- Если это касается моего брата-недотепы, то касается и меня, - неожиданно серьезно заявил Фред.

- Как ты узнал? - изумилась девушка.

- Брось, у тебя же все на лице написано! Так что случилось? Порой лучше поделиться тем, что тебя тревожит…

- Не строй из себя психолога. У тебя плохо получается, - буркнула Гермиона, а затем, вздохнув, вкратце рассказала ему о своих сомнениях.

- Не пойму, почему ты так переживаешь, если все уже для себя решила? - спросил Фред после ее рассказа.

- Я боюсь, что Рон не поймет, и тогда я совсем его потеряю.

- Лучше лгать ему и мучить себя? - резонно заметил парень.

- Нет, - тихо прошептала девушка.

- Не думай об этом. Давай танцевать, - предложил Уизли.

Зазвучала медленная музыка. Вся неловкость и скованность Гермионы куда-то испарилась. Фред притянул ее ближе к себе, аккуратно взял ее руку в свою, чуть сжав ее нежные пальцы, а другую ладонь нежно, но в тоже время уверенно положил на лопатку девушки. Грейнджер судорожно выдохнула, оказавшись полностью во власти юноши.

- Расслабься, - тихо попросил ее Фред.

Гермиона поняла, что все еще немного напряжена, и смущенно оперлась на плечо парня, теснее прижимаясь к нему.

Шаг назад - шаг вперед. Она ведома им, полностью ему доверяет. Поворачивается в его руках. Шаг вперед - шаг назад. Ей приходится отступать под его натиском. Он настолько близко, что она слышит биение его сердца. Шаг назад - шаг вперед. Все дальше по кругу. Гордо выпрямив спину. Глядя прямо в глаза. Шаг вперед - шаг назад. Сжимая в объятьях. Защищая собой. Шаг назад - шаг вперед. Шаг вперед - шаг назад. И так бесконечно много раз, пока не закружится голова, пока не участится пульс, пока не разольется теплая истома по телу.

Шассе. Объятия разрываются, их связь только в переплетенных пальцах. Оба делают шаг назад: нет ничего невыносимее этой отчужденности. Но шаг вперед - и снова желанная близость. Поворот. Непрерывный зрительный контакт.

Балансе. И вот уже две руки соединены. Шаг вправо, шаг влево. Поворот. Секунда без взгляда, без прикосновений. Шаг вправо, шаг влево - и вновь мимолетная разлука.

Музыка звучит громче. Близится кульминация. Они снова единое целое. Изгиб ее локтя идеально продолжает жилистое предплечье юноши. Их руки вытянуты в тонкую прямую линию. Их ноги синхронно повторяют движения друг друга, словно два маятника-близнеца. Темп танца ускоряется. Все расплывается перед глазами, кроме лица партнера, напряженного, искаженного необъяснимой страстью и желанием. С каждым шагом вожделение все сильнее. Финальное движение. Вращение. Музыка завершилась последним печальным аккордом.

И они замирают в исходной позиции. Их глаза лихорадочно блестят, меж их телами нет и миллиметра. Губы Гермионы алы, грудь судорожно вздымается, руки дрожат. Фред крепко и уверенно держит девушку в объятьях, не позволяя ей отстраниться. В голове туман. Странный порыв - оба тянутся друг к другу губами, желая преодолеть последнее расстояние между собой. Легкое прикосновение подобно взрыву фейерверков. Яркое. Горячее. Ошеломляющее. Словно водопад чувств нахлынул на них. Словно их закружило в водовороте страсти. Главное: не отпускай.

Но вот магия танца постепенно рассеялась. Наваждение спало.

Они медленно, нехотя отстранились друг от друга. Все еще тяжело дыша от усталости. Пальцы Гермионы на мгновение задержались в ладони Фреда, но тут же выскользнули. Его плечо осиротело без ее руки.

- Я думаю, на сегодня хватит, - немного хрипло произнес юноша.

Староста лишь кивнула, смущенно опустив глаза в пол.

Они покинули комнату и дошли до гостиной Гриффиндора не проронив ни слова.

***

Пожалуй, для Гермионы не было ночи беспокойнее, чем эта. Она ворочалась в постели, но сон никак не приходил. Мысли путались, сердце учащенно билось. Проблемы, связанные с Роном отошли на второй план, почти забылись. Перед глазами девушки стоял Фред. Она не понимала, что произошло и почему потеряла голову от обычного танца. В том году она тоже танцевала вальс, но ничего такого к Виктору не чувствовала.

