Все оно было густо усеяно телами немецких солдат, рядом с ними стояли оставшиеся в живых. На коленях, с поднятыми или сцепленными на затылке руками. К Олегу Петровичу осторожно подходил офицер, протягивая перед собой пустые руки.

– Оберст-лейтенант Нойманн! – представился он. – Пожалуйста, прекратите эту бойню, мы сдаемся.

Из рассказа подполковника стало понятно, что их группа действительно намеревалась пробиться во Францию и сдаться союзникам. Какой-то шанс у них был, хотя и невеликий. Заправлял всем оберфюрер СС Крамер, валяющийся сейчас с разбитым черепом рядом со своим танком. Вылез, когда танк подбили, и получил от Шпунтика разводным ключом по кумполу. У Нойманна и многих других никакого азарта бежать во Францию не было, но попытавшиеся возразить майор и обер-лейтенант были без разговоров застрелены, после чего остальные несогласные притихли. Эсэсовцы действительно были пьяные, а некоторые, по словам Нойманна, еще и какие-то препараты принимали. Этим, наверное, и объясняется странный рывок их бронетехники вперед пехоты к нашим позициям.

Монстр, замерший на краю поля, действительно оказался одним из экспериментальных образцов «Ягдтигра». После поломки трансмиссии он так и остался стоять, а стрелять не мог, так как был повернут в сторону, а башни у него не было, только неподвижная рубка. Так что повернуть пушку в сторону противника экипаж не мог и сдался вместе с остальными.

В живых остались всего одиннадцать пехотинцев и семь осназовцев Северова, а также Булочкин, Шведов, Глазычев, Востриков и Кутькин. Все были ранены, но раны были нетяжелые. Получившие более серьезные ранения почти все умерли, в живых пока оставались только трое, из них у двоих шансов не было совсем. Одним из них был старший лейтенант.

КШМ в ходе боевых действий не пострадала, так что, когда прилетела целая эскадрилья штурмовиков, атаку им запретили. Еще через полчаса подошла рота мотопехоты, которой и сдали пленных, их оказалось 127 человек. Неожиданно приехал Лестев, он оказался неподалеку и сразу направился к месту боя. С облегчением увидев живых Булочкина и Северова, заверил их, что похороны погибших организует сам, а пока настоятельно просит проехать в ближайший госпиталь.

Олегу проткнули и прострелили в двух местах правый бок и в трех левый, были несколько довольно глубоких порезов на руках. Раны в боках оказались неглубокие. Те, что повыше, просто скользнули по ребрам. Две пониже до внутренних органов также не достали. У Шведова и Глазычева нашли сквозные в мышцах рук, у Андрея пуля пробила левый бок навылет, не задев ничего внутри, а у Паши заплыл правый глаз, попало прикладом. Незначительных порезов хватало и у других, в том числе у Булочкина, но Петровичу досталась другая печаль. Один из уничтоженных им эсэсманов совсем, видимо, ничего уже не соображая, вцепился мертвой хваткой ему в уши. Оторвать не оторвал, но и без того оттопыренные локаторы генерала сильно покраснели и увеличились в размерах. После обработки его зеленкой, а убиенный эсэсовец сначала царапался, как кошка, генерал стал походить на Шрэка. Петрович внимательно изучил себя в зеркало, после чего принялся долго и взахлеб хохотать:

– Меня теперь можно к немцам на переговоры посылать, сдаваться будут сразу.

Ночь пришлось провести в госпитале, а наутро 8 мая 1944 года пришел приказ Ставки командующему гвардейской армией особого назначения прибыть в Потсдам, где ожидается подписание акта о капитуляции. Пришлось ехать, попросив Булочкина присутствовать на похоронах осназовцев. С Олегом хотели поехать неизменные Кутькин и Востриков, но они тоже были ранены, и Северов оставил их в больнице. Правда, им удалось подготовить командарму форму, поскольку та, в которой Олег принял бой, пришла в совершенную негодность и появляться в таком виде перед командованием и союзниками было нельзя. Под кителем с двумя Золотыми Звездами и орденскими планками было намотано такое количество бинтов, что хватило бы на средних размеров мумию, но придавал сил сам факт, что придется, возможно, присутствовать при подписании акта о капитуляции Германии. Что конкретно он должен делать, Олег не знал. Оказалось, что ничего, просто присутствовать. В 19 часов Олега пригласили на телефонный разговор со Сталиным. Верховный ему даже пенять не стал на последнюю выходку, сказал только, что на эту тему поговорит лично при встрече, его голос не предвещал ничего хорошего. И приказал присутствовать на подписании акта, вместе с несколькими другими командармами.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.