— Х-хватит уже медлить, — сквозь периодические стоны сказала я.

Юнги дважды повторять не нужно.

— Готова? — В ответ он получил неуверенный кивок, но не предал особого значения.

Когда светловолосый вошел в податливое тело, ему понадобилось мгновение чтобы понять — он первый ее мужчина. Замер и смотрел на Юну каким-то опасливым, но в то же время победным взглядом. Заставил его продолжить начатое, тихий шепот, что больше был похож на мольбу:

— Пожалуйста…

Не протест.

Мольба.

Сначала он сдерживался, напоминая себе об осторожности, но страсть не знает выдержки. Будто это и не он вовсе, а демон, сидевший глубоко внутри него, вырвавшийся наружу в такой неподходящий момент, он стал вдалбливаться в такое хрупкое и нежное тело. В тело которое он желал уже с первого знакомства. Все эти дни и ночи он мог думать — какого это. Какая она?

Он слышал ее дыхание, короткое и быстрое, чувствовал ее пальцы, блуждающие по его плечам и спине, нежные и жадные; бедра, обхватившие его; тугое лоно, принимавшее его нетерпеливые толчки, нарастающую дрожь… Этой ночью они растворились друг в друге. Два сердца бились вместе, одно сильнее, другое чуть тише. Поднявшись на пик, обоих пробила дрожь и Юнги с утробным рыком заполнил ее изнутри.

Они лежали обнявшись, абсолютно нагие под тем самым пледом. Жар постепенно сходил, рассудок возвращался, а осознание происходящего больно ударило в голову Юны. Она понимала, что виновата сама и не жалела о том, что сделала, но мысль о том, что она просто очередная девушка на ночь, сильно било по гордости. Она ведь из последних сил пыталась не поддаться искушению и в итоге проиграла самым жалким образом.

Поэтому быстро подскочив и судорожно начав одеваться, она не обращала внимания на парня, который наблюдал за каждым ее движением, даже не пытаясь остановить. Но не потому что ему было плевать, как думала девушка, нет, он знал, что ей нужно обдумать произошедшее.

Молниеносно собравшись и выбежав из кабинета, девушка направилась домой. Пора разобраться в себе и понять, что делать дальше.

Одно она знала точно — как раньше уже ничего не будет.

***

Прошло около трех недель, как случилось то, чего больше не исправишь. Спустя две недели, на защите диплома, мне стало плохо и поднялась температура. Я подумала, что это обычная простуда и решила позаботиться об этом, когда вернусь домой. Однако домой я не дошла. Упала в обморок, как только вышла из универа, довольная тем, что защитила диплом.

А позже очнулась в больнице. До сих пор помню с какой улыбкой на меня смотрел доктор, когда произносил: «Поздравляю, вы беременны, вторая неделя». И выписав какие-то препараты, на которые денег у меня никогда не будет, пожелал удачи и ушел.

Еще неделю я думала, что делать и как поступить. Я не протяну с ребенком на руках, отдать его в приют, как меня однажды я тоже не могла. Выше моих сил. Оставался один вариант — аборт. Но я не знаю, когда накоплю на него, смогу ли расстаться с маленькой жизнью, которая находится внутри меня. Потому к концу недели, решилась позвонить ему. Человеку из-за кого это все и произошло.

— Алло? Директор Мин? Мы можем поговорить? — начала я неуверенным голосом.

— Юна, это ты? Юнги сейчас на встрече, если хочешь, можешь говорить, и я ему передам, или он перезвонит тебе, — на том конце трубки раздался голос секретаря.

— Хорошо, секретарь Ким, скажите директору, пусть перезвонит, когда сможет.

На этой ноте разговор закончился. Однако директор не заставил себя долго ждать и перезвонил уже через пятнадцать минут.

— Здравствуйте, директор Мин.

— Да, привет Юна. Ты что-то хотела? — голос его казался взволнованным.

— Да, — я делаю глубокий вдох и проговариваю следующие слова дрожащим голосом, — Директор, я хочу вам кое-что сказать. Мы могли бы встретиться завтра?

— Юна, что-то серьезное случилось? Конечно, давай завтра в кафе недалеко от клуба, часов в двенадцать дня. Подойдет? — кажется его голос стал еще более взволнованным.

— Да, подойдет. До встречи, — скинув трубку, я еще сильнее закуталась в плед, из которого не высовывалась уже второй день.