Прикосновения, взгляд. Почему ее так это взволновало?

“Кто тебя так волнует?” - прозвучала его фраза в голове, и Гермиона мысленно застонала. Кажется, она сходит с ума. Как теперь ей ходить на репетиции, общаться с Фредом или даже просто видеть его, если при одной мысли о нем, сердце Гермионы трепещет подобно беспокойной птице, запертой в грудной клетке?

“Надо успокоиться, - думала девушка. - надо уснуть. Я слишком устала. Завтра утром все должно быть в порядке”.

Самовнушение не помогало. Лишь на рассвете изнуренная волнением староста забылась коротким сном.

Утро не принесло долгожданного облегчения. Гермиона проснулась разбитой. За завтраком она старательно избегала Фреда, но видела, что и ему неловко. Все было относительно неплохо, пока не пришла Джинни.

- Гермиона, ты действительно будешь танцевать с Фредом вальс на Рождественском балу? - внезапно спросила Уизли.

За столом гриффиндорцев воцарилась тишина, все прислушались в разговору. Гермиона от неожиданности поперхнулась тыквенным соком. Фред пристально смотрел на девушку.

- Да, - удалось спокойно кивнуть Гермионе. - Так распорядилась МакГонагалл.

- Надо же, никогда бы не подумал, что ты согласишься в этом участвовать, - пошутил Джордж над братом.

Теперь уже Фреду стало неловко. Пробормотав, что у него не было возможности отказаться, близнец поспешно встал из-за стола и вышел из Большого зала. Следом за ним вышла и Грейнджер.

- Гермиона? - обратился к ней Фред, заметив ее в коридоре.

Девушка повернула голову и густо покраснела.

- Я хотел поговорить насчет того, что случилось вчера… - начал парень, явно с трудом подбирая слова.

- Пожалуйста, давай сделаем вид, что ничего не было! - умоляюще вздохнула староста.

- Что? - удивился Фред. - Да, хорошо. Конечно.

Гермиона, изобразив на лице облегчение, хотя в душе царило смятение и хаос, ушла.

Фред же так и остался стоять в растерянности. Почему-то ему было невообразимо горько соглашаться с Грейнджер. С Гермионой. Парень обреченно вздохнул. С чего бы ему надеяться на другую реакцию? Все складывалось как-то неправильно, и от этого было тоскливо на душе.

***

Оставшиеся репетиции проходили напряженно. Несмотря на тот разговор, и Гермиона, и Фред чувствовали себя неловко. Более того, оба тянулись друг к другу, ведь запретный плод так сладок.

Каждая репетиция была мукой, пыткой. Казалось бы, желаемое рядом, ты можешь к нему прикоснуться, ты можешь разделить с ним близость. Но ты сам же поставил границы, переходить которые нельзя, чтобы не рухнуло и без того шаткое равновесие.

На последней репетиции МакГонагалл была вынуждена оставить их вдвоем по каким-то своим причинам. Смущение сразу окутало гриффиндорцев плотным липким туманом.

Фред несмело притянул девушку к себе, а та так же робко вложила свою руку в его. Гермиона сразу почувствовала небывалую легкость, спокойствие. Все, что тревожило ее до этого момента, испарилось. Даже Рон, отношения с которым оставались натянутыми, больше не занимал мысли Грейнджер, как это было раньше. С недавних пор она не могла не думать об одном человеке, который сейчас аккуратно кружил ее в танце.

Танцевать с Фредом было так просто и естественно, что Гермиона даже не вслушивалась в ритм музыки, она позволяла юноше вести, безраздельно ему подчиняясь. Повинуясь порыву, девушка крепко прижалась к близнецу, будто бы моля: “Не отпускай!” Она считала шаги, в такт которым билось ее сердце, сердце Фреда. Каждое движение исполнялось в унисон.

Когда музыка завершилась, Фред продолжал обнимать Гермиону. Ее просьба, его обещание - все полетело в тартарары, стоило Уизли лишь прикоснуться к девушке, взглянуть в ее глаза. Он не мог контролировать свои чувства.

Гермиона чувствовала, что все изменилось, что невозможно сдерживать искру, проскочившую между ними. Но, несмотря на мольбы сердца, девушка не могла игнорировать голос разума, твердивший ей, что это неправильно. Хотелось, чтобы впервые разум ошибся, но семена сомнений уже были посеяны.