Кроме того, на Терсусе мы навербовали кучу полезного люда. Правда "навербовали" звучит слишком громко, так как я валялся полувменяемый от раны, а Саш и Саид шуршали как сраные веники, следя за погрузкой, размещением и т. п. Люди сами приходили ко мне, причём в большом количестве, несмотря на жесткий шмон тайной полиции на подступах к моей персоне.
Приходило много астронавтов. Акулы захватили в системе Терсуса два Т-корабля, а команды ссадили на планету. Космов же хлебом не корми, дай "прыгуна", а на земле они ничем заниматься не умеют, да и не хотят. Люди, конечно, знали, что у "Злых Тварей" есть "прыгун" и шаттл, и горели желанием снова работать в космосе. "Вези" был уже вполне укомплектован личным составом, и ломать сработавшуюся команду не следовало. Но если основные функции команда нашего "прыгуна" выполняла вполне неплохо, то некоторые, типа развёртывания паруса или пристыковки шаттла, которые требовали практического опыта, проходили медленно и со скрипом. Поэтому я взял четверых "старых космических волков" (с согласия Ригса конечно) на должности старших матросов, и молодого, но видавшего виды, штурмана. Его работу пока выполнял сам Смирнов.
На Терсусе есть шаттлы, а значит, нашлись и люди, умеющие их ремонтировать. Боевой робот, конечно, не шаттл, но с другой стороны тот же ферротитан и броня. Подучить ремонтников парочке специфических трюков, и они не станут лишними в формирующемся техническом корпусе Содружества. Кроме того, ко мне заявились два бывших водителя БР, вспоминающих с ностальгией о времени, проведённом на "железе". Это было очень кстати, так как на Камте я не нашел ни одного живого. Я не мог их проверить на месте, но они похоже не врали и согласились поехать Камт без гарантий.
Болеть с комфортом у меня не было времени. "Вези" уже был заряжен, и точка выхода скоро станет доступна, причём ненадолго, а потому следовало незамедлительно отрывать свои задницы от твёрдой опоры. Меня с помпой провезли через весь город в лимузине с витринными бронированными стёклами. В космопорте носилки с моим телом загрузили меж продолжающим судорожно грузиться разным барахлом. Меня провожали как героя революции, я был даже более популярен, чем Эдмонт Тери ("отец революции"), ведь я чуть не погиб, а он не был даже ранен. Эдмонта это, кстати, заметно обижало. Мне даже показалось, что, будучи одним из героев, он был не прочь стать единственным. Но я это списал на свою подозрительность к несимпатичным мне людям, а Тери сперва был весьма несимпатичен. Тем не менее, я улетал, а он оставался. Оставался политиком "номер один" на Терсусе.
Нил Армстронг, новый штурман "Вези", указал мне ещё одну нашу проблему, ещё до отлёта. Т-корабль с двумя шаттлам на борту, это вовсе не Т-корабль с одним шаттлом. Так он мне сказал, а на мои заинтригованные глаза пояснил, что нам придётся пересчитывать точку выхода в гиперпространство и, где она окажется ещё чёрт его знает. Я было заволновался, что в тогдашнем моём состоянии довольно вредно, но Нил успокоил меня. Планеты всё-таки не мечутся как ствол автопушки на залпе, а двигаются по стабильным орбитам, следовательно, и точки выхода (точки "нулевой" гравитации, вернее стремящейся к нулю) тоже не просто появляются и исчезают. Он заверил меня, что сможет нарыть подходящую точку неподалёку от "Вези", но ему необходимо для этого поскорее очутиться на борту Т-корабля. Из-за этого "Ниньо" сорвался с Терсуса-4 раньше "Кита", да и летел к "Вези" со средним ускорением больше двух "g". Армстронга, наверное, потихоньку материли все находящиеся на "Ниньо". Постоянные два "g" даже для опытных космов не шуточки.
"Кит" летел не более 1.5g, чтобы не растрясти моё бедное тело, но мне и этого хватало для пожирания болеутоляющего. Когда мы добрались до "прыгуна", Ригс и Нил уже выдвинули его на новую позицию для прыжка. Сам прыжок тоже не принёс мне лишнего здоровья, после него пару часов я просто проклял несмотря на обезболивающее.
