— Варя? — немало удивилась открывшая дверь Яна. — Ты… Ты чего? Что случилось?

Варя поджала губы. Что ответить? Что идеальный в глазах родителей Марк пытался её изнасиловать? Что пришлось бежать от собственного мужа в потемках?

 — Может, пустишь? Нам прохладно, — как можно мягче произнесла девушка и мать, ойкнув, отошла в сторону.

Яна забрала Мирославу из рук Вари, чтобы та могла раздеться. На звук голосов вышел сонный Олег, на ходу натягивая футболку.

 — Что за ночные гости? В чем дело? — зевнул он и тут же осекся, увидев крестницу. Варя сдержанно улыбнулась Олегу, чтобы дать понять, что злится не на него. Девушка не помнила, чтобы хоть когда-то злилась на Олега. Он сумел стать ей вторым отцом. Варя невольно задумалась: будут ли связаны Мирослава и Влад такими же теплыми отношениями? А с Катей?

 — Возьми пока к нам в спальню, — Яна передала мужу внучку, — присмотришь несколько минут? Я сейчас подойду.

 — Конечно.

 — Я в состоянии справиться со своим ребёнком, — пробубнила Варя и потащилась за матерью на кухню. Яна плотно закрыла дверь.

 — В чем дело? Тебе нужна наша помощь?

Варя сглотнула. Ей была нужна защита. К глазам невольно подступили слезы от осознания того, что она допрыгалась. Варя металась от Марка к Роме, а по итогу приходится бежать от обоих.

 — Маму навестить захотела, — тихо проговорила Варя и… навзрыд зарыдала. Она надеялась, что со слезами уйдут все страдания, весь страх, но этого не произошло.

Яна обняла дочку и та повисла на её плечах, продолжая рыдать и пачкать кофту матери слезами. Варе было ужасно стыдно, но остановиться она уже не могла. Яна молчаливо гладила её по волосам, понимая, что пока Варя не прорыдается, от неё ничего не добьешься.

 — Давай чайку успокоительного? — предложила женщина и усадила дочку за стол.

 — Лучше кофе, — шмыгнула носом Варя и утерла с покрасневших глаз остатки слез.

 — Не уснёшь ведь, — поморщилась Яна.

 — Мам, четыре утра. Какое уснёшь?

 — Самое обыкновенное. Проснешься — хоть цистерну выпей, мне не жалко, а сейчас пей чай.

Варя взяла горячую чашку в руки и опустила туда взгляд. Куда теперь деть глаза от стыда? Мало того, что вломилась ни свет, ни заря, разбудила, так ещё и потоп устроила.

 — Я слушаю тебя, — Яна выжидательно уставилась на дочку. Она тяжело вздохнула: уж лучше бы переждала в машине.

 — Марк… — нерешительно начала девушка и беззвучно пошевелила губами. — Он… Напился. Сильно напился.

 — Буянит?

Варя ничего не ответила. Ложь упорно не слетала с губ, а правда ранила душу.

 — Варя, не молчи. Что он сделал? Он кричал? Или… Погоди, он что, выгнал тебя из квартиры? Не бил же? Варя, да не молчи ты!

 — Нет, мама, — язык едва шевелился, во рту будто образовалась груда камней. — Он пьяный. Просто пьяный.

 — Будто в первый раз! Его даже я пьяным видела, но что-то до этого ты не удирала из квартиры посреди ночи.

 — Таким не видела. Даже я нет. Марк абсолютно невменяемый, он себя в зеркале не узнает. Ходит орёт, что-то требует, в собственных ногах путается. Перегаром на всю квартиру несёт. Я… — Варя отвела глаза. Сказать, что испугалась? Но она не могла признаться в том, что боится хоть чего-то или кого-то. — Я не хотела оставлять Мирославу в такой обстановке. К завтрашнему вечеру Марк должен более-менее прийти в себя и мы поедем домой.

Мысленно Варя прикидывала, где она сможет перекантоваться, пока Марк не улетит обратно в Питер. Девушка рассчитывала на то, что они разведутся как люди: вместе подадут заявление, выждут месяц и перестанут терзать друг друга. Но нет. Заявление ей придётся подавать в одиночку.

 — Да я разве гоню тебя? — вздохнула Яна. — Оставайся хоть до вечера, хоть до послезавтрашнего утра. Ты мне одно скажи… Что ты думаешь делать с Ромой?

Варя с шумом отхлебнула из чашки, давая понять, что не хочет говорить на эту тему. Но мать оказалась куда настойчивее.

 — На кол посадить, — буркнула девушка. — Не знаю я, мама, не знаю. Ничего. Что я могу?

