Река имела около 400 км длины. Она была очень извилиста, но узка. В самых широких местах она имела не более 30 метров. По берегам росли деревья. Они сплетались над ней в одну сплошную крышу. Лучи солнца не проникали до воды. Нам приходилось плыть по этим коридорам. Спускавшиеся сверху ветви каждую минуту угрожали опасностью. На Иазуни мы чувствовали себя действительно в самом сердце первобытного леса.

Индейцы работали хорошо. Они занимались охотой и очень удачно. Особенно много попадалось обезьян. Мы насчитали их 13 видов. Обезьяны составляли главную пищу наших индейцев. Но и я стал ценить их мясо и со временем даже находить в нем вкус. Из дичи в изобилии попадались индейские куры и петухи, которых мы стреляли из лодки и потом вынимали из воды. Тапиров мы видели каждый день. Мясо их было очень вкусно и напоминало говяжье. Фазаны, куропатки и различные виды бегающих птиц встречались в изобилии, а стаи разнообразных пород попугаев буквально тучами носились над нами. Словом, — мясом мы были обеспечены с избытком.

Первобытный лес с исполинскими папоротниками на Амазонке.

Рыбы также было очень много. Когда мы проезжали маленькие бухты с чистой прозрачной водой, мы видели плавающих в них рыб. Мы закидывали крючки. Вначале нам не удавалось поймать ни одной рыбы, так как в тот момент, когда мы поддевали ее на крючок, она перегрызала лесу. Тогда я устроил лесу из ключей к сардинным коробкам. И тотчас же была поймана первая рыба. Хотя индейцы нас предостерегали, что рыба кусается, мне удалось вытащить крючок из ее рта. Рыба упала на дно лодки, попав прямо на пятку Жака.

— Ай! — вскрикнул Жак, — она кусается!

Он получил рану от укуса, которая напоминала укус молодой акулы.

Так вот отчего все животные, не имеющие толстой кожи, избегают приближаться к таким местам на реке, где водится эта рыба. Она, как бешеная собака, неистово бросается на животных и человека. И вряд ли человеку удастся живым переплыть реку, кишащую этой рыбой. Она замечательна еще тем, что издает звуки, похожие на слабый лай.

После нескольких дней плавания мы увидали деревья, с которых можно было собирать гумми. Они стояли вдоль берега. Мы попросили индейцев показать нам, как отыскивать и обрабатывать эти деревья. Мы изучали приемы, как отмечать деревья, пробовать сок, испытать дерево по коре и листьям и, наконец, на понравившемся стволе сделать надрез и собирать потом каучуковую смолу. Но к серьезной работе мы приступили несколько позже.

Надрезывание гумми-дерева (или каучукового дерева).

Не одно гумми-молоко, или гумми-смола, вытекает из деревьев в области Амазонки. Индейцы показали нам на Иазуни тайну лесов, которая показалась нам прямо чудом. Однажды утром один из индейцев ударил махете по большому дереву с гладкой корой красно-коричневого цвета и получил из раны пол-литра жидкости. По вкусу и по виду она совершенно походила на молоко. Индеец стал уверять нас, что эта жидкость вкусная и в доказательство выпил ее. Впоследствии мы пользовались ею для кофе, и она вполне заменяла нам молоко.

Упавшие поперек реки деревья иногда совершенно преграждали нам путь. Нам приходилось прорубать в них дыру для прохода лодки. Это была тяжелая работа, так как деревья имели очень крепкую древесину.

Однажды вода в реке так упала, что нам пришлось высадиться на берег и ждать дождя. В несколько часов индейцы соорудили шалаш, куда мы перенесли наши запасы. Перед самым шалашом из обмелевшей реки образовался пруд с текучей водой. На пруду была песчаная отмель.

Рано утром я вошел в этот пруд, чтобы выкупаться. Я думал, что наступил на дно, и вдруг почувствовал, как что-то подо мной зашевелилось.

