— Да, — как в прострации проговорил Рома.

Парень немного выдохнул и уткнулся лбом в дверь палаты, моля пустить к сестре. Рома встал рядом с ним и с болью в глазах посмотрел на жену сквозь небольшое стеклянное окошечко. Варя уже не была Варей. Опухоль сожрала её практически целиком, оставив лишь тень. Под глазами пролегли непроходящие круги, щеки впали и не имели румянца, да и само лицо было неестественно бледным.

 — Если она умрет, — дрожащим голосом и глухо проговорил Бас, руками оперевшись на дверь, чувствуя, что ноги отказываются ему служить.

 — Слушай, не лучше бы тебе сесть? — Егор поймал заваливающегося в сторону Рому и поддержал его. — Сам хуже смерти выглядишь.

 — Если она умрет, — упрямо повторил он и продолжил: — пусть умрут все. Никто не будет жить, если не будет её, останется только её семья. Пусть никому не будет счастья, пусть все утонут в своих слезах и захлебнутся кровью. Пусть в этом мире будет только боль, только мука, только страдание. Никогда больше не зазвучит смех, не заиграет музыка, не прольется радость. Все узнают, чего стоила жизнь Варвары Грач. Нет, поймут, насколько бесценна, она была. Клянусь, будет так.

 — Ух, какая умница, — засмеялась Варя, погладив по голове дочку Киры и Влада, Наташу. Девочка потянулась к ней и рухнула, попав в объятия крестной.

Варя была дома, но после того случая, когда едва не умерла, почти не вставала с кровати. Она больше не могла гулять с Мирославой, не могла играть с ней и изредка выходила на балкон только в сопровождении мужа. Тело предавало её, став лишь мешком с костями.

Влад и Кира старались улыбаться и не смотреть на Рому, который, казалось, умирал вместе с женой. Он стоял возле стены, облокотившись на неё и пряча покрасневшие от бессонных ночей глаза в сгибе локтя, но… Его состояние, ставшее не лучшим, чем у Вари, нельзя было скрыть.

 — Как у тебя дела? — слабо улыбнувшись, обратилась она к Ване. Мальчик упорно старался сдержать слезы, не желая, чтобы она умирала. Варя полюбилась ему ещё в детстве. Но то, что она умрет, понимали все в этой комнате, кроме маленькой Мирославы.

 — Всё хорошо, — не своим голосом ответил Ваня, но хорошо не было. С тех пор, как Варя заболела, все погрузилось во мрак.

Девушке отчаянно не хотелось, чтобы было так. Но опухоль не оставила выбора.

 — Мамочка, какая она хорошая! — воскликнула Мира, обнимая сестренку. — Я тоже хочу такую!

На этих словах Рома судорожно вздохнул, что не укрылось ни от кого. Как бы Варя не брыкалась, но она хотела второго ребёнка. Сыночка. Но не успела родить. Слишком многое она не успела сделать. Не успела пожить.

 — Пойдем, Мира, — покосившись на дядю, произнес Ваня. — Пойдём поиграем, пусть твоя мама немного отдохнет.

Кира крепко обняла Варю, но и не думала скрывать свою горечь. На щеке Вари остался мокрый след.

Девушка забрала Наташу и, держа ничего не видящего Рому, вышла. Остался Влад. Он сел на край кровати рядом с подругой и его глаза заблестели. Влад словно чувствовал, что видит её, свою родную, любимую, ту, что была ему ближе отца, матери и брата, в последний раз.

 — Не смотри на меня как кот из Шрека, иди сюда.

Влад почти лег подле неё, попав в объятия её тощих рук.

 — Я не представляю, что тебя не будет, — зашептал он. — Как же так, Варя? Как же так? Ты была всегда. Всегда рядом со мной.

 — И буду, — Варя упрямо твердила это из раза в раз. — Я все равно буду.

Влад согласно покивал головой и вцепился в простыни, стараясь не заорать. Ему было больно. Очень больно. От счастья, окутывавшего его, казалось, так недавно, мало что осталось.

Посидев ещё немного, Влад ушёл. Но вслед за ним и Кирой в гости пришли Катя и Марк с близнецами. Вторым близнецом, так упорно прятавшимся, оказалась миниатюрная девочка. Назвали детей Паша и Алина.

Но и Катя и Марк, измучившись, больше не могли прятать свои страдания и обнимали подругу как в последний раз.

Последними в гости пришли Яна и Олег, Егор и Настя приходили с утра. Но сестру так ни разу и не навестила Полина, очевидно забыв, что они вообще сестры. И Варю это, как ни странно, очень огорчало.

