Цель нашего исследования эмпирическим путем определить структурные компоненты конфликтной компетентности личности на вузовском этапе профессионализации. В данной статье приведем результаты, исследования проведенного со студентами, обучающихся формальным наукам. В исследовании приняли участие юноши и девушки, студенты 1–4 курсов факультета информатики и вычислительной техники ЯрГУ им. П. Г. Демидова, студенты 1^1 курсов института прикладной математики и информатики, био- и нанотехнологий ВлГУ им. А. Г. и Н. Г. Столетовых, в возрасте от 17 до 22 лет. В качестве диагностического инструментария были использованы следующие методики: Опросник «Мотивация успеха и боязнь неудачи» (А. А. Реан); Опросник «Диагностики волевых качеств личности (ВКЛ)» (М. В. Чумаков); «Вербальная диагностика самооценки личности» (Н. П. Фетискин, В. В. Козлов, Г. М. Мануйлов); «Модифицированный опросник диагностики самоактуализации личности (САМОАЛ)» (А. В. Лазукин в адаптации Н. Ф. Калина); Опросник «Диагностика ведущего типа реагирования» (М. М. Кашапов, Т. Г. Киселева); «Конфликтная компетентность личности» (М. В. Башкин, А. М. Воскресенский, В. А. Горшкова).

На основании полученных данных были применены корреляционный анализ и метод максимального корреляционного пути по Л. К. Выханду. В группе испытуемых первого курса волевой компонент занимает доминирующую позицию в структуре личности испытуемых, а волевые качества оказывают регулирующее влияние на поведение и деятельность. Чем ниже уровень самооценки личности, тем более высокое место в структуре занимают такие ценности, как истина, добро, целостность, уникальность, свершения, справедливость, простота, игра, самодостаточность, потребность в познании, гибкость в общении, автономность. Именно они позволяют испытуемым противостоять деструктивному влиянию конфликтов. Вера в могущество человеческих способностей помогает избегать агрессивного типа реагирования в конфликте.

В группе студентов второго курса испытуемые, вовлеченные в конфликтную ситуацию, имеют целью достижение конструктивного, положительного решения конфликта, при этом ведут себя просто и естественно, стараясь разрешить противоречие, а не впечатлить собеседника. Чтобы противостоять деструктивному влиянию конфликтов, испытуемым необходима автономность, возможность реализации собственного потенциала. В основном ведущий блок представлен волевым и мотивационным компонентами.

Осознанная цель конструктивного разрешения конфликта, добросовестное выполнение определенных действий для ее достижения, быстрота и уверенность принятия решений являются содержанием стратегии конструктивного разрешения конфликта студентов третьего курса. Автономность, устойчивость к фрустрирующим факторам среды, естественность поведения, осознанное положительное отношение к себе, аутентичное взаимодействие с людьми способствуют конструктивному разрешению конфликтов. Доминирующее положение в представленной структуре занимают волевой и ценностный компоненты в равной степени.

Обладая высоким уровнем сформированности волевых качеств, в ходе реализации принятой цели произвольная активность личности направлена на определение программы исполнительских действий, определение критериев успешности, продолжительное удержание произвольного внимания на объекте, контроле эмоций, самостоятельности и быстроте принятия решений, преодоление препятствий. Так студенты четвертого курса ориентируются на рациональное разрешение возникающих проблем. Способность личности производить реконструкцию конфликта и осуществлять коррекцию своего поведения позволяет свести к минимуму выбор стратегии ухода. А вот «агрессивный» тип реагирования связан с самооценкой. Чем ниже уровень самооценки, тем больше вероятность выбора агрессивного типа реагирования в конфликте. В структуре конфликтной компетентности студентов четвертого курса ведущими являются следующие компоненты: волевой, ценностный, мотивационный.

