– Ты прости, братишка, – шепотом лепетал Седой. – Ты полежи тут пока, ага.

Седой потерял счет времени, в себя пришел лишь от звука взлетающих мух. Та самая природная сигнализация, на которую он обратил внимание. Он мгновенно перекатился, схватил арбалет зарядил болт и выглянул в комнату.

Хрустя стеклом, в окно высунулась морда совсем печального мертвяка. По его лицу будто проехали катком, единственный уцелевший глаз болтался на жгутике нервов. Седой выстрелил, угодив твари куда-то в верхнюю часть головы, голова сразу скрылась в оконном проеме. «Надо будет вынуть болт» – подумал он.

Он тщательно отмыл руки от крови и забинтовался. При этом обнаружил у себя в спине осколок стекла, поэтому пришлось снова повторить процедуру. Посадил мертвого друга в единственно уцелевшее кресло. Слил бензин с газели и облил пол в доме. Затем нашел в квартире свечу и поставил ее рядом с лужей. У него будет пару минут, прежде чем там все вспыхнет. «Отдыхай дружище» – мысленно попрощался Седой и покинул дом.

Он едва успел перебежать через дорогу, как увидел столб черного дыма. Обратно Седой вернулся почти без приключений, если не считать того, что за ним увязалась перерожденная собака, но перескочить через забор из бетонных плит она не смогла, так что он отделался легкой одышкой.

Машины проезжали редко, и во многих случаях недолго. Один раз он видел, как мимо проскочил странного вида грузовик. С увешанной арматурой окнами и дополнительными листами брони. Двигался он в сторону ТЦ. Это явно неместное авто, значит другие рейдеры шалят.

Отведенные Седым для самого себя два часа уже подходили к концу, поэтому он не удивился, когда увидел дома уже готовившихся выступить рейдеров и забившуюся в угол плачущую Нику, которая категорически отказывалась покидать дом без своего спутника жизни.

Завидев Седого, она бросилась ему на шею и, уткнувшись в плечо, что-то бормотала сквозь слезы, иногда постукивая его в грудь своими крохотными кулачками. Седой не разобрал ни слова, но суть была понятна и без этого. Он лишь улыбался, поглаживал девушку по волосам и приговаривал:

– Все хорошо, Солнце, я дома. Больше никуда не уйду.

– Все дела завершил? – спросил Крестный.

– Да, меня здесь больше ничего не держит.

– Это хорошо, Улей не любит, когда кто-то цепляется за старое. Передохни чуток, и двинем. Засиделись мы уже тут.

Седой выпил живца, открыл на телефоне карту и начал обсуждать с рейдерами маршрут. Двигаться в восточном направлении, обогнуть стадион, обойти парк аттракционов, там они загрузятся в машину, а оттуда до охотничьего магазина рукой подать. Они обговорили варианты, если вдруг группе придется разъединиться, а Тафгай даже нарисовал Седому схематичную карту, как в случае чего добраться до двух ближайших стабов.

В отличие от Ники, Седой покидал дом легко, ведь для него дом – не место, а состояние души. Двор был чист, поэтому выбраться они решили через подъездную дверь. Стараясь не хрустеть стеклом, они направились к торцу здания. Впереди шел Крестный, за ним Седой, на расстоянии шага от него держалась Ника, хотя и обговаривалась большая дистанция, девушка инстинктивно жалась ближе к своему мужчине, замыкающим двигался Тафгай.

Они вышли к дороге, пробежали мимо сгоревшей церкви. И, сильно забирая на юг, оббежали стадион. Обогнуть парк не получилось, так как путь им преграждала большая стая тварей. Пришлось переть через него.

Парк как бы представлял собой два круга. Первая часть в диаметре километра полтора, окружена рекой, и попасть туда можно только по трем мостикам с разных сторон. Использовалась обычно для пробежек и прогулок. А вот вторая чуть побольше, и в ней непосредственно находились аттракционы.

На мосту топтались, переминаясь с пяток на носки, четверо пустышей или начинающих бегунов. Крестный показал на арбалет, затем три пальца и на тупой болт, затем четыре пальца и на секиру Тафгая. Спутники синхронно кивнули, поняв, что он от них хочет.

