– Обижал. Что с того? Какая теперь разница?

Вроде бы никакой, но прокатилась внутри него далекая и почти незаметная, как рокот землетрясения, волна злости. Он ненавидел слабых, аморальных мужиков.

– Деньги того стоили?

– Да, стоили, – она отвечала, как солдат, глядя ему в глаза. – И я вытерпела бы больше, если нужно. Это был осознанный выбор. И вообще, ты всех своих «клиентов» пытаешься понять?

– Да. Всех.

Кажется, на этот раз удивилась она. Не знала о том, что он тоже производит осознанный «отбор».

– Я прошла твой тест?

Глаза смешливые, в голосе легкость. Шутки, юмор, смех – он во все это не верил, не в случае с ней.

– Еще нет. Зачем тебе деньги, если ты хочешь умереть?

– Все тебе расскажи…

Кажется, он опять наткнулся на преграду, и так просто этот колючий забор не преодолеть. Сейчас она пошлет его к черту – он видел. Конечно, ей было бы проще, если бы выстрелил он. Почему? Кей этого не знал. Но Веста была согласна и на другие варианты, потому ни за кого не цеплялась.

– У тебя еще вопросы?

– Да. А как насчет смерти двадцать девятого?

Он дразнил. Тыкал пальцем в небо, надеялся случайно выудить важный фрагмент информации.

– Исключено.

– А тридцать первого?

– В сентябре тридцать дней.

– Тогда первого?

– Нет, – раздраженное фырканье ежа. – Не пойму, ты занят тридцатого?

– Свободен.

– Так в чем дело?

– Напои меня кофе.

На него посмотрели так, как посмотрел бы он сам в глаза той, которая уже трижды отказалась выпить с ним по чашечке.

(Tommee Profitt feat. brooke – Here I Am)

Веста.

– У тебя проблемы?

– С чего ты взял?

«С чего?» – он смотрел на меня, как на душевнобольную, пытающуюся замаскировать свое безумие. «С того, – говорил его пристальный взгляд, – что люди без проблем не торопятся на тот свет».

Ну, тут он был прав. На «тот» не торопятся, а вот «домой»…

– Тебе кофе черный? С молоком? Какой больше любишь?

Кей Джей подвис. Теперь он выглядел, как человек, который привык говорить в забегаловке: «Мне черный, стакан средний». Но которого давно не спрашивали: «Какой любишь больше?»

Эта просторная кухня обычно пустовала. Пока Фредерик был жив, мы сюда захаживали разве что разложить привезенную из ресторанов еду по тарелкам, а когда умер, я вообще только грела здесь чайник и хранила пакетики с заваркой. Завтракать, обедать и ужинать предпочитала либо в кафе, либо у себя в комнате. Кому может нравиться обилие пространства, стали и мрамора? Верно, разве что больному манией величия старику. И вот впервые за долгое время на высоких стульях сидели.

– С молоком.

Отлично, пусть будет с молоком. Хорошо, что упаковку вчера обновила домработница.

– Веста?

– Да?

Меня так давно никто не называл по имени, что я отвыкла. Даже опешила на секунду – слишком долго пробыла «цыпленком», «ласточкой» и прочей живностью.

– Тебя шантажируют?

Меня? Если бы… Лучше бы шантажировали. Потому что деньги найти легче, чем вернуть родню к жизни.

– Кто-то обижает? Один, двое? Банда? Я проверил, это не Хоскин.

Мне вдруг стало непривычно. Тепло. Он… как будто заботился. Иллюзия, конечно, – наверное, профи от того и профи, потому что знает, как срубить больше денег.

– Зачем тебе?

– Я умею решать проблемы.

– Да уж.

– Ты видела.

Видела. Это правда.

– Думаешь, справился бы с бандой?

Тишина. Ответ лаконичный – такой, которому сразу веришь.

– Справился бы. Просто нужны детали.

– И немножко доплатить?

Хотелось развенчать собственную надежду на то, что я неожиданно стала кому-то небезразлична. Какие этому причины? Никаких.

Кей Джей смотрел странно, тяжело. Почему-то непривычно – будто в душу. Качнул головой.

– Если бы твою проблему можно было решить деньгами, ты бы ее уже решила.