Таким образом, на этапе вузовской профессионализации IT-специалиста происходит перестройка структуры конфликтной компетентности личности. На 1 и 2 курсах в структуре данной компетентности доминируют волевые качества, на 3 к ним прибавляется ценностный компонент. На 4 курсе доминирующие позиции занимают саморегуляция, решительность и «разрешение» как тип реагирования на конфликт. Следует отметить, что начиная со второго курса, среди доминирующих факторов присутствует спонтанность. Когнитивный компонент включается в структуру, но не занимает ведущих позиций ни в одной из рассмотренных групп. Конфликтная ситуация, которая воспринимается, как фрустрирующая вызывает защитную реакцию, последняя, в свою очередь, представляет собой стереотипное поведение. Однако волевая регуляция способствует проявлению спонтанного, естественного поведения. В терминах необихевиоризма: стимул (конфликтное взаимодействие) – промежуточная переменная (волевая регуляция) – реакция (спонтанное поведение). В рамках данной схемы осуществляется процесс реализации способности личности оптимальным способом преодолевать возникающие противоречия, противостоять деструктивному влиянию конфликтов и умения их конструктивно разрешать.

Источники / References

1. Дохоян А. М. Коммуникативная компетентность в профессиональной деятельности учителя // Системогенез учебной и профессиональной деятельности: Материалы III Всероссийской научно-практической конференции, 9-10 октября 2007 г., г. Ярославль / Под ред. Ю. П. Поваренкова. Ярославль: Канцлер, 2007.

2. Кагиапов М. М. Метакогнитивный подход к пониманию конфликтной компетентности // Метакогнитивные основы конфликтной компетентности / Под науч. ред. проф. М. М. Кашапова. Ярославль: ЯрГУ, 2012.

3. Киселева Н. Н. Особенности развития профессиональной коммуникативной компетенции при подготовке специалистов IT сферы среднего звена // Институт Государственного управления, права и инновационных технологий (ИГУПИТ) // Науковедение. Интернет-журнал. 2012. № 4.

4. Психология конструктивной конфликтности личности. Монография / Под ред. проф. А. В. Карпова, проф. М. М. Кашапова. Ярославль: ИПК «Индиго», 2013.

В. Г. Бондарев

кандидат политических наук, доцент, Северо-Западный филиал ФГБОУ ВПО «Российская академия правосудия»

V. G. Bondarev

Ph.D., Associate Professor, North-West Department of «Russian Academy of Justice»

События на Манежной площади, Болотной и площади Революции, на проспекте академика Сахарова последних месяцев 2011 и первой половины 2012 г. показывают, что конфликтный потенциал российского общества начинает проявлять себя в уличных акциях протеста – митингах и демонстрациях – с лозунгами, требующими отставки правительства, пересмотра итогов выборов в Государственную Думу, т. е. чисто политическими требованиями. Какие политические силы стоят за всеми этими событиями сегодня полностью и окончательно неясно, но ясным становится одно – наметился разрыв между интересами общества и особенными интересами и управления ими. Российская бюрократия проявляет неспособность управлять ненасильственными политическими методами, она все больше склонна использовать насильственные методы в ущерб методам ненасильственным. В силу чего «социологи подчеркивают, что «агрессивный дискурс перестает восприниматься как маргинальный»» и «все больше граждан считают допустимой мерой защиты своих прав формирование боевых отрядов (рост с 25 % в 2012 г. до 28 % в 2014 г.)» [В россиянах… 2014].

За политическими демонстрациями и манифестациями скрывается нарастающая неудовлетворенность населения страны той политикой, которая явно демонстрирует свою приверженность отстаивать интересы крупной олигархии, так быстро возросшей за последние 10 лет. Один кризис 2008–2010 гг. увеличил количество отечественных миллиардеров в три раза, благосостояние которых в России увеличивается в основном за счёт ухудшения уровня жизни наемных работников. Доля бедных среди наемных работников низкой квалификации до 2,5 раз превысила аналогичный показатель в других социальных группах. Негативно отразился кризис и на пенсионерах, число бедных среди них превысило в 2009 г. долю бедных в других социальных группах в 2,1 раза. Доля неудовлетворенных своим материальным положением индивидов сегодня превышает порог стабильности общества, оставаясь многие годы неизменным.