В другое время меня восхитил бы этот дом в древнегреческом стиле, но сейчас… Я не знаю, что ждет меня за этими мраморными колоннами, за прохладной тенью роскошной лоджии, в лабиринте его комнат. Возможно, солнечный свет я теперь увижу только сквозь стекло… В лучшем случае!

– Возьми букет, – деловито распоряжается Александр. Перебросив пиджак через сгиб локтя, Денис легко подхватывает сумку, сложив сверху не потерявшие свежести розы, и уверенно направляется к дому. Мне кажется, я вижу в тени колонны женскую фигуру, но разобрать трудно. Щелчок открываемой дверцы, протянутая ладонь, снова шокирующая ассоциация… Я цепляюсь взглядом за спасительный якорь – золотой перстень на его пальце в виде… кажется, это изображение египетского божества (то ли волк, то ли собака, красивое ювелирное изделие со вставками из темной эмали). Судорожно сглатываю, сообразив, что пока еще никто не отнимал у меня права вложить свою ладонь в его руку. Пока! Боюсь, дальше галантные жесты приобретут зловещий смысл…

После кондиционированной прохлады автомобиля полуденный зной бьет на поражение. И без того от тревоги задерживаю дыхание, непонятно, что добьет сильнее! Его пиджак небрежно отброшен на кожаное пассажирское кресло поверх пледа, но, судя по невозмутимости, кажется, даже жара таким людям нипочем.

– Извините. – Поспешно вырываю свою ладонь. Дайте мне хоть несколько драгоценных минут, оставьте в покое! Прекратите прикасаться под любым предлогом! Незаметно вздыхаю от облегчения, когда он не пытается возразить. Я стараюсь не отставать и одновременно не вырываться вперед, просто в памяти некстати всплывает один из тематических постулатов. Не помню точно, с какой именно стороны и в скольких шагах от хозяина положено находиться рабыне, я из последних сил стараюсь не допустить даже намека на подобный исход… прежде всего, для себя! На последней ступени я останавливаюсь, повинуясь безотчетному порыву оглянуться назад… Вижу равнодушную гладь моря, подсвеченная солнцем, она слепит глаза. Белые фигурки катеров вдалеке. Я смотрю на эту панораму, словно она одна может успокоить, погасить панику и придать силы, чтобы шагнуть в гостеприимно распахнутые двери моего нового… прибежища? Или камеры заточения?

До меня не сразу доходит, что не я одна упиваюсь этой природной идиллией. И что весь размах его благородства не измерить никаким эталоном. Проходит, наверное, не меньше десяти минут, но он меня не торопит. Даже не произносит ни слова, также задумчиво созерцая бесконечную морскую гладь, опираясь локтями о резные бортики мраморных перил. О чем он думает? О зыбкой относительности всего в этом мире… Или рисует в воображении картину, где Юля Беспалова, увешенная цепями, главный экспонат?

Я не придумываю ничего лучше, чем кашлянуть в кулак, привлекая его внимание. Чувство мимолетной вины контрольным выстрелом по отсекам уставшего сознания – ему вряд ли комфортно на полуденной жаре в приталенной рубашке с длинным рукавом. Тем не менее он дал мне эту необходимую, как кислород, передышку, и даже не оставил одну на пороге пугающего дома. Хотя может, опасался, что я брошусь наутек?

Огромный холл с витыми лестницами к верхним ярусам, здесь тоже все выдержано в стиле Древней Греции. Белый мрамор пола без покрытия, кремово-белые кожаные диваны с небольшим фонтаном по центру холла. Панорамные окна в полную высоту, невесомые гардины – почти так любят рисовать на картинах Эдем. Мне хватает беглого взгляда, чтобы унять взбесившееся сердцебиение. Ну а что я ожидала здесь увидеть? Черные каменные стены, пентаграмму-триксель на потолке и цепи вместо светильников?

В одном из кресел расслабленно устроился Денис, уткнувшись в планшет, со стаканом в руке. Эта картина настолько не вязалась с моим представлением о субординации и отношениях в стиле слуги-хозяева, что брови непроизвольно взметнулись вверх. Я, воспитанная на фильмах о красивой жизни, где наемному персоналу было запрещено даже пить кофе с хозяйских столов, ожидала, что водитель-охранник вскочит по стойке смирно, завидев Александра, но ничего подобного не произошло.

