— Поспи на первом этаже, на диване!
Мои губы сложились в полуулыбку в ответ на колкость. Черт, я скучал по этому.
— Тебе нужно отослать меня подальше, иначе не сможешь держать свои руки при себе?
Только насмешки Джанны могут быть очаровательными.
— Размечтался! — дерзость исчезла, она побежала в свою комнату: захлопнула дверь и заперлась.
Я посмотрел на белую дверь и начал смеяться. С кем, она думает, имеет дело? Будто хлипкий замок на дверной ручке сможет удержать меня.
Присвистнув достаточно громко, чтобы она услышала, открыл первую дверь рядом с ее комнатой.
Эта спальня была завалена коробками, и я закрыл дверь, просто чтобы попробовать следующую – кладовка.
Дальше нашлась и открытая дверь - ванная комната. А в конце коридора за дверью оказалась просторная спальня.
Ее отец явно предпочитал зеленые тона.
Я вошел в гардеробную и дернул с крючка один из ремней. Иисусе, у мужика только галстуков десятки.
Вернувшись к двери Джанны, вставил заостренную часть пряжки в небольшое отверстие дверной ручки, отбрасывая грязную метафору, пришедшую на ум.
Пока возился с замком, ожидая щелчка, Джанна крикнула с другой стороны.
— Ты не посмеешь, Калеб! — характерный щелчок совпал со звуком моего имени.
Ее комната оказалась оформлена оттенками желтого и синего. Легко узнаваемая комната принцессы дома с фантазийной мебелью, плюс кровать с балдахином в окружении инкрустированных комодов и ночного столика.
Скрестив ноги, она сидела в середине огромной кровати, с абсолютно несчастным выражением лица.
— Где комната Чэнса? — спросил я.
При упоминании брата ее лицо несколько расслабилось.
— Дальше по другой стороне коридора.
Мои брови взлетели вверх.
— Твой папа зарабатывает хорошие деньги на человеческих телах, ага?
Голубые глаза сузились.
— У него есть трастовый фонд.
Ничего себе, не удивительно, что Джулия забеременела в старшей школе. Она сорвала куш и при разводе с моим отцом.
Шальная мысль поразила меня.
— У тебя тоже есть?
— Трастовый фонд? — настороженно спросила она.
— Да.
— Есть, поменьше, но я не смогу воспользоваться им, пока мне не исполнится двадцать восемь лет. Жаль, он мог бы пригодиться, когда в следующем году я перееду в Австралию.
Я сел на кровать, заставив ее сместиться на другой край.
— Мы переезжаем в Австралию?
— Ты останешься, и будешь жить своей жизнью!
— Но ты любишь меня. — сказал я спокойно, потянувшись рукой к ее локонам. — Словно шелк. Распусти хвостик.
Она отпрянула, слезая с кровати.
— Калеб, я не могу заниматься этим с тобой.
— Чем заниматься?
— Ты знаешь. — упрямо твердила она.
— Объясни мне. Черт, пока ты лишь запутывала меня своей ложью и играми. Кстати, прекрасно выглядишь.
— Заткнись! — она направилась к двери, вероятно, желая отыскать комнату с замком понадежней.
— Ты моя девочка, Джанна?
Она замерла, и развернулась ко мне: я мог видеть ее профиль.
— Больше нет.
— К черту рассудок, послушай свое сердце. Ты моя девочка?
Она смотрела на меня, по лицу было видно, как она мучается внутри.
— Я не могу быть твоей, Калеб.
— Конечно, можешь. Иди сюда и будь моей девочкой.
В панике она затрясла головой, в голубых глазах застыла мольба.
— Не могу быть с тобой.
— Прямо сейчас ты со мной.
— Нет, Калеб, я не могу быть с тобой.
Через некоторое время меня осенило.
— Ты говоришь о сексе.
— Да. — выдавила она.
С меня хватит.
Я двинулся, чтобы получить мою девочку. Не встретив сопротивления, подвел к постели, усадил на краю рядом с собой, стараясь не напугать. Медленно поднял ладони, обхватив самое симпатичное личико, из когда-либо виденных мной.