И ведь он снова прав. Внимательный мне попался киллер, вдумчивый. И приятный внешне, хоть это никоим образом делу не помогает.

«Делу – нет. А вот радоваться взгляду – да».

Себе кофе я налила молча. Тоже дешевый, из банки, – так и не разобралась, как управляться с навороченной кофемашиной. Предпочитала позволять эту работу делать баристам в кафе – у них выходило лучше. И меньше времени на ненавистной кухне. Которая с Кей Джеем, что удивительно, казалась не такой… противной. Почти обжитой.

– Ты мне не поможешь.

Я решила не обманывать, не пудрить мозги и не играть.

– Ты этого не знаешь.

– Знаю.

Увы. Оставалось лишь грустно улыбнуться.

– Что за история, в которую ты влипла?

– Длинная.

– У меня есть время.

– Твое время дорого стоит, разве нет?

И опять этот укоризненный взгляд за то, что я о деньгах.

«Я ведь на кофе напросился сам? И помощь предложил сам?»

Он действительно предлагал свою помощь? За так? Или я до сих пор чего-то не понимала?

Потому спросила прямо:

– Зачем тебе это?

Ему непросто было смотреть в глаза. Этот человек обладал удивительно прямым и пронзительным взглядом.

И тишина сказала за него – «сложно убить человека, не понимая причин».

Или мне показалось? Не может быть тяжело убивать тому, кто много раз это делал.

Я продолжала молчать, греть пальцы о кружку с кофе, смотреть в сторону. Когда мне впервые подумалось о том, чтобы выпить с этим парнем кофе, верилось, что будет иначе. Что я пофлиртую на прощание, подразню его в удовольствие, может, даже поцелуюсь. Ради развлечения, конечно же, потому что ничего серьезного с мужиками мне уже не светит. Но я и предположить не могла, что наши посиделки выльются в душещипательную беседу. Точнее, в попытку ее завести.

– Что с тобой случилось?

«Где затык?»

«Нигде. Все как раз хорошо».

Но такой ответ он не примет.

– Ты не здорова?

– Здорова. Насколько я знаю.

– Тогда в чем дело?

Мы заходили на третий круг. Или четвертый?

Кофе он, как назло, пил медленно. Всегда выбирал верную тактику, искал пути «додавить». Мне делалось забавно.

– Извини, но я не делюсь своей историей. Нет смысла.

– Тогда «продай» ее.

– Что?

– Обменяй на то, что тебе интересно.

– От тебя?

– Да, от меня.

Я удивилась. И не сразу нашлась с ответом.

А спустя пару минут мой гость уже стоял у дверей, обутый. Протягивал мне кусочек белого картона – визитку с собственным телефонным номером. Никаких букв, только цифры.

– Чтобы не через «Четтер». Если надумаешь.

– Очень… мило.

Он только фыркнул на мое «спасибо».

Уже собирался уйти, но на мгновение замер, обернулся и пояснил.

– Я – Кей.

– Да, я знаю. Кей Джей.

– Нет. Кей – мое настоящее имя. На «Джей» начинается фамилия.

Вот те раз. Кто бы думал. Зачем, если мы не друзья?

Но странный киллер, собеседующий своих жертв перед тем, как совершить преступление, уже ушел в темную сентябрьскую ночь.

(Jennifer Thomas – Because of You)

Утро нового дня; и у меня хорошее настроение.

Я удивлялась ему больше, чем чему-либо еще. А все потому, что я прожила в этом месте почти год и никогда не ощущала ни умиротворения, ни легкой, как теплый ветерок, радости. Всегда воевала, выживала, планировала, воплощала, действовала.

И, оказывается, никогда до сегодняшнего дня не расслаблялась.

Не замечала, что этот мир по-своему тоже красив и даже мягок, если впустить в себя настоящий момент. Танец листочков на ветвях, аромат свежесваренного кофе со сливками, купленный в кофейне, шершавый под пальцами стакан. Такой горячий, что держать ладонью под донышко.

Вдруг показалось, что все просто.

С утра кто-то пек для меня эту булочку, старался, замешивал тесто с любовью. Может быть, напевал. Продавец, чтобы я ее увидела, выкладывал выпечку в корзинку. После с улыбкой протягивал мне пакет. Все просто. Если не усложнять.