– Что стряслось в мире за наше недолгое отсутствие? – без всякого скрытого смысла поинтересовался Александр, остановившись рядом со мной. Денис, не отрывая глаз от экрана, пожал плечами.

– Да все то же. Паника на фондовых рынках. И что-то не хотят наши русские собратья оставить Крым в покое. Чего-то нам не договаривают.

– Вот сколько раз зарекалась не обсуждать политику, и, похоже, это мудрое решение! – я повернулась на звук энергичного женского голоса. Наверняка эта немолодая женщина со стильной укладкой, похожая на президента Литвы добродушной интеллигентной улыбкой и королевской осанкой, находилась здесь с самого начала, только я была слишком напугана своими негативными мыслями, чтобы ее заметить.

– Виталина Константиновна, знакомьтесь, это Юлия, – представил Александр, и только благодаря ауре позитива этой приятной леди в светлом костюме я не вздрогнула от прикосновения его ладони к своему плечу. – Наша гостья. Юля, а это богиня нашего уюта. Экономка и очень хорошая женщина. – При последних вежливо-искренних словах Алекса леди в белом лишь польщенно кивнула головой.

– Здравствуйте, – наверное, я впервые за все время улыбнулась искренне, наконец осознав, что никто не потащит меня за волосы в подвал для изощренных надругательств. По крайней мере, не сегодня. Присутствие этой женщины словно перечеркивало собой весь надуманный мною кошмар.

– Добрый день, Юлечка, если удобно, зовите меня по имени, – Виталина подошла ближе, вопросительно взглянув на Александра.

– Покажите Юлии ее комнату, – распорядился хозяин дома.

– Конечно. Обед в зале, как и прежде?

– Да. Полчаса?

– Как скажете, все готово, займусь сервировкой. Юленька, пойдемте со мной. – Мне не надо было повторять дважды. Поднимаясь вслед за Виталиной по лестнице, я старалась не зацикливаться на ощущении взгляда, от которого позвоночник покрылся испариной. Юля, возьми себя в руки! Он вряд ли накинется на тебя при наемном персонале, какие бы панибратские нравы тут не царили. Мы поднялись на второй этаж, когда экономка открыла одну из резных дверей, приглашая меня войти.

– Вау! – не сдержалась я при виде спальни, которая занимала никак не меньше 50 квадратных метров. Изогнутая дугой внешняя стена была сплошь из стекла. Легкий ветерок колыхал белоснежный шелк занавесок, а на открытой лоджии стояли стулья из тонкого ротанга. Стены, выдержанные в лососево-бежевых оттенках, обеспечивали ощущение уюта, а в кровати, наверное, могли поместиться трое. Трое? Да твою ж мать! Неужели это не закончится?! Я сойду с ума от своей долбаной уязвимости!

– Юленька, все хорошо? Присядьте, вы побледнели. – Виталина усадила меня на эту самую постель и, налив в стакан воду из графина, вложила в мои дрожащие пальцы. Я сделала несколько жадных глотков. Бесценный опыт! Именно так гасил все мои истерики Димка.

– Ваши лекарственные препараты нужно пить только после приема пищи, – с сожалением заметила богиня домашнего уюта. – Отдохните с дороги. Я пока займусь вашим багажом.

Необходимая мимолетная передышка. Я отстраненно наблюдала, как Виталина, раздвинув створки большого шкафа-купе без зеркальных панелей, ловко развешивала на плечиках мой нехитрый гардероб.

– Здесь душ, – указала она рукой на дверь матового стекла. – 20 минут до обеда, располагайтесь. Я зайду за вами.

Я быстро оглядела стены в поиске дополнительных дверей и, не обнаружив ничего похожего, вздохнула с облегчением. Контрастный душ – все, что мне нужно, чтобы прийти в себя и прогнать навязчивые страхи, по крайней мере, мне так казалось. Раньше всегда срабатывало. Правда, я не удержалась, перемотала дверную ручку полотенцем из опасения, что… Что произойдет именно то, чего я так боялась с самого начала! Но все это было зря – никто не покушался на мое личное пространство. Стянув волосы на затылке, избегая взгляда в запотевшее зеркало, я натянула то же самое платье, в котором приехала. Обед в его компании. Наверное, сейчас будут расставлены все точки над i. Тебе помогли, тебя вылечили, а не выкинули на улицу, пора обсудить дальнейшие перспективы.