Она неуверенно улыбнулась.

– Тем летом он чуть не схватил нас!

– Один из десяти самых ужасных моментов в моей жизни. – Оуэн тихо рассмеялся.

– Скоро дети вернутся и приведут с собой взрослых…

– Издеваешься? Их запрут дома до конца жизни только за то, что они шлялись возле этой старой хижины. – Он щелкнул зажигалкой и снова зажег свечу. – Давай-ка подумаем, как нам тут лучше устроиться на ночь.

Несмотря на грязь, паутину и сквозняки, рифленая крыша не протекала. Внутри было сухо. Матрасы, конечно, совсем истлели. Но Оуэн выдвинул из-под сломанной раскладушки старый военный сундук. В нем лежали солдатские одеяла, неплохо сохранившиеся под плотной крышкой. Кто-то заботливо проложил одеяла кедровыми плашками от моли.

– Вот, завернись. – Он накинул верхнее одеяло Таре на плечи, заметив, что ее бьет дрожь. – Жаль, что нельзя развести огонь, – кивнул он в сторону каменного очага у стены. – Скорее всего, дымоход забился. И потом, мы не можем рисковать: дым ясно укажет всем, где мы находимся. Так что огонь пока разводить не будем.

Она подошла к нему и прижалась, как котенок.

– Говорят, лучше всего согревает тепло тела.

Оуэн старался подавить реакцию своего тела на ее близость. Он приучался к этому с юности, ведь женственность Тары расцветала одновременно с тем, как уровень его гормонов начал зашкаливать. Она намеренно сохраняла между ними дистанцию. Сначала все лишь подразумевалось, но позже, когда ему захотелось убрать разделяющие их барьеры, она высказалась недвусмысленно.

– Оуэн, у меня никогда не было такого друга, как ты, – сказала Тара ему как-то после школьного футбольного матча. Он подвез ее домой и попытался поцеловать на прощание. – Мне нужно, чтобы ты оставался Оуэном. Моим лучшим другом. Мы не имеем права рисковать и все менять. Понимаешь? С бойфрендами всегда непросто. Отношения бывают непрочными. Уж я насмотрелась…

Он понял: с ее словами не поспоришь. Тара лишилась матери незадолго до того, как они познакомились, и с трудом уживалась с грубоватым, замкнутым отцом. Чтобы заниматься воспитанием дочери, ему пришлось уйти с военной службы, которую он так любил. Иногда Таре казалось, что отец считал ее виноватой в том, что пришлось уйти из Корпуса морской пехоты. Ее сложные чувства усиливали трения, которые продолжались вплоть до смерти отца.

Итак, Оуэн подавлял желание и дарил Таре то, что ей было нужно, не считаясь с собственными чувствами. Но вот она прижалась к нему всем телом, а рваное платье почти ничего не скрывало, и Оуэн усомнился в том, что и на этот раз сможет подавить желание.

– Может, дождь скоро закончится, – невнятно произнесла она, уткнувшись ему в ключицу и согревая шею своим дыханием.

– Может быть, – согласился он. – Видимо, дети живут недалеко, что хорошо. Много лет назад, когда здесь устроили лагерь бойскаутов, вблизи совсем не было жилья.

– Надо будет еще объяснить, как это я умудрилась бродить по лесу в рваном свадебном платье и безнадежно испорченных лодочках.

– Очень осторожно, – ответил он, рассмешив ее.

– По-моему, дождь не кончится до утра, – продолжала она с тихим вздохом, не обращая внимания на то, как у него участилось дыхание. – Нам придется где-то заночевать. Должна признаться, меня не радует перспектива спать на раскладушке, где до меня устроил свое гнездо опоссум.

– Одеяла из сундука чистые. Можно постелить их на матрасы.

– На один матрас, – уточнила Тара.

– На один?

Она подняла на него серьезный взгляд.

– Здесь слишком холодно, чтобы спать врозь. Верно?

Он смотрел на нее, не в силах вымолвить ни слова. Сердце билось в груди, как барабан.

– Верно, – с трудом ответил он. – Лучше всего согревает тепло тела.

Арчер Траск, следователь управления шерифа округа Бэгли, медленно ходил по маленькой комнате жениха, стараясь не упустить ни одной подробности на месте преступления. Во-первых, крови оказалось меньше, чем можно было ожидать. Убийца дважды выстрелил жертве в голову – полицейские в больших городах назвали бы такую тактику «контрольным выстрелом». Признак профессионала.

