– Тут так спокойно.

– Надеюсь, это не слишком навязчиво с моей стороны, дорогая, но, кажется, тебе не помешает немного покоя.

Я вздохнула и тихо рассмеялась:

– Вы неплохо разбираетесь в людях. Вы не ошиблись.

Она тоже тихо рассмеялась.

– Я всегда неплохо читала по лицам. Мой Билл, бывало, говорил, что от меня ничего не спрячешь, даже если захочешь. Конечно, к этому приходишь только со временем и когда любишь. Ты так привыкаешь к другому, что он становится как бы частью тебя – а ты же не можешь ничего утаить от себя. Хотя некоторые и пытаются.

Я склонила голову.

– Простите. Как давно умер ваш муж?

– О, это уже десять лет. Но мне все еще его не хватает. – По ее лицу пробежала грусть, но потом она расправила плечи и кивнула на мой стакан. – Он любил добавлять в свой чай немного виски. Ему это помогало расслабиться. Я не возражала. Он был доволен, а у меня не отнимало много времени.

Я как раз отпила глоток чая и прижала руку ко рту, чтобы не выплюнуть его. Когда я все проглотила, то рассмеялась, и Анна подмигнула мне.

Я кивнула.

– Наверно, мужчин легко провести?

Анна улыбнулась.

– Мы, женщины, быстро это понимаем, а? А тебя дома ждет какой-нибудь мальчик?

Я покачала головой.

– Нет. У меня есть друзья, но никто специально не ждет меня.

Выговорив эти слова, я почувствовала, насколько я одинока в этом мире, и это было словно удар в живот. Это не было новостью для меня, но отчего-то, сказав это вслух, я как будто осознала это заново. Я залпом допила чай, словно пытаясь проглотить это переживание, внезапно нахлынувшее на меня.

– Мне надо идти, – сказала я, подымаясь. – Большое спасибо за чай и за компанию. – Я улыбнулась, и Анна улыбнулась в ответ, тоже начиная подыматься.

– В любое время, Бри. Если тебе что-то понадобится, ты знаешь, где меня найти.

– Спасибо, Анна. Это очень любезно. О! Мне нужно съездить в продуктовый и в аптеку. В городе это есть?

– Да. Хаскелл. Едь прямо по городу, как приехала, и ты увидишь его слева, прямо перед светофором. Ты его не пропустишь.

– Отлично. Спасибо еще раз. – Я спустилась по ступенькам и помахала ей рукой. Анна кивнула и помахала в ответ.

Проходя по своему двору, чтобы взять сумку, я заметила одуванчик, полный пушистых семян. Я наклонилась, сорвала его и поднесла к губам, закрыла глаза и вспомнила слова Анны. Я прошептала: «Покой», подула и смотрела на легкое облачко пушинок, надеясь, что они как-нибудь унесут мой шепот туда, где его услышит что-то или кто-то, у кого есть сила исполнения желаний.

Когда я въезжала в Пелион, небо начало чуть-чуть меркнуть. Центр городка был тихим и, пожалуй, вполне старомодным. Большинство заведений казались семейными или частными, под большими деревьями вдоль тротуаров гуляли люди, наслаждаясь прохладными летними сумерками. Я любила это время дня. В нем было что-то магическое, что-то, дающее надежду, что-то, говорящее: «Ты не знаешь, что будет потом, но ты прожила еще день, верно?»

Я заметила магазин Хаскелла, въехала на парковку перед ним и запарковалась.

Мне пока не нужны были продукты, но я хотела купить каких-то мелочей. За ними я и поехала. Даже проспав пять часов днем, я все равно снова была усталой, и мне хотелось лечь пораньше.

Я все купила за десять минут и уже шла к машине с сумками. Небо еще стемнело, и, пока я была в магазине, в городе зажглись фонари. Они озаряли парковку неярким светом. Доставая ключи, я неловко перекинула пластиковый пакет из руки в руку, он порвался, и все мои покупки рассыпались по парковке, что-то куда-то укатилось, что-то валялось прямо под ногами. «Черт!» – выругалась я, наклоняясь и начиная все собирать. Открыв сумку, я запихнула туда шампунь и кондиционер, и тут кто-то появился в поле моего бокового зрения. Я замерла. Человек опустился на колено и протянул мне бутылочку аспирина, которая откатилась, судя по всему, ему под ноги. Я взглянула на него. Он был молодым, и у него были длинные, слегка волнистые, спутанные волосы, которым отчаянно нужна была стрижка. Его лицо также заросло бородой, которая казалась скорее запущенной, чем нарочитой. Он мог бы быть очень симпатичным, но под всей этой порослью было трудно разглядеть его лицо. Волосы закрывали его почти целиком – ото лба до подбородка. На нем были джинсы и голубая майка, растянутая на груди. Когда-то на ней была надпись, но буквы вытерлись и полиняли, так что понять, что там было написано, было невозможно.