— Помогите, помогите! — закричал я и бросился вплавь к берегу со скоростью, на какую был способен.

Индейцы прибежали с острыми палками, чтобы заколоть рыб.

Однако, когда мы взглянули в воду, то увидели, что это была анаконда. Чудовищное пресмыкающееся принадлежит к величайшим змеям на земле Анаконда не имеет ядовитых зубов, добычу глотает целиком, после чего погружается в глубокий сон. Наша лодка имела в длину 7 1/4 метров, голова же анаконды равнялась 3 1/3 метра, а вся анаконда достигала 15 метров.

Некоторые путешественники встречали в области Амазонки анаконд еще больше, — до 24 метров.

Анаконда, подстерегающая добычу.

На мой крик прибежал Жак с ружьем. Но анаконда, услыхав шум, исчезла. Быстрота, с какой она двигалась, была изумительна. Что бы было с нашей лодкой, если бы этот исполинский зверь обвился вокруг нас?

До сих пор мы не встречали ни одного признака неизвестного индейского племени, обитавшего в области Иазуни, как гласила молва. Казалось, что с начала времен никто не вступал в эту страну.

Так велика была уединенность этого первобытного леса. Девственная природа господствовала здесь безраздельно, в этой стране леса и рек. Мы как-будто перенеслись в эпоху за многие сотни тысяч лет назад и ждали, что вот-вот из-за поворота реки покажутся какие-нибудь древние обитатели земли — гигантские животные.

Пошли дожди, вода в реке поднялась, и мы снова двинулись вперед. Индейцы-хумбос, казалось, забыли свой прежний страх перед этой страной. Мы были довольны такими гребцами, так как лучших нельзя было найти в области Напо. Я думал, что наши поиски золота или гумми будут напрасны, но ни то, ни другое не занимало меня. Для меня было важно, что мы первые прокладываем здесь дорогу. С каждым днем мы все дальше и дальше уходили в неизвестное.

Уже 3 недели мы находились в обществе индейцев. За это время мы приобрели много совершенно новых для нас знаний. Мы научились охотиться, ловить рыбу, грести, направлять лодку, разбивать лагерь, и делали это.

Однажды нам пришла мысль — оставить реку, отойти от берега километров на 15 в сторону, разбить постоянный лагерь и уже оттуда начать поиски гумми и индейцев-инфилес. Мы вытащили лодку на берег, оттащили ее на 3 метра от воды, перевернули вверх дном и укрепили. Наши запасы мы оставили тут же и направились искать место для нашего лагеря.

Индеец с верховьев Амазонки. На лице — татуировка.

Утром мы двинулись в путь. Все время нам дорогу пересекала река, которая извивалась, как большая змея. Мы много раз переходили ее в брод и были доведены до отчаяния. Казалось, не было никакой надежды освободиться от нее и получить свободу на том берегу. Наконец, мы пошли в другую сторону и избавились от реки. После двухчасового перехода наш вожатый остановился.

Опять река, — подумали мы.

Но индеец движением подбородка указывал нам на что-то. Мы посмотрели в сторону. Перед нами была тропинка, на которой ясно отпечатались следы человеческих ног.

Это открытие подействовало на нас, как электрический ток. Перед Жаком заблестело золото, из которого, по его мнению, были сделаны все вещи у неизвестного племени. А я был рад подружиться с людьми, которые могли помочь мне исследовать неизвестную страну.

— Это следы охотников, — объяснил нам индеец. — Они ведут вон к той гористой местности, которая виднеется вдали.

Мы были теперь в 18-часовом переходе от нашей лодки. Мы устали и решили раскинуть здесь свой лагерь. Индейцы построили шалаш для меня, для Жака и один для себя. Мы завернулись в свои резиновые одеяла и крепко заснули. Сквозь сон нам мерещилось золото, гумми и неизвестное племя инфилес.