На протяжении десятков лет, мир между людьми и эльфами держался, опираясь на древние легенды и поверья. Каждый житель с малых лет знал о старых битвах и раздоре, царившими между двумя великими народами. Земли Нейринских лесов служили нейтральной территорий между королевствами, и никто не смел, нарушить законы предков. Но как-бы долог и крепок не был союз, так или иначе ему приходит конец.

***

В пяти днях пути к северу от границ Нейрина стоял город Карен-Гелл, историческая столица мира людей и оплот знаний. Цивилизация еще не видела столь сильного и крепкого города, его улицы были украшены многочисленными статуями и монументами, роскошные парки и фонтаны, тысячи флагов и знамен, развешенных на белоснежных зданиях, лишь увеличивали его статус в глазах путников. Каждый житель города знал, где можно получить кружку лучшего эля, досыта наесться, развеселиться или же провести время, погружаясь в размышления обретая душевное умиротворение.

Путника встречали высокие дубовые ворота, укрепленные широкими стальными листами украшенные россыпью ярких узоров. Прямо за ними следовала центральная улица Карен-Гелла, упирающаяся в широкую площадь, увенчанную тремя белоснежными разновысотными башнями, уходящими ввысь, за облака. Прямо перед башнями «Королевской короны», находился старый фонтан. Небольшое мраморное кольцо, в центре которого на камне из Нейринского леса, восседала миловидная, юная русалка, вечно льющая воду из раковины в ее руках. Такие камни славились своей удивительной способность к флюоресценции мягким сине-зеленым светом, едва их касалась вода и фонтан, был окутан свечением, ночью и днем озаряя бледным светом окружающую площадь.

Сама же площадь, вымощенная тяжелым булыжником и отполированная магами древности, при солнечном свете казалась, сделана из драгоценных самоцветов. Именно здесь, куда без всяких сомнений попадет каждый вошедший в город, сидел на верхней ступени фонтана верховный маг Карен-Гелла.

Вокруг мужчины средних лет выстроилась толпа волшебников, молодые послушники академии и умудренные возрастом старцы стояли плечом к плечу, внимательно слушая речи их предводителя.

– Унарами, согласен на наше предложение. И готов снять блокаду торговых путей в земли эльфов. Но… он потребовал взамен прямые и беспошлинные поставки Нейринской корабельной сосны. Естественно, вырубка Нейринских лесов строго контролируется лесным царем. Переговоры с ним назначены на следующий месяц. – Лысый мужчина закончил речь и, встав со ступени, жестом проводил группу слушателей.

Маги расходились, и лишь один он оставался стоять на верхней ступени фонтана, чувствуя мелкие брызги прохладной воды на своем затылке. Его привычка, с любой встречи уходить последним, сыграла не малую роль в его становлении как верховного мага. Среднего роста, лысый человек, чье лицо было частично скрыто за толщей пышной и не по годам седой бороды, был, пожалуй, одним из самых добродушных жителей города, что ни как не шло в унисон с его видом.

Одетый в серую мантию покрытую пеплом и сажей, в весьма обветшалой рубахе некогда алых цветов, он больше походил на попрошайку, нежели на приближенного к королевской семье. Взгляд голубых глаз под тяжелыми широкими бровями пробирался в душу смотрящего, и мало кто из людей осмеливался бросить даже мимолетный взгляд в эти голубые глаза. Но вся грозность его вида тут же таяла, стоило Великому чародею увидеть рядом детей.

Как раз именно, так и произошло, играющая вокруг фонтана, в жаркий летний день, детвора принялась брызгаться друг в друга водой. От детского смеха и улыбок площадь засияла новыми красками. Каждый из детей стремился набрать как можно больше воды и облить рядом стоящего приятеля. Кто-то бегал босыми ногами по отшлифованному камню то и дело, уворачиваясь от очередной струи теплой воды из фонтана, выпущенной из ведра такого же озорного мальчугана. Кто-то бежал из дома, держа в руках небольшую кадушку с привязанной ко дну бечёвкой, для удобства держания. Кто-то нарезал круги вокруг вечно льющей воду русалки, запуская руку в фонтан и обрушивая на друзей сотни брызг, отражающих сине-зеленое сияние камня.

