Гоша парень хороший, только ветреный и безрассудный. Мы встречались с ним почти два года, пока в один прекрасный день мои глаза не открылись: я случайно застукала его целующимся с одной из моих подруг. Причем, если бы я тогда случайно не появилась на пороге его квартиры, то неизвестно, чем бы закончилось их “свидание”.

Как ни странно, но даже разочарования этот инцидент не вызвал – скорее, в моей душе поселилось какое-то облегчение. И потери я не почувствовала, и обиды не было – лишь радость от того, что наконец-то избавилась от давно себя изживших отношений.

Если это можно назвать “разочаровалась в любви”, то спорить не стану, хотя формулировка уж очень притянута за уши.

– Вам виднее, – снова улыбаюсь, наблюдая за сосредоточенным лицом женщины и ее изучением уже третьей карты, которую она вытащила из колоды, пока я вспоминала о Гоше.

– Твоя профессия связана с бумагами, – Аглая снова поднимает свои темно-карие глаза на меня, впиваясь взглядом. – Думаю, бухгалтер или юрист, – она делает незначительную паузу, прищуривается и через несколько секунд заканчивает: – Из тебя получится отличный следователь. С твоей настойчивостью…

– Откуда вы… – перебиваю женщину, однако она не дает мне возможности закончить.

– Поживи с моё, деточка, – на ее лице появляется кривая полуулыбка, а у меня внутри закипает злость.

– Я вам не деточка! – выдаю прямо в лицо гадалке, желая стереть эту противную ухмылку с ее лица.

– Как скажешь, Ангелочек, – усмехается Аглая и опускает глаза на карты.

А я пребываю в каком-то ступоре от ее слов – как такое вообще может быть? Она не может ничего знать ни про Гошу, ни тем более про Ангелочка. Если первое еще хоть как-то можно объяснить (у большинства двадцатилетних девушек имеется опыт первой любви, в которой они разочаровались), то со вторым … полная засада.

И даже я со своими логическими цепочками и умозаключениями не знаю, что ответить. Не стоило мне садиться на этот дурацкий стул – ведь знала же, что это полная лажа. Так нет же, любопытство замучило – теперь сиди, Диана, и пытайся объяснить самой себе всю глупость данной затеи, строя догадки и предположения.

Ангелочком меня прозвали давно – еще с детского сада ко мне приклеилось это невинное прозвище, как репей, из-за чего многие люди составляли обо мне ошибочное мнение. Ну, посудите сами – милая девчушка со светлыми, слегка вьющимися волосами, небесно-голубыми глазами и невинным взглядом. Чем не Ангелочек?

К тому же, мне каждый год по наследству от двоюродной сестры доставался очередной костюм на новогодние праздники. И в четыре года я с белоснежными крылышками за спиной и нимбом на голове несла в руках фигурку голубя, как символ чистоты, нежности, добра, мира и любви!

Действительно, кто еще, как не Ангелочек?

В седьмом классе мне так надоело это прозвище, что я впервые решила доказать всем, как они ошибаются. Гламурная внешность начинала меня раздражать, поэтому я решилась на ответственный шаг – записалась в местный театральный кружок. Учить длинные тексты для меня не проблема, однако с серьезными ролями не везло, хоть ты тресни.

“Ну, какая из нашего Ангелочка Снежная Королева?” – возмущался наш руководитель.

“Хотя бы роль разбойницы дайте”, – умоляла я строгого преподавателя, однако он был непреклонен.

“Только Герда, не иначе!”

“Виталий Семенович, а можно я сыграю роль мачехи?” – спустя полгода я вновь решилась взбунтоваться.

“Ангелочек, дорогая, никакой мачехи! Исключительно Золушка!”

Все сказочные персонажи милых и скромных девочек доставались только мне, однако вся моя натура бунтовала. Я хотела играть драматические роли или хотя бы второстепенных, но негативных персонажей, однако всегда получала отказ, и в конце концов сдалась, бросив театральный кружок.

Надоели сопливые роли – лучше уж книжки буду про бандитов читать, представляя себя в роли главной героини, которая всему миру докажет, что она крута. Но и это не помогло – однотипные сюжеты, банальные сцены разборок, ненастоящие менты и, конечно же, счастливый финал.

