Она знала, что её осуждают. Будучи замеченной первый раз с Басом после развода, Варя подверглась жесточайшей критике, которую, впрочем, сумела перенести. Мало кто встал на её сторону, мужчины кричали о том, что это типичная женская сущность, а девушки о том, что ей обязательно воздастся за все муки бедного Марка.

Но Варя не могла никого осуждать или обвинять. Никто из этих людей не был в курсе их внутрисемейных отношений и ситуации. Никто не знал, что любовь к Марку была лишь на публике, а на деле она любила его также, как Влада или Егора. И, конечно же, никто и знать не мог, как она страдала и разбивалась на осколки, мучимая дикой любовью к Ромой.

Девушка не отрицала своей вины и не пыталась оправдаться, только разве она недостойна быть счастливой? Разве сам Марк остался в проигрыше. Однако Варя знала, что в глазах общественности все равно была бы виновата, что бы ни произошло. Потому что она женщина. Увы, так принято — если ты женщина, по негласному закону ты обречена. Никто не оправдал бы её измену, даже если Марк поднимал бы на неё руку, не оправдали бы и в случае фиктивного брака, в случае измен самого Марка. Но в обратной ситуации ни один камень не полетел бы в его сторону.

А Варя не желала жить так, как диктует общество. Она жила так, чтобы быть счастливой и была готова достойно ответить даже на самый каверзный вопрос.

 — Доброго дня, Варвара, — вполне дружелюбно начал журналист, — откройте секрет: зачем вас пригласили на эту свадьбу?

Девушка тяжело вздохнула и откинула с глаз волнистую прядь волос.

 — Радость разделить.

 — Уверены? Быть может, Марк хотел показать вам, что вы потеряли?

 — Мы не дети, — холодно ответила она, удержавшись от колкости о том, что не хватает только как в детском саду: снять штаны и хвастаться природными достоинствами. — Меня пригласили как близкого друга, я очень рада за Марка и Катю.

 — То есть вам удалось сохранить хорошие отношения после развода?

Варя покосилась на Рому. Он закипал от подобной бестактности и был готов вот-вот разбить камеры и чьи-то лица. И только маленькая девочка, мотающая головой в разные стороны, чтобы похвастаться папе хвостиками, сдерживала его.

 — Более того. Они стали ещё лучше и от того, что мы развелись, Марк не перестал быть моей семьей. Нас уже не связывает любовь как между мужчиной и женщиной. Наша любовь родственная.

 — Хорошо, идем дальше. Ваш спутник — ваш новый мужчина, тот самый?

 — Старый, — нахмурилась Варя, — на самом деле, этот мужчина — мой первый и теперь последний. Он же и является отцом моей дочери.

Камера, и без того немало наснимавшая Мирославу, приблизила лицо малышки крупным планом, но Варя, быстренько свернувшая незапланированное интервью, увела Баса и дочь вглубь зала. Она знала, что затем последуют вопросы относительно их с Ромой отношений и смерти Артема, а на эти вопросы отвечать не могла и не хотела.

 — Клянусь, когда-нибудь я не сдержусь и оторву этим… марателям бумаги головы! — рявкнул Рома.

Но Варю это только рассмешило. Оправив на дочке пышную юбку темно-синего платья с блестками, она поцеловала малышку в щеку.

 — Не трать настроение на гнев и не стой тут с похоронной рожей. Тебя на праздник любви пригласили, а не на поминки.

 — А разве он может по-иному? — к ним подошёл также приглашенный на свадьбу Феликс. Он улыбнулся серьезной при виде чужака Мире и поздоровался с ней. — Настоящая дочь своего отца. Такая же госпожа, только немного меньше.

 — Ага, — хвастливо кивнул Рома и горделиво посмотрел на Миру. — Папкина девочка.

Варя фыркнула, сложив руки на груди. Что ж, на этот счет можно поспорить…

Рома принюхался и с укоризной посмотрел на Фила.

 — Ты что, уже на грудь принял? Ещё только час дня!

 — Ты так говоришь, потому что с тобой Варвара! Будь ты один, уже бы пьяный в кустах валялся, о твоем страстном романе с виски и коньяком известно всем. Пресвятая троица. И вообще, я не напился. Я немного употребил. Кстати, вчера я не знаю нашел свою трудовую. Она не у тебя, случайно?

