— Эй, мисс! — крикнул он. — Погодите!

Джинджер обернулась, прикладывая все усилия, чтобы выглядеть абсолютно спокойной.

— Вы не представляете, как мне важно то, что находится в этой папке, — сказал Хиддлстон. — Я бы хотел вас чем-нибудь отблагодарить.

— Не стоит благодарности, — мотнула головой Джинджер. «Вот это выдержка, разве я не заслужила медаль за стойкость?» — мысленно похвалила себя она.

Хиддлстона всё больше удивляла эта маленькая незнакомка.

— И всё же, — не сдавался он. — Быть может, вы позволите мне угостить вас чашечкой кофе?

— Я не люблю кофе, предпочитаю чай, — призналась Джинджер, поражаясь про себя происходящему. Она отказывается от предложения Тома Хиддлстона! Её недавний сон и то был менее абсурдным. — И, к тому же, я спешу домой, мой спутник жизни меня уже заждался.

— О, в таком случае, не смею красть вас у вашего молодого человека, — развёл руками Хиддлстон.

— Это кот, — рассмеялась Джинджер. Том засмеялся вслед за ней, и в уголках его глаз появились трогательные морщинки.

Она вдруг почувствовала, что уже не может просто взять и уйти. В конце концов, ей выпал такой редкий шанс, почему нужно отказываться от удовольствия пообщаться с Томом Хиддлстоном, коль скоро он сам настаивает на этом?

— Мне правда нужно домой, я не оставила коту корм и, если задержусь, навлеку на себя его праведный гнев. Но, быть может, вы подбросите меня до дома? — спросила Джинджер непринуждённым тоном. — С фотоаппаратом в метро толкаться довольно уныло.

Том замешкался, и Джинджер, уже пожурив себя за наглость, всё же добавила:

— Я живу далеко от центра, но сейчас дорога займёт совсем немного времени, думаю, как раз столько, сколько я пила бы одну чашку кофе.

Тут она была права — почти все водители в канун Рождества предпочли не пользоваться привычным транспортным средством, и пробок не наблюдалось.

Хиддлстон колебался, не зная, как поступить. Ему было трудно окончательно поверить в то, что он остался неузнанным. Но в поведении девушки было ни намёка на то, что она так или иначе выделяет его из других людей. И, в конце концов, Том ведь сам захотел отблагодарить её чем-нибудь.

— Прошу вас, — галантно распахнул он дверь автомобиля.

Хиддлстон сам не мог толком понять, почему он не ограничился словами благодарности. Возможно, таким незатейливым образом он попытался убежать от самого себя. Конечно же, его ждал тёплый рождественский ужин в кругу семьи, ради чего он специально прилетел в Лондон со съёмок на Гавайях, но до вечера ещё надо было скоротать время. Девушка, которая не знала, кто он такой, оказалась неплохой кандидатурой для выполнения этой задачи. Джинджер назвала своё имя, Том тоже представился. До её дома они ехали, перебрасываясь незначительными репликами. Хиддлстон постепенно расслабился и перестал подозревать, что может быть всё же известен Джинджер.

Когда Том подал Джинджер руку, чтобы помочь ей выйти из машины, она на мгновение замерла, крепко сжимая ладошкой его длинные изящные пальцы. «Не вздумай щипать себя за щёку, а то ещё проснёшься», — мысленно приказала себе Джинджер, выбираясь из автомобиля.

— Любите котов? — внезапно спросила она.

— Безмерно, — сказал Хиддлстон с шутливым пафосом, и впервые за всё это время Джинджер разглядела в нём того самого человека, который неустанно балагурил во время интервью. Ей было крайне отрадно наблюдать, как в его глазах появляются смешинки.

— Хотите познакомиться с моим?

Хиддлстон задумчиво закусил губу.

— Я вас задержу всего минут на десять, — продолжала она. — Поверьте, эта рыжая морда того стоит.

