Я не видела, куда меня вели. Я поняла только то, что мы находимся в каком-то помещении. Меня усадили на стул, перевязали руки, заведя их за спину, и привязали ноги к стулу. Паника накатила на меня. Я едва могла пошевелиться.

С головы сдёрнули чёрный мешок. Потом они вышли и оставили меня одну в комнате. Это был кабинет, обставленный добротной, качественной мебелью. Сразу чувствовалось, что у хозяина – отменный вкус. От этого мне стало ещё страшнее.

Я мучилась ожиданием. За мной никто не приходил. Я прокричала вслух всё то, что мне не разрешили сказать, громко называла своё имя и просила позвонить в полицию. Но мне никто не ответил.

Было тихо. Внезапно раздался щелчок дверного замка.

Я ещё не видела вошедшего, но всей кожей чувствовала его приближение. Стук его ботинок о дорогой паркет отдавался звоном в моей голове.

Я хотела повернуть голову в его сторону и боялась этого сделать.

Мужчина неторопливо прошёл мимо моего стула и уселся в кресло напротив. Вслед за мужчиной волной пронёсся дерзкий, дурманящий аромат безумного дорогого парфюма.

Мужчина был взрослым, старше меня. Я бы дала ему больше тридцати. Но сказать конкретнее не смогла бы.

Загорелая, ровная кожа. Золотисто-русые волосы. Волнистые, немного отросшие, уложенные в стильную причёску.

Он был красив.

Нет. Не так. Он был обжигающе красив.

Я словно смотрела на идеальную мужскую скульптуру, отлитую из золота.

Высокие скулы, немного впалые щёки, чёткий овал лица и мужественная челюсть. Красивые брови и пушистые ресницы, неожиданно тёмные, как и его брови.

Он высокий и широкоплечий. Идеально сложен.

Он двигался, как огромный вальяжный тигр.

С изяществом хищника он уселся в кресло. Под дорогим костюмом бежевого цвета угадывались идеальные мускулы.

Мужчина спокойно сел в кресло, расстегнул пиджак и откинул его полы в стороны. Поправил волнистые пряди левой рукой.

Внезапно у меня во рту стало сухо. Каждое его движение завораживало. Я смотрела на его длинные, красивые пальцы, почему-то зная, что они могут быть сильными и безжалостными. Жар полыхнул по моим щекам.

А потом мужчина посмотрел прямо мне в глаза.

У него даже глаза были цвета золотистого янтаря.

Его взгляд я запомню навсегда.

Острый, беспощадный, контролирующий всё вокруг.

В его глаза невозможно было долго смотреть. Мужчина – красив, но его красота смертельно опасна.

Даже на расстоянии я почувствовала властность и мощную энергетику этого человека.

– Где твои манеры, Моника? – произнёс он скучающим тоном.

Его сильный, звучный баритон отозвался дрожью в каждой клеточке моего тела.

– Произошло недоразумение…

Мужчина расхохотался. Громко и звонко.

– Представь себе, я знаю. Всего лишь недоразумение… Из моего сейфа пропало два миллиона долларов. Недоразумение. Только и всего. Пустяк.

– Вы меня не так поняли, мистер…

Мужчина улыбнулся:

– Прекрасно играешь, Моника. Лучше, чем всегда. Или я просто забыл, какая ты искусная лгунья? Три месяца – не маленький срок… Но я верил, что однажды ты появишься. Едва ты появилась у клуба, как у всех моих псов уже стояли уши торчком…

Мужчина подошёл ко мне, наклонился, глядя прямо в глаза.

– Все ждали отмашки, чтобы схватить тебя и растерзать.

Я вздрогнула. По щеке покатилась слеза.

Мужчина удивлённо замер.

– Впервые вижу, что шлюха Моника плачет…

Мужчина приблизил своё лицо и лизнул мою щеку. Он снял языком слезинку и прочертил влажную дорожку.

Странно, но мне не было противно. Наоборот. Что-то странно прихватило в груди и стало трудно дышать.

– Слёзы лгуньи и шлюхи по вкусу неотличимы от слёз обычных женщин… Жаль.

Мужчина отошёл в сторону и взял стул, сев прямо передо мной. Я была связана и едва могла пошевелиться.

– Где мои деньги, Моника? – спросил мужчина, сжимая мои колени пальцами.

– Я не знаю, о чём вы говорите! Я даже не знаю, как вас зовут! – зарыдала я.

– Могу напомнить. Фрэнк Голдман. Деньги, Моника… Мне нужны деньги, которые ты у меня украла.

