А мы с Алиной, как два сонных совёнка, потягиваясь, направились в указанном направлении. Не знаю как ей, но мне до безумия хотелось кофе.

Взгляды хоть и редких в утреннее время, встреченных нами мужчин проскальзывали по мне, словно не замечая, и цеплялись за Алину. За три месяца я отвыкла от этого чувства – безликой белой вороны. А эта поездка и поведение Максима вернули меня с небес на грешную землю – где мне самое место. Мечтательницей можно быть в шестнадцать, но не в двадцать пять. Хотя я, даже в пору своей юности, была лишена возможности помечтать. Настроение скатилось уже не к нулю, нет. Ушло далеко в минус.

Закрывшись за маской ледяного спокойствия, вошла с Алиной в кафе и села за столик у большого окна с видом на площадь. Заказав нам кофе и булочки, Алина обернулась ко мне:

– Лия, что произошло, и почему ты так оделась? Вчера, когда ты уходила, была в хорошем настроении. Что-то случилось ночью?

– Да нет,– я мотнула головой. Откинулась на спинку стула и отвернулась к окну. – Просто иногда забываю – кто я и почему здесь. А забывать нельзя, иначе потом будет очень больно.

– Лия я не понимаю. Говоришь загадками и грустная такая. Объясни мне пожалуйста.

Посмотрела на неё, и стало стыдно – всё-таки она не виновата в том, что происходит:

– Алин, не переживай. У меня всё в порядке. Я просто немного запуталась сама в себе, в своих чувствах и желаниях. Ещё очень сильно скучаю по маме, постоянно переживаю за неё. И иногда чувствую себя одинокой.

Заметив, как она на меня посмотрела, продолжила:

– Ты не пойми меня неправильно. Я очень ценю ваше отношение ко мне, поддержку, особенно дорожу твоим и Марты. Но всего за три месяца моя жизнь очень сильно изменилась. Как и я сама. К этому наверное нужно привыкнуть. И всё же, как бы ни сложилась моя жизнь в дальнейшем, я бы очень хотела не потерять с тобою связь.– Я протянула руку и пожала её ладошку, лежащую на столе. Алина немного грустно улыбнулась:

– Когда, в конце весны, заканчивались лекции, и началась сессия, я для себя решила, что приеду в стаю, побуду недельку-другую и поеду куда-нибудь по туристической путёвке. Пересмотрю в интернете предложения агентств и уговорю Максима чтобы отпустил. Всё-таки уже год, как среди людей живу, адаптировалась уже. Ну а в конце лета поеду к тётке, у которой жила до приезда Максима.

– И что, не отпустил?

– Я и не спрашивала. Приехала, а через несколько дней ты появилась. Я тебе не рассказывала про свой дар. Хотя он ещё очень слабый и мне его долго развивать надо и работать с ним,– она застенчиво улыбнулась, а я в нетерпеливом ожидании наклонилась вперёд:

– Ну же не томи! Что за дар?

– Считывающий.– Нахмурившись, торопливо добавила:– Только он у меня какой-то неполноценный что ли…

– Алин, а что за дар?

– Я вижу ауры не только оборотней, но и людей. Но могу определить только суть, натуру.

– Я не поняла тебя. Ты видишь ауру, а как ты определяешь суть?

– Вижу как от любого живого существа исходят, скажем так световые потоки. У животных и чистых душой, светлых оборотней они тёплых оттенков и чем хуже по сущности оборотень, его мысли, желания, тем темнее от него световой поток. Как-то так. Конечно ещё много нюансов: когда у кого-то плохое настроение, горе или радость, всё это тоже я вижу.

Я смотрела на неё расширившимися глазами.

– И ты постоянно видишь как некие цветные потоки исходят от нас?

– Нет,– она рассмеялась,– только расфокусировав зрение и как бы обращаясь внутрь себя, включается дар. Извини, я не могу объяснить по-другому. Марта со мной долго возилась: направляя, подсказывая, как обратиться к дару.

– Так может и у меня есть дар? Ты можешь определить?– Я с надеждой на неё посмотрела.

– Извини, но нет.– Она мотнула головой.– Я и о своём-то узнала случайно. Однажды сидела на лавочке в парке с девчонками, и вдруг ни с того ни с сего, все проходящие мимо и сидящие рядом девчонки раскрасились красками. Кто-то испускал цветные облачка, а кто-то еле переливаясь. Я подумала, что у меня с головой проблемы. Поделилась с Мартой и вот теперь учусь, тренируюсь.