Все это я разглядела за те несколько секунд, которые понадобились, чтобы взять у него мой аспирин. Тут наши глаза встретились. У него были огромные глаза цвета виски, обрамленные длинными темными ресницами. И они были прекрасны.

Я смотрела на него, и мне показалось, что между нами что-то промелькнуло, такое ощутимое, что я практически могла потрогать это рукой, и оно, это что-то, оказалось бы на ощупь мягким и теплым. Я смутилась и нахмурилась, но не могла отвести взгляд. Его глаза оторвались от моих и ушли в сторону. Кто был этот странный юноша и почему я так замерла перед ним? Встряхнув головой, я заставила себя вернуться к реальности.

– Спасибо, – сказала я, забирая у него свое лекарство. Он не ответил и больше не смотрел на меня.

– Черт, – тихо ругнулась я еще раз, возвращаясь к остальным рассыпанным предметам.

Я увидела, что коробка тампонов раскрылась, несколько высыпалось и лежало тут же. Он подобрал их и протянул мне. Я быстро запихала их в сумку, глядя на него, и он взглянул в ответ, но на его лице не отразилось никакой реакции. Он снова отвел глаза. Я почувствовала, что заливаюсь краской, и попыталась что-то сказать, но он протянул мне еще горсть тампонов. Схватив их, я кинула их в сумку и подавила истерический смешок.

– Чертов пакет, – выдохнула я быстро-быстро, потом перевела дух и продолжила, но уже медленнее. – От них не только вред природе, но на них еще и положиться нельзя.

Человек протянул мне миндальный леденец на палочке и еще один тампон, я взяла их и с легким стоном кинула в сумку.

– Обычно я стараюсь, и у меня есть многоразовые сумки. Даже красивые, с цветочками… И в горошек… И в полоску… – Я засунула последний тампон поглубже. – Но я всегда забываю их в машине или дома. – Я снова покачала головой, а человек молча протянул мне еще два леденца.

– Спасибо, – сказала я. – Я соберу остальное. – И я махнула рукой в сторону остальных валявшихся леденцов.

Взглянув на него, я снова покраснела.

– Они были на распродаже, – объяснила я. – Я не собиралась съесть их все сразу.

Не посмотрев на меня, он подобрал их сам, но я заметила, что его губы слегка дернулись. Я моргнула – но это движение исчезло. Я взяла у него леденцы.

– Я просто стараюсь, чтобы дома было сладкое, ну, на всякий случай. Иногда же хочется. Всего этого мне хватит на пару месяцев.

Я врала. Того, что я купила, хватило бы мне на пару дней, если повезет. Я могла съесть несколько штук прямо в машине по дороге домой.

Человек поднялся, и я тоже, вешая сумку на плечо.

– Ладно, спасибо за помощь, вы спасли меня… И мое барахло тоже… и конфеты, и миндаль…

Я слегка рассмеялась смущенным смешком и сделала гримаску.

– Но настоящим спасением было бы, если бы вы сказали хоть слово, чтобы мне не было так неловко.

Я улыбнулась ему, но моя улыбка тут же исчезла, потому что его лицо опустилось, а в глазах появилось пустое выражение – вместо тепла, которое было там секунду назад.

Он повернулся и пошел прочь.

– Эй, подождите! – крикнула я, идя за ним. Но тут же остановилась, заметив, что он ускорил шаг. Двигаясь плавно и ловко, он выбежал с парковки на улицу и исчез. Меня охватило странное чувство потери.

Я вернулась к машине и посидела пару минут, думая об этой странной встрече. Когда я наконец завела мотор, я заметила что-то на лобовом стекле. Я хотела включить дворники, но пригляделась внимательней. На стекло упали пушинки одуванчика, и, когда дунул ветерок, они поднялись в воздух и в легком танце улетели с моего стекла, куда-то вверх, вдаль, от меня, в ту сторону, куда ушел этот странный человек.