Скучно, однообразно и совсем не интересно.

Однако кое-что из книжек я все-таки почерпнула – вместо того, чтобы представлять себя на месте героини, я стала искать логические несостыковки. И так увлеклась, что параллельно с чтением книг углубилась в изучение уголовного и гражданского кодексов.

Решение всех моих проблем пришло внезапно – чтобы избавиться от этой глупой клички, я всем докажу, что у Дианы Пантелеймоновой помимо гламурной внешности есть мозги. Языки, литература, история и право – я штудировала учебники от корки до корки, писала научные работы и выигрывала олимпиады, но все равно меня не воспринимали всерьез.

“Наш Ангелочек всегда готова к занятиям, так стоит ли ее вызывать? Пусть отдыхает ребенок”, – сочувствующим голосом произносил учитель по географии.

“Я Дианочке заочно поставлю пятерку за год – она такая миленькая”, – вторила ему математичка.

“Как вы меня уже достали!” – вертелось у меня в голове, и я лишь скрипела зубами, отмалчиваясь.

Сама не заметила, как закончился одиннадцатый класс, а мне вручили золотую медаль. Конечно же, было немного обидно, что большинство моих одноклассников так и продолжают считать, что оценки мне ставили исключительно за красивые глазки, а никак не за ум и настойчивость, но сейчас я на это просто не обращаю внимания. Хочется так думать людям – ради Бога, доказывать идиотам, что они – типичные идиоты, даже желания не возникает.

Но от Ангелочка я не смогла избавиться даже на юрфаке, куда поступила сразу же после школы. Но здесь по крайней мере не все преподаватели обращают внимание только на мою внешность…

– О чем задумалась, красавица? – выводит меня монотонный голос из воспоминаний, и я поднимаю глаза на Аглаю.

– Пытаюсь понять, под какой пункт из статьи о мошенничестве вы попадаете, – у меня получается довольно грубовато, но женщина меня реально бесит.

Ведь не может она в картах прочитать ни об Ангелочке, ни о юрфаке?

Или все-таки может?

– Скоро тебе предложат перспективную работу, – Аглая лишь мельком бросает взгляд на карту, после чего опять смотрит мне в глаза.

Я так понимаю, комментировать мое последнее высказывание женщина не собирается? Ладно, не буду акцентировать на этом внимание, но все равно не верю ни единому ее слову.

– Через два года точно предложат, – ее очередное предсказание вызывает лишь смех, и никак не удивление или восхищение. – А если не предложат, то пойду работать на фирму к брату. Так что не угадали вы, уважаемая…

– Месяц, – прерывает мое веселье гадалка. – Но, думаю, даже меньше. Неделя, максимум две, и у тебя откроются отличные перспективы на будущее.

Улыбка резко спадает с моего лица, и больше почему-то веселиться не хочется. Этого Аглая тоже не может знать, хотя ее предсказания вилами по воде писаны. И даже думать об этом не собираюсь – иначе никаких нервов не хватит жить в постоянном ожидании и надеяться, что на днях услышишь долгожданный телефонный звонок.

Конечно же, мне никто не обещал позвонить уже сейчас, пока я еще студентка, но ведь надеяться и верить не запрещено? И сейчас эта наглая женщина хочет меня спровоцировать и заставить все-таки поверить.

Нет уж, уважаемая, ничего у вас не выйдет.

– Так, а принц когда появится? – решаю я перейти на нейтральную ему, чтобы и дальше не забивать себе голову всякой ерундой. – А то я всё жду, а он всё не приходит, – усмехаюсь, всем своим видом показывая, как меня забавляет вся эта ситуация.

– Не переживай, – Аглая не разделяет моего веселья, произнося слова слишком серьезным тоном. – Он уже приехал.

– И что, – наклоняюсь к ней поближе, – прямо с короной?

– А как же, – женщина продолжает пристально сканировать меня. – Скинуть бы мне годков двадцать, я бы от такого точно не отказалась.

– Вот и забирайте его себе, а я как-нибудь без коронованных личностей обойдусь, – встаю со стула и лезу в задний карман шорт за деньгами. – Надеюсь, вы нам сделаете скидку, как оптовым покупателям? – бросаю на стол пятьсот рублей, но Аглая даже глазом не ведет.