Я расстроено вздохнула, ну недооборотень я какой-то!

– А я? У меня какой цвет?

– Ты испускаешь желтый свет с серебристыми лучиками, как солнышко.

Я скептически хмыкнула, она продолжила:

– Правда, как солнышко! А вот когда хмуришься, огорчаешься, то цвет темнеет до оранжевого. Сегодня в машине я очень расстроилась, взглянув на тебя с помощью дара – цвет был тёмно оранжевый и серебристых лучей было много. Сейчас ты посветлела, но до солнышка далеко.

– Серебристые лучики говоришь… Может это из-за того что мама из клана Серебряных?

– Возможно, – она пожала плечами,– я не знаю. Так вот, когда я увидела тебя в «Красном» доме, мне стало интересно и я решила задержаться. Знаешь, Максим конечно заботится обо мне, и я чувствую и вижу что он меня любит, но всё же мы живём словно в разных плоскостях. Слишком большая разница в возрасте. Для него я до сих пор словно маленький ребёнок. Друзей, как ты знаешь, у меня в стае нет. Конечно, сейчас все относятся ко мне иначе, чем раньше. Вон сколько народу пришло на ужин. Только я никогда не забуду – с каким презрением ко мне они относились. Зла конечно не держу, но и забывать не хочу. Сейчас, благодаря тебе, я уже не чувствую себя такой одинокой. Я очень рада что ты приехала.

Внимательно слушала Алину, я понимала, насколько мы похожи – в прошлом два изгоя, обе прошли через откровенное издевательство от сверстников и не только от них. Только со мною рядом все эти годы была мама, хоть я и мало видела от неё поддержки, но она была. А у этой девочки никого рядом не было. Я сжала её ладонь и тепло улыбнулась.

– Я тоже очень, очень рада, что встретила тебя. Прости за то, что не рассказываю всего о себе, сейчас это будет опасно. Но поверь, я тоже впервые встретила ту, с кем хочется поделиться печалями и радостями, ничего не скрывая.

На этой доброй и светлой ноте нас прервала Марта.. И начался мой персональный ад – никогда не любила ходить по магазинам, но кто бы меня спрашивал? В итоге через пять с половиной часов моих мытарств и ворчаний по поводу потраченной суммы, к которой Марта добавила своих денег, я обзавелась: осенней курткой, штанами и кофтами, дублёнкой, шапкой и сапогами, ботинками и ещё много чем необходимым, по мнению Марты и Алины.

Мы вернулись на площадь к, ожидавшему нас, Максиму. Я чувствовала себя не выжатым лимоном, нет, а словно этот лимон пропустили через мясорубку. Алина и Марта выглядели довольными и прямо-таки лучились чувством выполненного долга. Подъехали к дому, где жила Алина и девушка отвела меня немного в сторону.

– Лия, я хотела тебе на память сделать подарок,– прошептала она. Я стояла спиной к Максиму и Марте.– Ты помнишь, я сказала, что поеду навестить тётку?– Я кивнула, она вернулась чуть больше недели назад. Алина зашептала ещё тише: – Так вот, на самом деле её муж, наш дядька-артефактор. Дар у него слабоватый конечно, но дело не в этом. Вот. – Она протянула мне цепочку с кулоном.– Эта цепочка из серебра, как ты из клана Серебряных, а камень в кулоне – аметрин, мой камень. – Я взяла цепочку. Тонкая, красивого плетения, присмотрелась к кулону: огранённый камень, который поразил меня своим окрасом – от края к краю цвет менялся от прозрачного до насыщенно-фиолетового.– Давай помогу одеть.– Она расстегнула цепочку и приблизилась ко мне. Одевая и застёгивая замочек, прижалась губами к уху и зашептала:– На самом деле я ездила к дяде за помощью. Он сделал этот кулон и научил как влить в него свою силу. Её правда там немного, я делала это по капле, но теперь это твой талисман и помощник.– Она отодвинулась, а я не смогла сдержать возгласа:

– Лина! Но зачем?

Она шикнула, так как я привлекла внимание Максима и отведя меня чуть дальше, продолжила уже нормальным голосом:

– Он тебе очень идёт и сплетение символичное: серебро и аметрин.

Я взяла в руки кулон и полюбовалась им. Лучики солнца играли на гранях камня.