– Это не я, мистер Голдман! – я посмотрела ему прямо в глаза. – Это была не я! Вы приняли меня за мою сестру! Я – сестра-близнец Моники… Вы перепутали меня с ней… Это ошибка!

Фрэнк зажал между пальцев мой подбородок.

– Где мои деньги?

– Я не знаю! Я – Николь!..

Фрэнк усмехнулся.

– Актриса! Хочешь поиграть сегодня в Николь? Давай будем играть в Николь. Я давно не играл. Я соскучился по играм. Сейчас будет гораздо интереснее играть, потому что я могу не останавливаться…

– Я – Николь! Это легко проверить! – попробовала я убедить этого бездушного, красивого монстра.

– В твоём рюкзаке не нашли ничего… Ни денег, ни документов, ни даже телефона!

– У меня их украли. Я приехала сюда только сегодня. Я хотела найти свою сестру, Монику. Она пропала. Пожалуйста, мистер Голдман, отпустите меня! – заплакала я.

– Не хочешь признаваться? – расстроено произнёс мужчина. – Думаешь, твои слёзы тронут меня? Мне нужны мои деньги!

– Я не брала ваши деньги… – прошептала я, начав икать от судорожных рыданий.

Фрэнк долго смотрел на меня. Потом поднялся и налил воды в стакан. Он позволил мне напиться и даже промокнул мои губы и щёки своим носовым платком.

– Мистер Голдман!.. – взмолилась я. – Мои слова очень легко проверить. Я могу назвать номер социального страхования и номер id-карты. Вы убедитесь, что это правда и…

– И что? – удивился он. – Отпущу тебя? Ха!

– Но я же не виновата!

Фрэнк обошёл меня кругом.

– Знаешь, трёхмесячный отдых пошёл тебе на пользу. Твоя фигурка выглядит такой аппетитной. Не сплошные мышцы, как раньше, но мягкие, упругие окружности…

С этими словами он схватился за полы моей рубашки и разорвал её. Мужчина спустил чашечки лифа вниз.

Кожа покрылась мурашками, соски стали тугими от холода. Но Фрэнк посчитал это знаком возбуждения. Он присел на корточки возле меня. Он смотрел мне прямо в глаза.

Мужские пальцы обхватили соски и покручивали их. Резко, быстро, властно!.. Не давая ни секундной передышки. Я начала дышать чаще. От страха. И ещё от чего-то.

– Да-а-а… Тебе тоже нравятся эти игры. Моника! Или ах, прости, сегодня ты – Николь. Моя плачущая шлюха Николь.

Фрэнк крутил мои соски и жадно мял мою грудь.

– Ми-и-истер Голдма-а-а-ан… – дрожа, прошептала я.

Я уже задыхалась.

– Фрэнк! – приказал он. – Называй меня Фрэнк!

– Фрэнк… Отпустите меня… Отпусти-и-и-ите…

Внезапно я простонала.

Фрэнк рассмеялся и наклонился, начав посасывать вершины сосков. Так сладко и порочно. Внизу живота начало сжиматься возбуждение. Фрэнк лизал, сосал по очереди и даже покусывал их.

Моё тело покрылось испариной. Я не понимала, что со мной творится.

Я никогда не испытывала ничего подобного. Раньше от мысли о близости с мужчинами мне становилось страшно. Сейчас мне не просто страшно. Я в ужасе! Но я сижу связанная и от меня не зависит ничего-о-о-о…

Боже… А-а-ах… Как можно быть таким красивым, безжалостным и так умело ласкать грудь, как делает это он?!

Фрэнк сосёт и лижет грудь, изредка глядя мне в лицо. Он проверяет, играю ли я.

Я не хочу играть в его игры, но порочно стону, мычу, прикусываю губы и вновь вскрикиваю, когда он безжалостно покусывает соски.

Моё тело напоминает оголённый провод. Жаркая волна движется вниз. Кровь приливает к моим складочкам. Киска пульсирует в предвкушении чего-то ещё.

Фрэнк внезапно отстранился. Его глаза сверкали.

– Отдых пошёл тебе на пользу. Теперь ты стонешь так естественно и сладко… Как будто девственница, впервые узнающая настоящего мужчину.

– Я и есть девственница, Фрэнк. Я не Моника. Я – Николь!.. Пожалуйста. Отпусти меня.

– Отпустить? – улыбнулся Фрэнк. – Конечно, я тебя отпущу. Мне очень сильно хочется тебя отпустить… Ты так стонала и явно хочешь кончить.