Завтра я все ему скажу и попрошу деньги на аборт. Другого выхода нет.

Всю ночь я не могла сомкнуть глаз, ворочалась и думала, очень много думала. О том, какой исход ждет меня после встречи с Юнги. О том, даст ли он денег на аборт. О том, смогу ли я расстаться с чудом, которое растет внутри меня. К четырем утра у меня разболелась голова и я решила попытаться уснуть. Мне понадобятся силы, если придется спорить, да хотя бы просто ходить. Ну да, я уснула, и проснулась где-то часов в девять. Солнце уже вовсю возвышалось над городом и его лучи каким-то образом смогли проникнуть даже сквозь плотные шторы, которые были задернуты именно на такой случай. До встречи оставалось еще три часа, а если учитывать, что мне еще нужно добраться туда, то выходить надо бы минут так через тридцать. Этого вполне достаточно, чтобы собраться.

***

Дома, надевая легкое шифоновое платье, обувая балетки и вешая сумку на плечо — я не волновалась. Закрывая старую, обшарпанную дверь квартиры на ключ — я не волновалась. Садясь и выходя из автобуса, ни о чем не думая — я не волновалась. Но, когда я подошла к дверям кафе, и сквозь окно, которое растянулось от крыши и до земли, увидела любимую белую макушку, вдруг поняла — колени подгибаются, руки трясутся, по спине бегут мурашки и кажется выступил холодный пот. Я черт побери волнуюсь!

В эту же секунду во мне проснулось дикое желание развернуться, уйти и плевать мне было на все. Но уходить было уже поздно, та самая белая макушка вдруг стала крутиться и при каждом взмахе волосы взлетали и падали, создавая небрежную прическу. А хозяин этой небрежной прически оглядывался, будто почуяв, что на него беспардонно пялятся. Ну, в этом он не ошибался. Наконец, посмотрев в сторону, где стояла я, он улыбнулся и помахал рукой, будто ничего не произошло. Я даже стала переживать, что он забыл о разговоре, просто пришел на какое-нибудь собеседование и встретил меня, а-ля мимо проходящую.

Глубоко вздохнув, я открыла-таки дверь, зашла внутрь и пошла в сторону столика, где сидел Юнги. На столе стояло две чашки с кофе.

— Здравствуйте, — я села на стул и слегка поклонилась в знак приветствия.

— Здравствуй Юна.

Лицо светловолосого отражало всемирное спокойствие. Может он серьезно пришел на встречу? За столом повисла какая-то неловко-напряженная тишина. Или так казалось только мне, потому что он смотрел на меня выжидающе.

— Кхм. Что ж, не хочу что-то объяснять и долго говорить, всю ситуацию Вы уже знаете, — он все еще смотрел с непроницаемым выражением лица, то-ли, не понимая, о чем речь, то-ли, обдумывая что-то. Он чего, серьезно забыл? Ладно.

— Я не хочу навязываться Вам или что-то в этом роде. Все бы было нормально, и я бы Вас ни о чем не просила, но господи, Вы же и сами прекрасно знаете — где и как я росла. Поэтому, сейчас Вас ни в чем не обвиняя, я прошу одолжить мне денег. Я уверяю, все верну со временем, — а он продолжает сохранять тишину, — ну скажите же что-нибудь.

Мне было настолько неловко, что кажется кончики моих ушей покраснели. Черт.

— Закончила? — эту всепоглощающую тишину разрушил его хриплый, слегка шепелявый голос. Я передумала, пусть лучше молчит. Но, компетенция не позволяла мне так ответить, поэтому пришлось просто кивнуть головой. — Так вот. Как я понял, ты хочешь сделать аборт. Но, мне нужно уточнение. Ты хочешь сделать аборт потому что — у тебя нет средств, чтобы растить ребенка, или ты не хочешь этого ребенка? — он смотрел на меня со всей серьезностью, присущей ему. Я тяжело вздохнула и слегка улыбнулась, позволив себе представить — каким будет наш ребенок. Специально старалась не думать об этом.

— Понимаете, я очень хочу этого ребенка. И я могла бы сказать и притвориться, что я сильная и смогу вырастить его. Но это ведь не так. Не хочу, чтобы ребенок рос без отца и в той, кхм, мягко сказать нищете, в какой живу я. Это выше моих сил, — на глаза стали наворачиваться слезы, потому что — это правда.