— Не думаю, что Егора это смутит. Его отец старше матери на семнадцать лет, но они вполне себе счастливы в браке уже больше двадцати лет.

 — Но в обратную сторону это не работает. Парень должен быть старше девушки, но не наоборот. И вообще, почему ты ещё не спишь?

 — Переоценил свои возможности.

 — Посидеть с тобой?

 — Чтобы ты смотрела, как я блюю?

 — А то я не видела? Мы три года вместе жили, але.

Они немного помолчали. Странно, но Катя совсем не злилась на Баса. Она жалела его. Что должно было случиться у него внутри, чтобы он так напился? Рома всегда любил прибухнуть, но так… В Америке до такого состояния он доводил себя всего два или три раза и всегда это было для Кати огромным стрессом. Он не бузил, нет. Но ходил с таким видом, будто вот-вот в петлю залезет.

Задумавшись, Катя неосознанно погладила его по волосам.

 — Какие у тебя руки прохладные и хорошие… — простонал Бас.

Девушка улыбнулась. Она вспомнила, как не переносила его на дух, когда Рома встречался с Аленой, а сейчас совершенно не представляла, как его можно не любить. И наконец смогла понять свою подругу, когда она, потупив глаза, умоляла Катю не ревновать Влада. «Как я могу не любить его? — говорила Варя. — Я не просто люблю, я его обожаю. Но немного по-другому… Он для меня настолько родной, что просто мы не можем быть парой». Тогда Катя не могла этого принять. Как, ну как? А теперь смогла.

 — Ты не злишься? — Рома будто прочитал её мысли несколько минут назад.

 — Как я могу злиться на того, кто платит мне зарплату? — девушка попыталась уйти от ответа, чтобы он не обольщался на свой счёт.

 — А то, что сказал Егор — правда?

 — Откуда мне знать? Это ты с ним разговариваешь о том, кто ему нравится, а кто нет.

 — Я про Марка.

Катя отдернула руки, словно Рома бился током.

 — Нет, — с тяжестью на сердце солгала она. — Он женат, как я могу влюбиться в него? Сам подумай.

 — А Варя замужем. Но плевать, это не мешает любить мне её с каждым днём всё сильнее и сильнее.

 — Я же сказала нет! — Катя начинала психовать из-за неудобной темы. Ко всему прочему в довесок зазвонил телефон. Девушка скинула вызов. Это была мать, которая не понимала слово «нет» и продолжала требовать почку у дочери. Катя отказала матери не потому, что боялась остаться инвалидом. Если бы почка понадобилась отцу, то она бы кинулась в клинику и не раздумывая пожертвовала бы хоть обе. Но «маме»… Она не заслуживала такой жертвы.

 — Но Марк тобой и правда заинтересован. Это может сыграть нам на руку.

 — Нам?! Тебе!

Катя тут же отозвала свои мысли о дружеской любви к Роме обратно. Даже пьяный он не мог перестать думать о двух вещах: о том, как любит Варю и как бы поднагадить Марку. Ну, может, краешек сознания был отведен и работе. Обанкротиться и снова впасть в нищету Бас не желал. Мысленно Катя посочувствовала Феликсу, которому с похмелья придётся проводить совещание вместо своего начальника. Пропустить его Филу было нельзя, потому что Вильгельм, второй зам Ромы, оставшийся следить за делами в Америке, наконец предоставит отчет о проделанной работе в отсутствие босса.

 — Он привез с собой ноутбук? — Бас словно не заметил нервно-истерических ноток в голосе подруги.

 — Я что, в сумку к нему лезла? Не знаю!

 — Если да, то с ним должна быть и флешка. А на этой флешке содержится очень важная информация — прирост и убыль со всех его объектов. Если ты принесешь мне эти циферки, то я ударю по самым ослабленным и… Если всё выгорит, то мы все сможем вообще никогда не работать. Глобал будет работать на нас, а Ланграст нализывать.

Катя рассерженно пыхтела. Как он вообще мог предложить ей подобное?! И как тактично послать его к черту, а, главное, обосновать, почему он должен туда пойти?! Интересно, а если отправить Рому в ад, кто выбежит с воплями первый: он или черт? Скорее, последний, а Рома отрастит себе рога и займет пьедестал.

Бас наконец засопел, когда дверь тихонько приоткрылась и в проёме появилась… Полина.