Меня тревожило, то как новые члены команды "Вези" вольются в коллектив Т-корабля, они ведь имели больше опыта. Действительно один из завербованных матросов стал перечить боцману, явно метя на его место. Сам я не мог вмешаться, как и Ригс, так как и рубка и лазарет "Кита" находились далеко от места инцидента, но боцман таки сумел поставить ершистого мужика на место. После Ригс поговорил с матросом и поставил его на место ещё раз, для прочности.
Отсутствовали мы чуть более тридцати дней, и Акул можно было ждать уже со дня на день. Надо сказать, что и в моё отсутствие работа на Камте кипела, спасибо Грегу. Моя рана уже не открывалась при любом неосторожном движении, и я более-менее сам руководил подготовкой тёплой встречи Акулам.
Ещё до моего прилёта было налажено производство боеприпасов для ракетного и минного оружия. Ракеты производились только ближнего действия, неуправляемые. Мин было разработано два вида: скрытые (закапываемые) и открытые (просто разбрасываемые по земле). Минное оружие разрабатывали два человека. Первый Роджерс - горняк, работавший до того на расширении города. Второй - Трелони технолог одного из заводов. Они придумали смешивать обычную жидкую горняцкую взрывчатку с загустителем и различными изделиями из твёрдых металлов вроде подшипников, крупных болтов и т. д. Если робот наступит на такую мину, то мощью заряда ему вполне может оторвать ногу, а если наступит рядом, то его опрокинет. Да и разлетающиеся металлические ошмётки могут попадать в многочисленные щели БР между листами брони и чего-нибудь там заклинивать. Металла в мине слишком мало, чтобы его засёк индукционный датчик меха, но мины открытой постановки довольно заметны визуально из-за своих размеров. Мины же скрытой постановки, довольно сложно устанавливать из-за тех же размеров. Основными датчиками в минах были сейсмические, аналогичные тем, что используются и в роботах. Кроме того, шифрованным сигналом можно было переводить мину в опасное положение и наоборот. Мы решили, что противник, малознакомый с минным оружием, не догадается засечь этот сигнал.
А ещё, для открытой постановки мин Трелони сконструировал постановщики. Лёгкий колёсный глайдер с достаточно мощным двигателем (такие машины используются для перевозки небольших грузов) оборудуется минными скатами, одним или двумя, в зависимости от грузоподъёмности. Простой до гениальности механизм подаёт мины на скаты из багажника, они соскальзывают и плюхаются на землю. Опять же в зависимости от размеров наши глайдеры нагружаются различным количеством мин, от пары до десятка. Каждая мина весит не менее трёхсот кг, из которых двести это взрывчатка. Глайдер по ровной поверхности может двигаться очень быстро, один человек ведёт его, второй приводит в движение механизм подачи мин. Было произведено довольно много постановщиков, за один заход они могли установить до трёхсот мин.
У "Злых Тварей" валялись несколько атомных реакторов для лёгких БР. Часть из них я получил из изувеченных роботов противника, два нашёл на складах Камта. Камтский космодром обслуживался грузовыми гусеничными платформами. Перед отлётом я подкинул Грегу идею посадить на эти платформы атомные реакторы и что-нибудь из запасных орудий. Бэккер перекинул "эту обезьяну" на Трелони, и тот не подкачал. Он родил шесть разных конструкций (оружие и реакторы все были разными) для четырёх ПИИ и ещё двух пар тяжёлых лазеров. Платформы он укрепил бронёй, правда не слишком тяжело, от прямого попадания всё равно не спасёт. Главной защитой новоявленного танкового корпуса была скорость и небольшие размеры платформы (относительно боевого робота), ну и то, что я не собирался совать танки в открытый бой, их основной тактикой должна быть "налёт - отход". Скорость танков действительно оказалась впечатляющей. Неповоротливые платформы под мощью атомного движка стали жутко шустрыми. Трелони правда заметил, что шасси не рассчитано на подобные нагрузки и после каждого использования приходится тщательно осматривать ходовую танка и устранять появляющиеся покоцатости. Я видел, как корпус отрабатывал свою стандартную тактику. Подлетают на скорости к огневой позиции, а выстрелив, улепётывают зигзагами. Я прикинул, насколько легко было бы в них попасть, и решил одних в атаку не пускать и как-то прикрывать отход. Командиром танкового корпуса стала Рейко Окинага, бывший мирный шофёр со взрывным характером.