Но кому понадобилось убивать жениха в день свадьбы?!

– Жертву звали Роберт Мэллори Третий. – Помощник полистал страницы в своем блокноте. – Мэллори-старший служит в управлении окружного прокурора в Лексингтоне; он уже требует передать дело полиции штата Кентукки.

– Свидетели есть?

– Нет, но невеста пропала. Как и ее свидетель.

– Шутишь! – Траск недоверчиво покосился на своего помощника.

– В последний раз обоих видели примерно за час до начала церемонии.

– Как зовут невесту?

– Тара Бентли.

Имя невесты не было знакомо Траску. Как и имя жениха.

– Допросили родителей невесты?

– Она, кажется, сирота. – Помощник поморщился. – На ее половине в церкви почти никого нет.

Траск потер лоб, чувствуя, что скоро у него разболится голова.

– Разведи родителей жениха по разным комнатам. Важно опросить их по отдельности. Как и гостей, которые могли что-то видеть. Известно ли предполагаемое время смерти?

– В последний раз его видели живым около трех, примерно за час до начала церемонии. Невесту в последний раз видели в то же время.

Траск нахмурился. Пропавшая невеста, убийство, совершенное, судя по всему, профессиональным киллером – как-то не сходится.

– Говоришь, свидетель тоже пропал?

Помощник перелистнул пару страничек в блокноте:

– Оуэн Стайлс. Судя по всему, лучший друг невесты с детства.

– Что известно о Стайлсе?

– Немного. Его мать тоже пришла на свадьбу. Кстати, это она сказала, что не может его найти. По ее словам, машины ее сына и невесты так и стоят на парковке у церкви.

Услышав последние слова, Траск развернулся к помощнику:

– То есть невеста и ее лучший друг сбежали, бросив машины?

– Похоже на то. Мы уже сверили номерные знаки; их владельцами числятся наши пропавшие.

– Разошли сигнал «Всем постам». Пусть ищут обоих, – распорядился Траск. – Отныне они – подозреваемые в убийстве. Заодно проверь, нет ли у кого-то из них другого транспортного средства.

– Я всех оповещу. – Помощник закончил записывать и направился к выходу.

Траск посмотрел на мертвеца, лежащего ничком на полу. Бедняга, подумал он. Такой нарядный…

– Берешь ли ты, Тара, Роберта в законные супруги? Обещаешь ли быть с ним вместе в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит вас… – От монотонного голоса пастора у Тары разболелась голова. Ей хотелось бежать, но ноги приросли к полу, как будто туфли прибиты к нему гвоздями. Она попыталась разуться, но ноги не высвобождались.

Под фатой стало трудно дышать; она облепила лицо и шею, сдавливая горло. Тара попыталась сорвать ее, но чем больше дергала, тем сильнее душила ее фата.

– Оуэн! – закричала она. Крик вышел слабым и приглушенным. Она знала: он где-то рядом. Оуэн ни за что не допустит, чтобы с ней случилось что-то плохое.

– Я здесь, – пророкотал он ей на ухо, но она его не видела.

– Оуэн, помоги!

Сзади ее обхватили руки. Руки Оуэна, сильные и надежные. Фата упала, и она снова смогла дышать. Она смогла высвободиться и развернулась лицом к своему спасителю.

Оуэн смотрел на нее в упор.

– Ну что, проснулась?

Мрак развеялся, и Тара вспомнила, где находится. В лесу, в старой хижине. За ночь дождь прошел. За деревьями всходило солнце; его косые лучи проникали в хижину сквозь пыльные окна.

А она лежала в крепких объятиях Оуэна на полу, на матрасе.

– Да, – ответила она.

– Тебе приснился кошмар?

– Обычный страшный сон из-за стресса.

– Ты звала меня.

Она высвободилась из его объятий и села.

– Наверное, хотела, чтобы ты сделал за меня задание по алгебре.

Он тоже сел. Одеяло соскользнуло, обнажив стройный торс. Она редко видела его без рубашки и сейчас изумленно смотрела на него. Возможно, Оуэн и не обладал мощными бицепсами бодибилдера, но плечи у него были широкими, живот плоским, грудь – накачанной. Он рассказывал ей о занятиях в тренажерном зале «Кэмпбелл-Коув Секьюрити».