 — Спит? — тихо спросила она.

 — Спит. Где у вас тут тазы хранятся? Проснётся — все ковры Варьке заблюет.

Девушка кивнула на дверь напротив, за которой, как оказалось, располагалась небольшая ванная. Это была единственная комната, которая включала в себя душевую.

Кате совершенно не понравился любопытный взгляд самой младшенькой, которого она и не думала скрывать. Увлекшись, Полина даже прикусила нижнюю губу.

 — Он кажется куда моложе, когда спит, — неожиданно выдала она.

Катя проигнорировала данную фразу. Ну нет, подруга, даже не думай! Он Варькин, только Варькин! Хотелось надеяться, что это только вопрос времени.

Да и старым Рома не был. Он выглядел даже на пару лет моложе своего возраста, когда не позволял навалившимся заботам заставлять хмуриться.

 — Ты чего пришла? — вопрос прозвучал совсем недружелюбно.

 — Просто…

 — Нечего тут просто. Давай, выметайся. Человек отдыхает.

Катя вытолкала Полину за дверь, убедилась, что та пошла в противоположную сторону, и только после этого спустилась вниз. Там она застала обеспокоенного Марка, что-то выспрашивающего у жены и не отвечающую ему Варю. Одну её руку держал в ладонях Марк, очевидно согревая, а вторую она прижала к виску и поджала сухие бледные губы.

 — Что случилось? — Катя забеспокоилась.

 — Разволновалась, — Марк говорил очень тихо и, приобняв Варю, потянул её к себе, чтобы та положила голову ему на плечо. — Мигрень разыгралась.

Катя понимала, что он не мог поступить иначе, но усмирить внутреннее разочарование ей оказалось не под силу. Хотелось скинуть руки Марка с талии Вари и устроить их на своей, но девушка понимала, что это глупо.

 — А где шляется Влад, когда он так нужен? Должен же ему хоть где-то пригодиться его диплом врача, зря что ли на учёбе штаны просиживает?!

 — Пошёл копаться в своем чудо-чемоданчике с лекарствами, — парень пожал плечами и погладил страдающую и прикрывшую глаза Варю по голове.

Катя развернулась на носках и поспешила на улицу, чтобы не выдать свой психоз. Она уселась на ступени и уставилась на медленно падающие снежинки, стараясь сосредоточить мысли на том, как это красиво, а не на глупом Марке.

 — Не сиди на холодном, — раздался его голос над ухом спустя… сколько? Минуту, десять, тридцать? Счёт времени был успешно потерян.

 — А то что? — огрызнулась Катя. — Мне детей не рожать.

 — Ага, зато с циститом потом ходить, если сейчас же не встанешь или что-нибудь не подстелишь.

 — Не встану и не подстелю!

 — Хорошо.

Катя ойкнула, почувствовав, что на секунду оказалась в воздухе, а затем на теплых мужских коленях.

 — Что ты психуешь? Мать достает?

 — И это тоже, — вяло подтвердила она.

 — Не проще ли мне достать этот дурацкий орган, чтобы она оставила тебя в покое?

 — Увы, нет. Ей принципиально нужна именно моя почка. Свои она пропила. Оказывается, у неё обе отказывают.

 — Но тогда надо действовать быстрее. Она может умереть.

 — Пусть умирает. Мне всё равно.

Марк промолчал. Он не мог сказать ей что-то против, но и поддержать тоже.

 — Осуждаешь? Но ты не знаешь.

 — Не знаю. Поэтому молчу.

 — Она была ужасной женщиной, Марк. Я не знаю, за что её так любит Алена. Быть может, потому что сама такая же?

 — Но… Неужели ты не скучала по маме, когда была маленькой?

Марк уже пожалел, что задал этот вопрос. Из глаз Кати одна за другой покатились круглые слезинки, на ходу превращаясь в лёд. Или он выходил из её сердца?

 — Скучала, — прошептала девушка, — безумно скучала, хоть почти и не помнила её лица. Но я помнила её мягкие руки, помнила голос и этот запах… Запах мамы. Я рыдала навзрыд целыми днями и цеплялась за папу в надежде, что он вернёт маму домой. Я научилась молиться в шесть лет, Марк. Я подкладывала под подушку иконку и молилась перед сном, чтобы мама снова пришла ко мне. Я выживала этими молитвами. Я любила её так сильно, что теперь ненавижу.