Даже если бы здесь было просто тридцать семь мертвых тел, это уже был бы уникальный случай, неповторимый в своей чудовищности. Но одно из тел, найденное первым, делало его исключительным для всей истории криминалистики.
Чтобы разместить этот труп, пришлось сдвинуть вместе два стола. Теперь на них под яркой лампой лежало то, что осталось от сиамских близнецов. Тело плохо сохранилось, но в основном из-за хода времени и влияния погоды, да еще корней дерева. Судя по отчету экспертов, у близнецов ничего не удаляли, и Анна, успевшая бегло осмотреть тело, склонна была с ними согласиться.
– Ничего себе, – присвистнул Леон. – Это то, о чем я думаю?
– Это сиамские близнецы, – кивнул Дмитрий.
– А точнее, Джессика и Мари Ластре, – добавила Анна. – Афроамериканки. И это не дань политкорректности, это их фактическое гражданство. Близнецы Ластре путешествовали по США в составе циркового шоу.
– Разве сейчас таким занимаются?
– Вполне, особенно это актуально в маленьких городках, где толковых развлечений нет. Это животных сейчас освобождают от необходимости выступать перед публикой. Люди создания с собственной волей, они могут решить, как зарабатывать на жизнь. Близнецы Ластре пропали во время гастролей в Луизиане в две тысячи десятом году.
– Ну и как они тогда оказались в провинциальном городском парке?
– Давай лучше о смысле жизни поговорим, а?
Анна пока и сама не могла понять, как это произошло. Как вообще могло произойти! После исчезновения Джессики и Мари прошло почти десять лет – хотя, если судить по состоянию трупа, они умерли вскоре после похищения. Но это никак не объясняет, как они оказались здесь! Кто пошел на это, зачем? А ведь труп даже не был разделан так, как остальные тела!
Но разобраться в этом никто не смог бы, только не сейчас. То, что происходило здесь, напоминало Анне лавину. На них со всех сторон сыпались факты, которые казались невозможными. Можно было сколько угодно кричать «Не верю!» и «Так не бывает!», это уже ничего не могло изменить.
– Сейчас никто из нас не разберется, что здесь произошло, – заметила Анна. – Даже пытаться не стоит.
– Что тогда ты предлагаешь, взять и уехать? – возмутился Дима.
Он так и не научился контролировать свой темперамент. А зря, жизнь уже не раз указывала ему, что нужно быть сдержаннее.
– Я не для того вас сюда вызвала, чтобы вы сразу уезжали. Ты лучше вспомни, как собирают паззл! Сначала достают все детали из коробки, а потом уже начинают возиться с ними. В нашем случае, коробка упала, детали рассыпались. Нет смысла собирать картинку, не найдя все фрагменты. Нам нужно осмотреть все тридцать семь тел, узнать о них все, что можно. Работы здесь заканчиваются, нельзя навечно превращать парк в мобильный морг.
– Что будет дальше? – осведомился Дима.
– Дальше тела перевезут в Москву, у нас будет постоянный доступ к ним. Но никто не знает, как повлияет на них транспортировка. Поэтому самые важные данные мы получим только здесь и сейчас.
Они разошлись в разные стороны. Могли бы совсем разделиться, но Леон предпочел остаться рядом. Впрочем, он ни о чем ее не расспрашивал, даже если ему хотелось. Он постоянно оставался близко и говорил только по делу. Анна была благодарна ему за это.
Она сейчас не могла думать об их общем прошлом – не то состояние было. Картина, развернувшаяся перед ней, завораживала, заставляла забыть обо всем остальном. Да, это определенно серийный убийца… Ни одна секта, ни одна организация не пошла бы на такое.
У тел вырезали кости, снимали кожу, забирали органы. Причем очень часто кость удаляли лишь частично, оставляя в теле бесполезные обломки. На то, что делал это один человек, указывал угол разреза, сила, с которой были проведены манипуляции. Анна словно читала строки, написанные одним почерком!
– Он физически силен, но не очень, – задумчиво отметила она, склонившись над очередным телом. – Думаю, сильнее меня, но слабее тебя.
– Чем он орудует?
– Обычные хирургические инструменты, все – хорошего качества. Это не кустарная операционка в подвале или сарае, он работал над телами долго, тщательно, он никуда не спешил.
– Медик по образованию?