Яна постарела на несколько лет разом. Волосы тронула ранняя седина, от переживаний появились первые морщины и вся она посерела. Держа дочь за руку, Яна видела перед собой Артема, также умирающего много лет назад. Его женщина смогла спасти, а дочь — нет. Артем сумел дожить до внучки, а Варя даже не увидит, как её дочка пойдет в школу.

 — До завтра, солнышко, — тихо проговорил Олег, удерживая плачущую Яну. — Ещё увидимся.

Варя с трудом вздохнула. Она улыбнулась, но понимала: для неё завтра вряд ли наступит.

Рома едва слышно вошёл в комнату, когда все ушли. Он боялся потревожить сон жены, если она уснула. Но Варя не спала и только медленно моргала.

 — Не спишь, моя звездочка? — он лег рядом. — Отдохнула бы. Набралась сил.

 — Не хочется. Хочу подольше видеть тебя.

Рома смотрел ей в глаза и слегка дернулся, когда Варя коснулась его лица ладонью.

 — До чего же ты довел себя… — прошептала девушка. — Худой, бледный, невыспавшийся. Мне так больно это видеть.

Бас закрыл глаза и вдруг… Что-то мимолетное скользнуло из его глаза вниз, по щеке, и осталось мокрой каплей на подушке. Он больше не мог сдерживать себя.

 — Прости меня, Варь, — дрожащим голосом просил он. — Прости за то, что делал больно, что обижал, что уходил. Что меня не было рядом, когда я был так нужен тебе.

 — Чшш. Все хорошо. Ты рядом сейчас, это самое главное.

 — Я не могу отпустить тебя, Варь, — Бас часто повторял её имя, — не сейчас. Не когда ты так сильно любишь меня. Мне слишком мало этого времени, я хочу ещё. Я… Я ведь не смогу так жить. Мне не нужна эта жизнь без тебя! — Рома крепко прижал её к своей груди, словно боялся, что жена растворится в эту же секунду.

 — Сможешь, Ром, сможешь, — сквозь слезы проговорила Варя. — Не говори так. У тебя есть наша дочь и… В мире столько женщин, я обещаю, ты ещё будешь счастлив.

 — Это ты не говори так! Мне не нужны эти… женщины! — Рома выплюнул это слово, как оскорбление. — Только ты моя… Моя сладкая, моя родная, моя звездочка, мой свет, моя душа… Боже, Варя, я не смогу пронести эту муку через всю жизнь. Твоя смерть станет моим самым большим грехом…

 — Нет смерти, родной. Где-то там, далеко, все живы.

Немного помолчав, Варя попросила позвать Мирославу. Попрощаться с ней. Девочка залезла на кровать, устроилась между родителями и поцеловала материнскую руку.

 — Тебе лучше, мамочка?

 — Ты пришла и сразу полегчало, — девушка улыбнулась и поцеловала Миру в лоб.

 — Мамочка, я так тебя люблю, — вздохнула Мира и улыбнулась светлой улыбкой, — и тебя, папочка. Папа, ты плачешь?

 — Нет, милая. Что-то в глаз попало.

Никто не знает, сколько времени они пролежали так, втроем. Но за окном давно уж смеркалось. Мира задремала возле мамы и Бас аккуратно перенес дочку в её кровать. А когда вернулся, Варя закрыла глаза и больше не открывала их.

 — Варь, — панически позвал он её и в мгновение оказался рядом. Он подхватил жену, легкую, как пушинку, на руки и прижал к себе. — Варь!

 — А? — слабо откликнулась она сквозь редкое дыхание.

 — Варя…

 — Не замолкай… — с трудом попросила она. — Пусть твой голос будет последним, что я услышу. И… Я люблю тебя. Я очень сильно тебя люблю.

Рома говорил, много говорил. Он постоянно повторял, как любит её. Вспоминал все самое лучшее. Ни одна секунда не наполнялась тишиной, но это не мешало прислушиваться ему к стуку её сердца, что постепенно замолкало.

Её жизнь утекла утром, с первыми лучами рассвета. В момент, когда взошло солнце, Варя сделала последний, самый мощный вдох и замолкла. Её ресницы больше не подрагивали, а из чуть приоткрытых, побелевших губ, никогда не прозвучит самый звонкий, самый любимый смех.

 — Варя… Варь, родная, — позвал её Рома и припал к худой груди, но не услышал желанного стука. Это была последняя их совместная ночь. Утро развело их.