, продолжил он, — вспомним девочку-семиклассницу, покончившую с собой в том году. Она не выдержала бесконечных насмешек из-за того, что её семья не могла позволить себе менять чертовы шмотки каждый день. Но разве какие-то жалкие тряпки могут стоить человеческой жизни?! — он вновь заорал. — Жизни невинного ребёнка?! Её смерть будет висеть на вас! Вы все видели и знали, но ничего не предприняли. А причина?! Она не сдала две дурацкие тысячи на ремонт в спортзале! Вы только хмыкнули, проходя мимо неё, когда одноклассники пинали её и без того старый портфель. А в тот же день родители снимали её тело с петли, — Влад почувствовал влагу в глазах и поднял голову к слепящим лампам, чтобы найти себе оправдание, — а школе хоть бы хны. Все продолжили жить, словно ничего не случилось. Словно ребёнок не погиб. Мне продолжать? Нет? А я продолжу. Таких случаев сотни в этом проклятом здании, я называю самые яркие! Не надо далеко ходить — в нашем классе забеременела девочка. И никто не знает, просто ли так случилось или она пала жертвой насилия! В любом случае, не нам её осуждать и тем более травить. Никто не думает о том, какого ей. Что она чувствует, что она может потерять ребёнка. Вместо того, чтобы оказать поддержку и отправить девочку к психологу, вы и учителя в очередной раз закрываете глаза на травлю. На ваших лицах не дрогнул и мускул, когда вы слышали, как кто-то кричал ей вслед оскорбительное «шалава»!

Влад не выдержал и закрыл лицо руками. Сколь бы он не был непробиваем на эмоции, но тема насилия и того, что он не мог помочь и спасти всех, убивала его. Отец успокаивающе положил руки на плечи сыну и вывел его из кабинета.

 — Вот что, — дрогнувшим голосом произнёс Олег, — думаю, ваша школа нуждается в серьёзной проверке. Во всех отраслях. Завтра ждите юристов, которые проверят ваши лицензии, службу пожарной безопасности и санэпидем.

 — Пожалуйста, нет, — прошептала директриса. — Меня же уволят…

 — В вашей школе гибнут дети и ломаются судьбы, — крестный медленно зверел, — а вы беспокоитесь о рабочем месте?!

 — Пошли, — Яна от греха подальше развернула мужа в сторону двери и вывела за руку дочь.

В машине взрослые несколько минут ошарашенно сидели, Олег был не в силах тронуться с места.

 — Тот мальчик, про которого Влад рассказывал сначала… Это же… — женщина приложила руку ко лбу.

 — Да, — не дала ей договорить Варя, — он такой не потому, что он просто по натуре бездушная скотина. Его сделали таким. Его насильно сломали. А теперь он привык к такому образу жизни. Он не умеет по-другому, но в этом нет его вины.

 — Мне жаль его, Варя. Правда жаль. Но своего мнения я не изменю. Он ужасно на тебя влияет, посмотри, кем ты стала. Ты уже лезешь в драки…

 — Это единственное, что ты услышала?! — возмутился Олег.

 — Не перебивай! Варя, пожалуйста, хватит. Твои выкрутасы не изменят нашего с папой решения. Ему запрещено приближаться к тебе.

 — Мама, а твои нотации не изменят моего поведения. Всё, это точка невозврата. Я буду жить так, как мне нравится и как я считаю нужным!

 — У меня больше нет никаких сил! — закричала мать. — Я не могу больше бороться с тобой!

 — Так может хватит вести эту бессмысленную борьбу?!

Повисла гнетущая тишина. Олег не вмешивался — один раз он уже хотел как лучше, а получилось всё с точностью наоборот.

 — Варя, — подал он голос, — не лучше ли перевестись в другую школу?

 — До экзаменов всего меньше полугода.

 — Я не хочу, чтобы ты пострадала среди этих тварей!

 — Со мной Влад. Он не даст меня в обиду.

Варя растерянно замолчала, вдруг осознав, что она — одна из этих тварей. Темная сторона побеждала светлую, она умирала день за днём, исходясь кровью. Девушка вспомнила, как наслаждалась негативными эмоциями, как поглощала их, словно хищник свою трепещущую добычу. А, насытившись, подумывала о новой жертве. С волками жить — по волчьи выть…

 — Поехали домой, Олег. Я устала, — тихо произнесла мать.

Дома было также тихо, никто не смел издать и звука. Варя переоделась в чистую и, главное, целую одежду и уже собралась выходить, чтобы сходить-таки к Басу или помочь вытащить из участка, если он всё же туда загремел.

 — Ты куда? — перехватил её в коридоре Олег.

 — На курсы.

 — Врёшь. Ты собираешься к нему.

 — Нет. Если не веришь, можешь отвезти меня.

 — Вот и отвезу.

 — Вот и отвези.

 — И отвезу.

Через десять минут девушка топталась у закрытых дверей лицея, где и должны были проходить курсы по истории, но он был закрыт на карантин. Нацепив на лицо улыбку, она махала отъезжающему Олегу. Как хорошо, что он об этом не знает.

Едва крестный скрылся, девушка побежала дворами к Басу и через несколько минут долбилась к нему в дверь. Боже, только бы он был дома!

 — Варя… — похоже, он не ожидал её увидеть сегодня ещё раз.

Она прижалась к нему так сильно, как только могла. Ей нужно было утешение, успокоение, понимание. И только Рома мог дать ей это. Парень обнял Варю в ответ и завёл в квартиру, чтобы не мёрзнуть на площадке. Девушка чувствовала тепло, исходящее от его кожи, чувствовала его размеренное дыхание, чувствовала стук сердца и верила в то, что всё будет хорошо. Рядом с Ромой всё непременно будет хорошо.