- За кого бы ты меня ни принимала, ты все равно хочешь меня, - ответил ей Гарсон. - А я хочу тебя. Никогда не думал, что буду испытывать страсть к женщине, которую любил Люк, но... - Он резко замолчал. - Джейсон сказал, что ты ездила с ними на гастроли по Европе; они продолжались месяца четыре?

- Да, - ответила Энни, хотя точно не помнила. Во время романа своей сестры она сдавала выпускные экзамены в университете, потом искала работу - ей было не до Дженни.

- И тем не менее ты не помнишь Джейсона и, по твоему собственному признанию, плохо знаешь Люка? - Гарсон сморщил лоб. - Кстати, почему ты все время называешь Люка Луканом Чезаре? Даже если ваши отношения прервались, вы же были любовниками.

Энни почувствовала, как кровь прилила к ее щекам. Что она могла сказать? Она вообще не умела лгать, тем более это было трудно сейчас, под пристальным взглядом такого следователя. Не дождавшись ответа, Гарсон встал и подошел к ней.

- Вы же были любовниками? Оливер - его сын? -Да, его.

- Но?..

Энни облизала пересохшие губы. Ей нужно было время, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию. Время, чтобы оценить возникшие перед ней опасности и решить, как их избежать. Приберечь свой секрет для решающего момента или это тоже опасно? Вдруг Оливер решит доверить секрет своему "другу" мистеру Девериллу, и...

- У тебя есть сестра, - вдруг медленно произнес Гарсон.

Энни перевела дыхание. Он слишком умен.

- Да, мы были близнецы.

- Были? - переспросил он. Энни кивнула.

- Дженни - мать Оливера, но она умерла, когда ему была неделя от роду, и с тех пор его воспитываю я.

- О Господи, так это твою сестру я видел на кассете?

- Да, это была Дженни. Она отрезала волосы, и, - от взгляда, который Энни бросила на Гарсона, веяло ледяным холодом, - ты ее посчитал проституткой.

Некаторое время он обдумывал ее слова.

- Но ты же меня обманула, - спокойно сказал он наконец, - так что мы квиты. Что касается наших родственных связей с Оливером, то ты его тетя, а я его дядя - тут у нас тоже ничья.

Энни нахмурилась. Интересно, симпатия между Гарсоном и малышом возникла так быстро из-за их кровного родства?

- Я согласна с твоим вторым утверждением, но не с первым, - сказала она. Твой обман - это просто игра кошки с мышью, а я лгала, чтобы защитить Оливера.

- Он думает, что ты его мать? - спросил Гарсон.

- Нет, он знает, что его матерью была Дженни, - ответила Энни и рассказала о том, как объяснила это Оливеру. - Я уверена, что до сих пор Оливер никому не рассказывал правду. Может быть, в будущем расскажет, но сейчас, мне кажется, он не говорит об этом никому, подсознательно оберегая свою психику. Я призналась некоторым своим друзьям, например Кирстен, но по секрету, и до тех пор, пока сам Оливер не примет другое решение, это останется нашей тайной.

- Ты дурачила меня, - сказал Гарсон.

- А ты меня. Три месяца ты ничего не говорил мне, а сам изучал нас, сквозь зубы процедила Энни, все сильнее злясь. - А теперь ты думаешь, что сможешь уговорить меня встретиться с твоими родителями, как смог уговорить на все другое? Ты, может, и сумел завоевать мое расположение, оставаясь при этом глухим к моим чувствам, не испытывая ни стыда, ни угрызений совести, но уговорить меня на что-нибудь тебе больше не удастся!

- Ты закончила? - спросил Гарсон. Она посмотрела на него:

- Закончила.

- Ну, тогда я тебе скажу, что ты, конечно, имеешь право на свой взгляд, но я за три месяца выяснил, что на тебя можно полностью положиться, и в то же время дал тебе возможность узнать, что и на меня можно положиться.

- Ты ждешь аплодисментов?

- Мне показалось, что ты закончила? Она выдавила подобие улыбки:

- Извини.

- Если я завоевал расположение Оливера, то и сам буквально очарован им. Он прекрасный ребенок, и ты отлично воспитала его.

- Как великодушно с твоей стороны, - только и сказала Энни, хотя ей было очень приятно получить такой комплимент.

- Ты усыновила Оливера? - спросил он.

- А почему ты спрашиваешь? - опять встревожилась Энни. - Какая тебе разница? Хоть я ему и не мать в биологическом смысле, но я ему самый близкий человек, и пять лет я...

- Успокойся, - потребовал Гарсон. - Усыновила ты Оливера или нет, никто не собирается отсуживать его у тебя. Ни я, ни мои родители. - Он опять сел на диван. - Иди сюда, садись, - показал он рядом с собой.

Поколебавшись, Энни села на диван, стараясь держаться от него как можно дальше.

- Нет, я его не усыновила, - сказала она. - Когда он был совсем маленьким, я хотела это сделать, но мне было всего двадцать три года, я была совершенно одинока, своего дома не имела, постоянной поддержки от родственников тоже, средства были ограниченны. Так что я совсем не была уверена, что мне это разрешат.

- То есть боялась, что тебе откажут? - спросил Гарсон.

Она кивнула.

- Я решила подождать несколько лет, чтобы всем было ясно, что я могу его воспитывать, и, она подняла на него глаза, - и теперь мне надо начинать решать этот вопрос.

- Уверен, что проблем не будет.

- Я тоже так думаю.

- Видит Бог, мне не наплевать на твои чувства, - сказал он, возвращаясь к прежнему разговору, - и я никогда не попрошу тебя сделать что-то помимо твоей воли. Мне только хочется, чтобы мои родители когда-нибудь смогли увидеть Оливера, но уговаривать тебя я не буду.

Энни задумалась. Ее отказ от этой встречи - так же как и попытка выгнать Гарсона - был инстинктивным порывом, продиктованным страхом. Теперь страх прошел.

- А ты уже сказал родителям, что планируешь такую встречу? - спросила она.

- Нет. Они даже не подозревают о существовании Оливера. И хотя это успокоило бы их, я не расскажу о нем, пока ты не позволишь.

- Я не позволяю.

- Тебе решать. - Он развел руками.

- Даже если у Оливера мало родственников, он вполне счастлив, - сказала Энни, чувствуя необходимость как-то объяснить свой отказ.

- Я и не спорю, хотя считаю, что его желание непременно иметь дядю говорит о том, что ему его не хватает. Мои родители чувствуют, что им не хватает внука, - сказал он и помолчал, как бы собираясь с мыслями. - Я был женат.

- На Изабель Дьюинг, телеведущей, я знаю, - сказала она.

- И когда мы разошлись, так и не заимев детей, все надежды родителей на внуков переместились на Люка, а теперь, после его смерти, Оливер будет для них подарком судьбы. Смерть Люка нанесла им непоправимый удар, и появление Оливера было бы для них огромной поддержкой.