— Как его зовут? — поинтересовался Том, почёсывая кота под подбородком. Тот редко привечал гостей, но к Хиддлстону отчего-то сразу проникся и сам поднял голову, намекая, где нужно чесать. Джинджер гремела посудой на кухне — она хотела предложить актёру чай. На вопрос Тома она не ответила, сделав вид, что не услышала. Ей почему-то было неловко говорить, что кота тоже зовут Томасом. Выйдя в гостиную с двумя чашками чая, она поставила их на стол перед Хиддлстоном. По комнате распространился запах мелиссы и корицы. Джинджер включила ноутбук, чтобы между делом скинуть туда фото.

— Давно занимаетесь фотографией? — спросил Том, взяв в руки чашку и откинувшись на спинку дивана.

— Я только учусь, — улыбнулась Джинджер. — Сегодня как раз делала фото для грядущего зачёта.

— Что за школа?

— «Through The Fish-eye», но вряд ли вам что-то скажет это название. К зачёту нужны фотографии в разных жанрах, и сегодня я снимала портреты людей на улицах.

— Ловили живые моменты?

— Да, хотела, чтобы в кадре были неподдельные эмоции.

— Может, вы позволите мне взглянуть?

Джинджер помялась. Ардент не раз подчёркивал, что зрители должны видеть фотографии только после того, как автор отберёт лучшие, обработает их… Хотя тот же Ардент утверждал, что фотографировать нужно так, словно фотошоп ещё не изобрели, и кадрировать и улучшить снимок возможности не будет — по этой логике фотография изначально должна быть отличного качества. Впрочем… К чёрту Ардента ещё раз.

Том навис над ноутбуком, рассматривая портреты, а Джинджер с волнением покусывала ногти — дурацкая детская привычка, от которой так и не удалось избавиться. Ей очень хотелось узнать мнение Хиддлстона, но она не была уверена, что её работы можно назвать удачными.

— Удивительные получились фотографии, — сказал Том, оборачиваясь к Джинджер. — У вас люди на них как будто светятся.

— Тут нет моей заслуги, люди сами по себе такие, — возразила Джинджер, ощущая, как её распирает изнутри от радости.

— Пусть, но запечатлеть это на неподвижных снимках не так уж просто, мне кажется, — Хиддлстон снова перевёл взгляд на фотографии. — И недаром ведь говорят, красота — в глазах смотрящего. Я был бы рад попасть в ваш объектив.

Джинджер почувствовала, что во рту пересохло.

— Почему бы и нет, — небрежно бросила она, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Правда, света маловато… Что ж, зато получится камерная обстановка.

***

Хиддлстон улыбнулся краешком рта, глядя в камеру. Ему хотелось думать о чём-нибудь отвлечённом, никак не связанном с ситуацией на личном фронте, и эта спонтанная фотосессия ему в этом способствовала. Сколько раз ему доводилось позировать перед фотографами, но сегодняшняя съёмка не походила ни на одну из предыдущих. Толком незнакомая ему девушка, и он для неё — тоже случайный знакомый, а не знаменитый актёр, за которым стоит охотиться. Она взялась фотографировать его просто потому, что ей интересно.

Хиддлстон сделал едва заметное движение бровями, и Джинджер тотчас щёлкнула затвором. «Сногсшибательная мимика, — подумалось ей. — Если хоть малую толику его очарования мне удастся передать, это будет мой триумф». Ещё несколько щелчков. И ещё. Тома не заботило, каким он получится, в конце концов, он снимался не для какого-нибудь глянцевого журнала. И это лишь играло на руку Джинджер — Хиддлстон смотрелся очень естественно.

Она была бы готова фотографировать его до позднего вечера, но в какой-то момент стало очевидно, что пора прерваться. За окном смеркалось, и Хиддлстон стал собираться.

— Вы — замечательная модель, — искренне призналась ему Джинджер. — С такими портретами зачёт мне обеспечен.

— Вам уже скоро предстоит отчитываться о проделанной работе? — спросил Хиддлстон, скромно опуская комментарий относительно собственной персоны.

— В середине января, — ответила Джинджер и добавила, решив, что утаить от Тома этот факт будет непорядочно. — Самые удачные фото учеников вывесят на витрине школы.