– Не факт, но очень может быть. В некоторых случаях ткани явно обрабатывали, чтобы удалять кости было проще. Он знал, что и как делать. Это тебе первый же сайт не подскажет, даже если у него нет медицинского образования, какие-то курсы он окончил – или его обучили.
Похоже, убийца, которого они ищут, неплохо обеспечен. Он мог один разделать тела, но закопать их в парке – вряд ли. Как минимум сиамские близнецы были настолько тяжелы, что не каждый человек поднял бы их. У него деньги, связи, возможности… Если он из этого городка, у них есть шанс на него выйти. Это пока было единственной зацепкой, которую видела Анна.
– Изнасилования были? – тихо спросил Леон. Чувствовалось, что тема ему неприятна, но ее нельзя было проигнорировать.
– Ни одного, если судить по тому, что мне сказали, и тому, что вижу я. Возможно, Дима найдет что-то, хотя я сильно сомневаюсь.
– Почему сомневаешься?
– Потому что такое поведение не стыкуется с сексуальным мотивом, – пояснила Анна. Смотри, что происходило… Он убивал их разными способами, но всегда быстро. Значит, боль, крики и сопротивление его не прельщают. После этого он забирал у них что-то, его основной интерес был связан с телами. Тело – это ресурс, за которым он гнался. Некрофилы так себя не ведут. Хотя… в некоторых случаях половые органы тоже отсутствуют. Поэтому я и хочу узнать, что скажет твой брат.
Они с Дмитрием Аграновским никогда не ладили, однако его мастерство Анна признавала. Если дать ему время, он определит все, что делали с этими телами. А ей как раз нужно знать все! Где их хранили, как перевозили сюда, сколько времени это все продолжалось…
И почему закончилось. Захоронения, предположительно, прекратились пять лет назад – это еще предстояло уточнить. Почему убийца остановился? Возможно, он уже мертв или остановлен кем-то? Или он нашел другой способ избавляться от жертв? В любом случае, отказываться от этого дела Анна не собиралась.
Ей это нужно было сейчас – не только как вызов, которого в ее карьере еще не было. То, что случилось с Гербертом Кроутером, до сих пор не давало ей покоя. Днем Анна еще могла отвлечься, если работа помогала. А ночью… Ночью приходили неприятные мысли.
Они с Гербертом и правда были похожи. Но его вынудили пойти дорогой одиночества, она же выбрала такой путь сама. Теперь Анна увидела, куда это приводит. Вот и что с этим делать? Ей хотелось посоветоваться с Леоном, но она просто не могла, знала, что нужных слов пока не будет.
Они осматривали тела до позднего вечера. Потом Леона отвлекли – приехал его знакомый следователь, и Анна воспользовалась этой возможностью, чтобы незаметно ускользнуть из лагеря. Обычно она так себя не вела, но сейчас иначе не получалось.
Все это будет потом – разговоры, объяснения, работа и даже решение, которое ей не хотелось принимать. Сегодня же она ни в чьем обществе не нуждалась. У нее было дело, которое требовало уединения.
Леон не должен увидеть или узнать. Это было послание для нее – и ни для кого больше.
Она вернулась в гостиницу, заперлась в своем номере. Тут было немного люксов, в тихом, ничем не примечательном городке острой потребности в них не было, но парочка достойных все же нашлась. Правда, Анну этот номер манил не столько комфортом, сколько тем, что располагался в углу здания на последнем этаже. Чем меньше у нее соседей, тем лучше.
Она не стала включать основное освещение, зажгла только небольшую лампу на прикроватной тумбочке. Ей нравился этот полумрак, он дарил ощущение, что мира просто нет, есть только она – и ее тайна, то ли подаренная, то ли навязанная ей Кроутером.
Анна достала из дорожной сумки рождественский подарок, который передал ей погибший агент, и устроилась на кровати.
Было странно вскрывать чужой подарок, странно делать то, что должен был сделать совсем другой человек. И в других обстоятельствах! Если бы судьба распорядилась иначе, упаковочную бумагу нетерпеливо разрывала бы счастливая маленькая девочка, а ее родители наблюдали бы, как она пищит от восторга, прижимая к себе долгожданный подарок. Но девочки нет, как нет и ее родителей, и у Анны было далеко не рождественское настроение. Вес подарка, совсем легкий, казался ей бесконечно тяжелым, и в какой-то момент даже захотелось отшвырнуть от себя коробку, не узнавать, просто забыть об этом. Однако она так не могла – Кроутер хотел, чтобы она знала и помнила.