 — В отношении Мирославы — очень многое. Я знаю, что ты задумала и очень прошу тебя не делать этого. Ты ведь не ему хуже сделаешь, а ребёнку. Рома пострадает год-другой, да дальше пойдёт. У него будут другие дети, а у Миры папа один.

 — Так на кой-черт Мире такой папа?! — взорвалась Варя и едва не опрокинула чай. Опомнившись, она понизила тон и через плечо обернулась: не разбудила ли кого?

Яна и Варя вслушивались в тишину и вдруг услышали негромкое детское кряхтение и напевное мычание. Оказывается, будить было некого. Мирослава спать не желала, а Олег вспоминал премудрости укачивания детей. Вот только то, что работало на его собственных, с внучкой не прокатывало.

 — Пойду заберу, сама покачаю. Крестный не нанимался, — девушка уже встала из-за стола, но мать удержала её за руку.

 — Ничего, пусть разомнет косточки. Мы не договорили.

 — Нет. Разговор окончен, будет так, как скажу я.

 — В кого же ты дура такая, а? Не будь упрямой! Ты не растила ребёнка без отца, ты не знаешь, что это такое!

 — Ты как-то растила меня и я выращу.

 — Да много ты понимаешь. Я никогда не была одна, со мной был Олег. Он, можно сказать, со мной все родительские обязанности делил. Как крестный любил тебя… — взгляд Яны подернулся дымкой воспоминаний, вырывать из которых её не хотелось. Голос женщины стал более тихим, мягким и Варя жадно ловила каждое её слово. — Всегда был с тобой. Перед работой — к тебе, в обеденный перерыв — к тебе, после работы — к тебе. Даже когда Олег звонил, первый его вопрос был о Варе. Он тянулся к тебе и ты отвечала ему тем же. Ты даже первый шаг сделала в присутствии Олега. Отпустила мою руку и пошла к нему. А я… Я не понимала тех сигналов, что посылали мне ты и судьба. Я не ценила Олега должным образом, — Яна быстро утерла навернувшиеся на глаза слезы и отвернулась к окну. — Смотри, Варя, как бы тебе не пришлось жалеть также сильно, как я. Подумай сто раз. Я ведь прошла все это и наперёд знаю, что будет. В один прекрасный день Рома устанет от подобной сумятицы и откажется от тебя. Сцепив зубы, скрепив сердце и закрыв чувства, но откажется, он же не железный. Он найдёт себе другую девушку и будет стараться для неё, а не для тебя. Будет улыбаться ей, будет утирать её слезы и бегать за её любимыми цветами. Всё для неё. Не для тебя.

 — Мне сложно, мама… Мне так сложно. Я просто хотела с ним семью. Но он не семейный человек, он не умеет жить для кого-то, а не для себя.

 — Вы оба потрепали друг другу нервы. Иди спать, Варя. Утро вечера мудренее, придумаем что-нибудь. Отдыхай.

Пока Яна стелила ей постель, Варя хотела было взять Мирославу к себе, но она так хорошо устроилась в руках у Олега, что было жаль будить её.

 — Пускай спит, не тревожь маленькую.

 — А ты? — девушка погладила крестного по руке. — Ты ведь тоже хочешь спать, третий раз уже зеваешь.

 — Высплюсь ещё, будет время. Иди, мама тебе уже постелила.

Сон был долгим, но беспокойным. Снилась какая-то тревожащая душу белиберда: то догоняющий её Марк с чем-то тяжелым в руках, то злобно ухмыляющийся и удаляющийся с Мирой Рома, то преграждающая ей путь Полина. После они все трое окружали ее в кольце и тело сковывало ужасом. Бежать некуда. Выхода нет.

Кто-то из них схватил её за плечи и тряс, словно тряпичную куклу.

 — Варя. Варя. Ва-а-ря, — разносилось со всех сторон. Они мучили её. Изводили. Хотели сжить со свету.

 — Хватит, хватит, хватит! Пожалуйста, хватит! — кричала Варя, но никто не слышал её.

Девушка резко подскочила на постели и ошалело посмотрела на мать.

 — Варя, тебя не добудишься, — женщина убрала руку с её плеча и подала халат, оставленный на стуле. — К тебе гость. Выйди.

 — Да, я сейчас.

Варя дернула ногами, запутавшихся в простынях и попыталась отойти от ночного сновидения. В голове была вата — она проспала аж до двенадцати часов, что было ей несвойственно.

Сонная, она вышла в коридор, гадая, кто мог к ней явиться. А увидев, шарахнулась назад и задергала ручку захлопнувшейся двери в комнату. Девушка очень пожалела об оставленном под подушкой ножом — после отношений с Басом появилась привычка спать с оружием — хоть и знала, что в родительском доме муж ей ничего не сделает.