— Я приму тебя любой, принцесса. — веселье отразилось в ее глазах, и я понял почему. — Ты не говорила, что твой папа так тебя называет. — я обвел рукой комнату, одновременно забавную и величественную, и продолжил. — Ты должна сказать ему, что больше не его принцесса. Теперь ты принадлежишь мне.
— Он надерет тебе задницу.
— Пусть попробует. — я провел большим пальцем по розовым губам. — Не нужно было лгать мне.
Хлынули соленые слезы, синие глубины сменились океанами боли. Своей ладонью она накрыла мою руку.
— Не могу быть той, кто тебе нужен, Калеб.
Ее губы нерешительно встретившиеся с моими – словно личное чудо.
— Секс или боль в яйцах, ты все еще моя девочка.
— Калеб! — ее щеки вспыхнули, кожа покраснела еще больше: смущение смешалось с плачем.
— Почему ты такой извращенец?
— Ну, скорее всего, я таким навсегда и останусь.
Она потерлась щекой о мою ладонь, ища более интимного прикосновения.
— Калеб, я боюсь. Думаю, я неадекватна.
Вот оно – зерно истины. Я читал об этом в нескольких книгах по психологии и обсуждал с доктором Адлер во время наших психо-сессий. Она подтвердила написанное в книгах: после сексуального насилия женщины могут отвергать интимные отношения.
— Я все еще нравлюсь тебе? — задал вопрос.
Ее глаза расширились, прежде чем она нахмурилась.
— Было бы странно, если бы не нравился. Ты такой горячий, Калеб.
Я засмеялся, и прижал ее голову к своей груди.
— Приятно слышать. Я обходился без секса восемь с половиной месяцев, Джанна. Могу подождать и дольше.
— Сколько? — спросила она, отклонив голову назад, чтобы посмотреть на меня. — Подожди! Без секса? Думала, ты переспал с той цыпочкой на вечеринке.
Черт, спасибо, что не переспал.
— Нет, я не смог. Член был готов, но сердце и желудок – опротестовали его решение.
Не стоит упоминать то, что желание выблевать кишки, и остановило мою пьяную задницу.
И я еще не рассказал ей о Норе. С Норой все зашло немного дальше, но я только что, вернул свою девочку.
Она ударила меня в грудь.
— Проклятье, Калеб! Ты не должен был говорить мне, что твой глупый член побывал в какой-то другой девчонке!
— Во-первых, никогда не называй его глупым, ты ранишь мои чувства. А, во-вторых, я сидел на диете восемь месяцев и был возбужден после заключения. Давай не будем забывать, я не смог заняться сексом с другой девушкой, потому что мое сердце принадлежит тебе, маленькая лгунья.
Она опустила глаза.
— Злишься на меня?
— Черт, да, но еще я рад, что ты вернулась. Позлюсь попозже. — я привлек ее в объятия. — А теперь скажи мне, что ты моя девочка.
Хихикая, она произнесла.
— Я твоя девушка.
— Скажи, что ты любишь меня. — скомандовал я.
Смех замер, а пальцы гладили мое лицо.
— Я люблю тебя, Калеб.
— Хорошо, а теперь удали Гейджа из списка контактов в своем телефоне. — я вынул телефон из кармана, передав ей.
— Гейдж мой друг. — сказала она строго. — К тому же, думаю, он понравится тебе, как только ты по-настоящему узнаешь его.
— Не смогу противиться соблазну отпинать его задницу снова, как только увижу.
— Ты не будешь колотить моих друзей, Калеб.
— Ну, не на твоих глазах. — поддразнил я. — И, отвечая на предыдущий вопрос, скажу: я буду ждать столько, сколько понадобиться.
— А если это продлиться еще восемь месяцев? — спросила она совершенно серьезно.
Мне удалось не вздрогнуть.
— Хоть восемь лет, если так будет нужно.
Она усмехнулась.
— Так долго не должно быть.
— Черт побери, спасибо. — пробормотал я. — И пока секса не будет, чем мы друг с другом займёмся?
Ее робкая улыбка заставила меня еще больше захотеть проделать с ней всякие грязные штучки.
— Будем обниматься и смотреть фильмы.
Сохраняя невозмутимое выражение лица, я сказал.
— Неплохо для начала.
* * *
Ты не позвонил.
Вполне ожидаемая смс, но не желательная.
Это потому, что у нас не было секса?