Пространство перед мостиком было заставлено машинами, так что подобрались почти в упор незамеченными. Ника испуганно смотрела то на Седого, то на мертвяков. Она еще ни разу не видела вблизи, как убивают зараженных, и потому слишком боялась их, несмотря на то, что перед ними сейчас была самая низшая их форма.

До тварей оставалось не больше десяти метров. Бойцы взяли на прицел каждый свою цель. Первый хлопнул тетивой арбалет Крестного, за ним почти синхронно выстрелили Тафгай с Седым, затем здоровяк встал в полный рост, двумя руками из-за головы метнул секиру. Мертвяк даже не успел заурчать. Лезвие оружия с чавканьем пробило голову твари, почти полностью расколов ее на две части.

Седой показал большой палец, на что рейдер довольно осклабился. Ника облегченно вздохнула. И судя по расширившимся от удивления зрачкам, она не думала, что расправляться с ними так легко. Крестный дал сигнал двигаться дальше и первым, достигнув валяющихся в отключке тварей, добивал их штык-ножом в висок.

Группа пересекла мост и засела в кустах у продуктового ларька. Крестный припал к биноклю, а затем вопросительно уставился на Седого.

– Лучше напрямую двигать, – шепотом ответил тот на немой вопрос старшого. – Там до следующего моста дорога такая же, вдоль нее, сам видишь, живая изгородь и деревья.

– А слева ларьки, да аттракционы.

– Эх, щас бы прокатиться на чем-нибудь, – мечтательно протянул Тафгай.

Диалог прервал приближающийся шум вертолета, Крестный махнул рукой и вся четверка дружно легла на землю, подняв головы в небо. Через минуту показалась вертушка пожарной охраны, такие, бывало, пролетали по два-три раза в день в жаркую погоду.

– Сейчас на звук все твари повылазят, – заметил Крестный.

И действительно, со всех сторон на дороги начали выползать зараженные. А тем временем вертушка приблизилась так, что ее можно было разглядеть в подробностях. Седой непроизвольно проглотил комок. На обеих осях полозкового шасси вертолета висело несколько развитых зараженных. Таких Седой видел только на картинках в брошюре.

Пилот резко наклонял вертолет то в одну, то в другую сторону, пытаясь сбросить тварей, но тщетно. Безбилетники не планировали покидать судно до конца полета. Более того, один из них, самый проворный, уродливый настолько, что больше походил на бронированного мутировавшего варана, держась на одной руке, долбился второй в дверцу и, судя по солидной вмятине, делал он это уже давно.

– Это кто? – решила уточнить Ника.

– В основном, лотерейщики, одного топтуна разглядел, а тот, что дверь долбит, рубер.

– Сколько под небом Улья копчусь, а такую хренотень впервые вижу. Кому расскажи, не поверят, – сказал Тафгай.

– Поверят, – сказал Седой и записал на телефон несколько секунд видео.

– Как он вообще с таким грузом взлетел? – спросил Тафгай.

– К нему еще резервуар тонны на три-четыре цепляется, так что это для него норма, – ответил Седой.

Вот один из зараженных все-таки не удержался и, сорвавшись, рухнул в канал недалеко от мостика. Рубер наконец справился с дверью и, отогнув ее, наполовину протиснулся внутрь. Вертушка как-то нехорошо накренилась на правый борт и стремительно начала снижаться.

– Твою мать! – выругался Крестный. – Уходим влево. Быстро!

Группа поднялась, на бегу оборачиваясь на падающий вертолет. Машина обрубила лопастями верхушки деревьев, клюнула носом об асфальт, отчего лопасти, разлетаясь на куски, полетели в разные стороны, а затем с грохотом рухнула на асфальт. Проскрежетав днищем, проскользила еще метров пятнадцать и уткнулась мордой в столб, тот со скрипом завалился на нее.

Сейчас на этот звук сбегутся твари со всей округи. Все это произошло в считанных пятидесяти метрах от места, где укрывалась группа, и Седой в подробностях разглядел, как по асфальту размазало парочку зараженных.

– А рубер выжил? – на бегу поинтересовался Седой.