— Ты там что, помер, старина? — послышалось уже совсем отчётливо. Голос показался Имельде знакомым.

Она выглянула на улицу. Слух не подвёл: сюда пожаловал Эрнесто. Он явно не ожидал её увидеть и, опешив, неверяще заморгал.

— Тс-с-с, — прошипела она. — Гектор ещё спит.

— Но я… Мы… — глаза Эрнесто забегали. — Мы договаривались сегодня…

— Зайди попозже, — отрезала она и захлопнула дверь у него перед носом. Некрасиво, но она не могла ничего поделать с отторжением, которое у неё вызывал этот самодовольный напыщенный тип.

— Кто там, mi amor? — пробормотал сквозь зевок Гектор. Он протёр глаза и потянулся, но лицо его так и осталось абсолютно заспанным.

— Твой компаньон, — ответила Имельда, забыв о неприязни при виде трогательного зрелища. Она наклонилась к Гектору и запечатлела ласковый поцелуй на его худой щеке.

— Ай, дьявол, я совсем забыл! Ну да ничего, дело терпит.

Он взглянул на неё в немом восхищении. Имельда здесь, с ним — и смотрит так нежно и любяще, будто её не пугает, в какой бедности и грязи он живет, будто она и правда верит, что будет с ним счастлива.

— Всё будет хорошо, — совсем невпопад произнёс Гектор скорее для себя, чем для неё. — Я сделаю всё возможное. Твои родители обязательно сменят гнев на милость, но мы и сами не пропадём. И Эрнесто всегда поможет!

Имельда лишь кивнула, не желая расстраивать его историями о том, как де ла Крус пытался добиться её расположения и затаил злобу после отказа. Сейчас ей хотелось смотреть на мир так же легко и жизнерадостно, как Гектор.

— С тобой я ни о чём не переживаю, — шепнула она ему на ухо и обняла за плечи.

— Ещё бы, — вдруг его тон сделался игривым. — Я, конечно, не идеальный мужчина, но близко к тому.

Гектор одним движением опрокинул её на себя и поцеловал так страстно, как прежде ещё не осмеливался.

========== Вместе ==========

— Тебе нехорошо? — спросил Гектор, заметив, как Имельда морщится.

— Да нет, просто… — она постаралась изменить положение и неловко перевернулась на другой бок. — Ох, Гектор, до чего же это странно.

Он хотел было прикоснуться к её животу, но так и не решился, опасаясь причинить неприятные ощущения.

— Странно, что от меня ничего не зависит, — продолжала Имельда. — Я привыкла держать всё под контролем, но теперь всё так стремительно меняется…

— Я справлюсь за двоих, — он нежно сжал её тонкую кисть и придвинулся ближе. — За наши выступления дают всё больше и больше, и сеньор Кальцадос тоже обещал прибавить жалование!

– Я не об этом, — Имельда поудобнее подоткнула одеяло и сама, взяв ладонь мужа, положила её поверх живота. — Чувствуешь?

Сначала ничего не происходило, но потом под пальцами что-то шевельнулось. Лицо Гектора озарилось умилением, а улыбка вышла дрожащей из-за нахлынувших эмоций. Он приложил к животу ухо, но, конечно, ничего расслышать не смог, зато получил ощутимый пинок изнутри.

— До сих пор не могу уложить это в голове, — вздохнула Имельда. — Там крохотный человек живёт своей жизнью. А я могу лишь ждать и надеяться, что всё пройдёт благополучно…

Гектор затруднялся подобрать слова, поэтому, переместившись выше, в знак поддержки потёрся носом о щёку жены, а затем снова обнял её живот и замурлыкал какую-то мелодию, на ходу сочиняя слова для будущего ребёнка. Он плохо разбирался в младенцах, но надеялся, что тот, который пока ещё ждёт своего часа, чтобы появиться на свет, непременно услышит песенку. У Имельды оказался более скептический настрой.

— Ну вот ещё, учудил, — сказала она. — Погоди, пока родится, а потом уже пой.

— Тётушка Глория говорила, что дети и оттуда различают голоса, — мягко возразил Гектор.

— Ох, вечно что-то выдумают, — покачала головой Имельда. — Если верить всему, что говорит тётушка Глория… Мне вот она посоветовала, как определить, кем окажется дитя. Если мать, мол, хорошеет — то будет мальчик, если дурнеет — то девочка. Чушь несусветная!

— Тогда у тебя всегда будут только мальчики, — рассмеялся Гектор, и Имельда почувствовала, как губы против воли складываются в польщённую улыбку. — Но я бы очень хотел и девочку тоже.

— Не будем загадывать, ладно? — попросила она и прикрыла глаза, прислушиваясь к тому, что происходит внутри.

— Не будем, — согласился Гектор и продолжил напевать нежную мелодию.

Он знал, что предстоят непростые времена. Когда Имельда сказала, что носит под сердцем ребёнка, это перевернуло с ног на голову весь его мир. Пожалуй, это даже напугало его. Но вместе с тем это была самая прекрасная и вдохновляющая новость за последние годы.

— Ждём тебя, малыш, — прошептал он. — Чтобы всегда быть рядом.

***

Гектор переминался с ноги на ногу, стоя у департамента объединения семей. Время шло, а Коко всё не показывалась. Он то сжимал гитару крепче, то откладывал её и придирчиво осматривал свои кости — они так и не срослись, но Имельда постаралась перевязать их как можно аккуратнее. Он хотел выглядеть как можно лучше, хотя догадывался, что в момент долгожданной встречи и ему, и дочке будет плевать на такие мелочи, как внешний вид.

Порой Гектору казалось, что он сойдёт с ума от нетерпения. Но она ждала его так долго, почти целую вечность — вот какая доля выпала его маленькой Коко, так разве он не сможет подождать ещё пару минут? И всё же он с трудом сдерживался, чтобы не ворваться внутрь и не встряхнуть служащих департамента за их медлительность и привычку кропотливо заполнять бесконечные бумажки.

«Ещё скажи спасибо, что Хосе по старой дружбе оповестил о прибытии Коко», — осадил себя Гектор. В противном случае он потерял бы драгоценные мгновения, а теперь сможет увидеть дочь сразу, как только она ступит в мир мёртвых.

Все остальные Ривера остались дома — на этом настояла Имельда, хотя Хулио был не в восторге от её требования. Где это видано, чтобы муж не мог первым встретить жену в посмертии? Но случай Гектора был исключительным, и Хулио, пусть и бурчал всё утро, тем не менее прекрасно понимал, что стоит уступить. Раз сама Имельда готова потерпеть ради того, чтобы дать этим двоим побыть вместе — куда уж тут спорить.

Гектор в который раз взял в руки гитару, но даже не смог ничего сыграть — от волнения тряслись пальцы.

Но он так хотел встретить Коко их песней!

И когда её седая макушка показалась среди других, Гектор, безошибочно узнав дочь, провёл ладонью по струнам и тихо-тихо запел.

Был ли ты когда-нибудь абсолютно один, отрезан от людей, которых ты любишь? В этом случае единственное, что может спасти тебя — это песня. Песни воссоединяют людей, песни пересекают океан, песни путешествуют сквозь века. С помощью песен мы признаёмся в любви, в том, что скучаем, песнями мы молим о прощении. Можно играть, чтобы люди услышали тебя. Но настоящий музыкант играет, чтобы люди услышали друг друга.

Гектор Ривера был абсолютно один мучительно долго.

Но однажды он вновь обрёл и музыку, и семью.