Старый маг, провел по водной глади указательным пальцем, оставляя полоску зеленоватого свечения, которая плавно растворялась от бегущих волн. Тогда он опустил кисть в воду, его голубые глаза сверкнули, ярким, белым, чистым светом, и вода вокруг его ладони забурлила. Бурление нарастало, и всего через пару мгновений весь фонтан превратился в кипящее озеро. Но кипел он не от жара. Детвора сновавшая на площади, замерла в удивление, и разинув рты, один за другим они начали подходить все ближе, к новому и еще неизведанному чуду.

Когда дети уже начали толкаться, за право находиться в первых рядах зрителей, маг улыбнулся. Легким движением пальцев, красивым и изящным, он будто оживил воды фонтана, и они взмыли вверх, подобно скалам далеких земель Адорела. Массивным и бурлящим потоком, водная скала, обрушилась на стоящих детей, и тут же превратилась в голубоватую дымку, едва коснувшись их одежды.

Звонкий смех пронзил воздух над площадью и отразился от белокаменных стен королевской башни. Летний вечер, наполнился новыми нотами, и ленивое солнце Ану-Дарлона спускалась к горизонту в чащу Нейринской долины. Ничто не могло изменить течение времени, ничто не могло испортить этот превосходный, наполненный улыбками и смехом, вечер. Именно такие вечера любил старый волшебник, и устав от дальней дороги он прибывал в истинном блаженстве. Ему вспомнилось собственное детство, его младший брат, академия, первый поход в Нейрин. Его имя Онек, сын Эрада-Эрра, верховный маг Карен-Гелла и, по мнению большинства людей, достойнейшая личность.

В отличие от большинства жителей, маг не использовал родословную приставку к имени и вместо традиционного «Онек-Эрр», предпочитал простое «Онек». Этот жест, может показаться крайне не значительным, но не для него. Приставка «Эрр» была данью уважения к своему отцу и его роду, в отличие от своего младшего брата, Кайти-Эрра, Онек не переносил упоминание о человеке отдавшим его в Академию Карен-Гелла на обучение искусству чародейства. С семи лет, Онека отрезали от семьи, ровесников, игр и развлечений. Лишь науки, лишь погружение в таинства волшебства, лишь пыльные свитки и книги каменных библиотек стали его друзьями. Мастера ежедневно испытывали его навыки и обучали новым приемам, вновь и вновь подвергая юное дитя изнуряющим тренировкам тела и духа, превращая слабого мальчика в могучего мага, способного изменить мир. Онек погружался в воспоминания, и с каждой секундой, прошлое становилось все ярче. На его лице была улыбка, а душу наполнял покой и смирение.

– Сколько я тебя помню, ты всегда любил детский смех. – Голос за спиной Онека прозвучал мягко и с улыбкой.

Маг знал этот голос, знал его как собственный, и поэтому, не оборачиваясь, ответил:

– Не ожидал тебя встретить.

– Что? – Изумленно возгласил человек.

Онек обернулся на подходящую к фонтану высокую фигуру. Это был король Карен-Гелла, мудрый и смелый правитель Мирт-Локар. С ним Онек познакомился еще, будучи воспитанником Академии. И почти сразу они подружились. В прочем ничего удивительного, ведь единственные кто имел доступ на территорию Академии и в частности в ее обильные библиотеки, были сами маги и члены королевской семьи, кем и являлся молодой, на тот момент, принц Карен-Гелла Мирт. Да, уже в те годы, юный принц, как и его друг, предпочитал лаконичное произношение его имени, но в отличие от Онека, он делал это не из-за злости или призрения к родословной, а лишь для подчеркивания своей самостоятельности. Даже его отец, Хин-Локар, не выражал своего недовольства привычкой сына. И даже поощрял стремление принца к самореализации, как личности, так и будущего правителя.

– То есть, ты считаешь, что верховный маг может появиться на центрально площади города, собрав вокруг себя совет, кучу зевак, детей и не будет замечен королем? Ах, да. Совсем забыл, ты же сидишь прямо перед окнами моей спальни! – Еле сдерживая смех, и как всегда торопливо, проговорил король. Едва он закончил говорить, как смех, яркой волной, накрыл старых друзей. Мирт протянул руку Онеку, помогая ему встать, с мраморных ступеней фонтана, и жестом указав в сторону башни, пригласил друга пройти.