 — Феликс, — ласково произнёс Бас, — если ты продолжишь пить столько же, сколько на прошлой неделе, ты скоро себя не найдёшь, не то что трудовую.

Фил махнул на начальника рукой и, найдя себе единомышленника среди гостей, удалился.

Несмотря на небольшой казус с журналистами, других заминок на торжестве не было и всё шло как нельзя лучше. Гости умилялись Мирославе, хвалили её миловидную внешность и покладистый характер, на что девочка мило и смущенно улыбалась. Правда, через пару часов общество родителей ей поднадоело и Мирослава предпочла общество Яны и Олега, которые с удовольствием вызвались посидеть с внучкой вечер и ночь, чтобы родители могли погулять в свое удовольствие.

Рома влюбленными глазами смотрел на Варю, а она смотрела куда-то в зал. По ресторану, весело смеясь, в танце с Марком кружилась Катя и не замечала никого вокруг. Не отказали своим женам в танце и Егор с Владом.

 — Все танцуют, — неожиданно капризно для Баса заявила Варя.

 — Ты тоже хочешь?

 — Хочу.

 — Ну… Сейчас я отыщу Фила…

Девушка шокировано посмотрела на него. Дурак или умело играет эту роль?

 — Я не хочу с Филом, Бас! Я хочу с тобой!

Рома заметно скис и не пришёл в восторг от этой идеи.

 — Варь, я ведь ноги использую только для того, чтобы ходить и кому-нибудь с вертухи бить. Я не танцор ни разу, я хуже медведя.

Варя надулась.

 — Да мы все, если не заметил, тут не хореографическое заканчивали.

 — Тебе очень надо, да?

Она обвила шею Баса руками и, притянув к себе, легко коснулась его губ, не углубляя поцелуй, а лишь подразнивая. Рома подался вперёд, намереваясь получить продолжение, но Варя отстранилась и, посмеявшись, помахала пальцем.

 — А-а, нельзя.

 — Злостная манипуляторша, — прошипел он и, поднявшись со стула, потащил за собой Варю в центр зала. Она радостно взвизгнула и очень напомнила ему в этот момент Мирославу, получившую желаемое.

Варя в очередной раз убедилась, что Рома приврал ей о своих способностях. У него был довольно-таки неплохой музыкальный слух и чувство ритма, которое он упорно не хотел развивать. В танце он ни разу не наступил Варе на ногу, а, спустя пару песен, даже перестал хмуриться.

Ещё несколько песен спустя Ромино место незаметно заняла Катя. Наслаждаясь очередной песней, в порыве радости друг за друга они обняли друг друга, как никогда не обнимали родных сестер и в миллионный раз порадовались, что есть друг у друга.

Остановившись, Варя присела на корточки и расправила подол Кати.

 — Нет, это высшее проявление борзости! — послышалось возмущенное восклицание приближающейся Насти. Кира что-то вторила ей в ответ.

 — Что случилось? Вы о чем?

 — Вот эти, — Кира ткнула пальцем в сторону собравшихся в кучку Влада, Марка, Егора и Ромы, — что-то замышляют и не говорят что.

 — Они что-то спрятали. В вашем с Марком свадебном номере и… — Настя замолчала, недоговорив мысль.

Девушки хитро переглянулись и без слов поняли друг друга.

 — Если от нас что-то спрятали… — ехидненько начала Варя.

-…значит, это что-то надо найти, — закончила Катя.

Кивнув друг другу, девушки разошлись по залу, чтобы не вызвать подозрений и по одной подняться на второй этаж. Но была одна проблемка: пройти незамеченными было очень сложно, да и к тому же достать карточку от номера, которая была у Марка…

Варя уже продумывала убедительную речь, зачем ей нужна эта карта и почему Катя стесняется спросить у мужа сама, как вдруг с ужасом заметила, что Марк, также заговорщицки прошептав что-то Роме, передал карту ему. Она не успела даже продумать план, как резвой походкой двинулась к мужу. Три пары глаз внимательно наблюдали за ней, готовясь лицезреть ломаемую комедию.

Когда до Баса осталось жалких два шага, Варя показушно выскочила из туфли и, создав иллюзию подвернутой ноги, повисла у него на руках.

 — Ты чего? Что случилось? — забеспокоился Рома.