«Неужели всё настолько плохо?»

Как оказалось, госпожа Брейн разделяла её мысли.

– Не переживайте, сосед. В торговых делах всегда так: сегодня – пусто, завтра – густо. Но, если позволите дать вам совет… – женщина замолчала, с ожиданием глядя на хозяина лавки. Дождавшись короткого кивка, она добавила, – у вас прекрасные, но очень дорогие ткани, господин Мирш. В пригороде их почти никто, кроме меня, не покупает. Может, вам стоит перенести лавку в центр Лирсы, поближе к дворцу правителя?

Отец Зельды только рукой махнул. Девушка подумала о том, что, если бы у него были лишние деньги, он бы так и поступил. Но, в центральной части города и земля, и дома стоили значительно дороже.

Пока отец беседовал с покупательницей, Зельда осторожно сложила отрез ткани, и, упаковав его в бумагу, протянула госпоже Брейн.

– С вас два золотых.

Швея покачала седой головой:

– Дороговато, конечно, но для такой милой девушки, как ты, не жаль, – улыбнувшись хозяину и Зельде, она направилась к выходу. Мирш учтиво открыл перед ней дверь.

– До свидания, госпожа Брейн. Удачного дня.

Наклонившись к нему, женщина вполголоса добавила:

– И всё же, подумайте, господин Мирш. Такой товар, как у вас, требует богатого покупателя. Может, самого богатого в городе.

Зельда, случайно посмотревшая на отца, заметила, как он помрачнел. Ничего не ответив женщине, он закрыл за ней дверь, потом опустился на колченогую табуретку и задумался.

В доме Мирш обедали в два часа пополудни. Лавку на это время закрывали – всё равно днем покупателей не было – и Мирта накрывала на стол.

Иногда к обеду приходили соседи или друзья Миршей, правда, всё реже и реже. Мелен стыдился бедности, и старался не показывать знакомым, как скромно они живут. А для его жены гости и вовсе стали головной болью: их не будешь угощать тушеной капустой или кашей. На стол придется подать копченую рыбу, мясо и хорошее вино. А на что их купить, если муж разрешает тратить на хозяйство не больше золотого в месяц?

Гостей угощали в столовой, за широким столом, покрытым кружевной скатертью. Но, когда их не было, Мирш и его домочадцы собирались на кухне: Мирта с дочерью – за маленьким столиком возле очага, а торговец на стуле у окна.

Зельда взяла тарелку с гречневой кашей и неслышно вздохнула. На этот раз Мирта не добавила ни масла, ни кусочка жареного мяса.

Поймав её взгляд, мать только пожала плечами. А вот отец, съев пару ложек каши, с досадой отодвинул тарелку.

– Опять гречка! Надоело. Жена, у нас есть ещё что-нибудь?

Мирта покачала головой. Несколько мгновений в кухне слышался только скрип стульев да невнятное бурчание Мирша:

– Разве это – настоящий обед для мужчины? Ты не умеешь вести хозяйство, Мирта. Золото утекает у тебя между пальцев.

Зельда заметила, как вздрогнула мать от несправедливых обвинений, и не смогла сдержаться:

– Прости, отец, но даже самая лучшая повариха не приготовит жаркое из куска деревяшки. На один золотой в месяц можно купить только крупу, хлеб и соль. Если ты хочешь мяса, оставляй маме больше денег.

Она ещё не успела закончить, как отец, размахнувшись, ударил по подоконнику кулаком так, что посуда зазвенела.

– Я не спрашивал твоего мнения, Зельда. Мала еще старших учить! Но, если ты действительно хочешь помочь, я подскажу, как это сделать.

Зельда выпрямилась, удивлённо глядя на него. Что-то подсказывало ей, что ничего хорошего она не услышит.

– Дерек Боул, торговец пивом, делает тебе предложение, – медленно, с расстановкой, заявил Мирш, сложив руки на коленях.

Зельда услышала, как вскрикнула мать:

– Мелен, прошу тебя, не надо. Боулу почти пятьдесят, и второго такого пьяницы во всей Лирсе не найдешь. Его первая жена умерла совсем молодой. Говорят, случайно выпала из окна, но люди разное болтали.

Мирш протянул ей пустую чашку:

– Налей мне чаю. А что касается Боула… Какое имеет значение, что он старше Зельды и иногда выпивает? Главное, он богат, имеет свой дом, и готов жениться на ней без всякого приданого. Да нашей дочке еще завидовать будут!

«Да уж, завидовать, – с горечью подумала Зельда. – Скорее, вслух – жалеть, а за спиной – смеяться. Потому что, мой будущий муж – старый, толстый и несёт от него, как из винной бочки. Неужели отцу совсем меня не жаль?»

В кухне повисло молчание. Мирта теребила оборку передника, не поднимая глаз на мужа. Мирш неторопливо пил горячий чай с засохшим печеньем.

– Надеюсь, ты пошутил, отец? – наконец, спросила девушка. Ей не верилось, что отец, несмотря на сложности в торговле, всё же решится отдать её за старика.

Мирш тяжело поднялся, и, сделав два шага, навис над ней. Крепкий, коренастый, в молодости он с легкостью гнул монеты пальцами. Сдвинул косматые брови:

– Отчего же. Я забочусь о твоём будущем.

– Ты думаешь только о себе, – возмутилась Зельда.

– Не перебивай меня, – повысил голос Мирш. – Мать слишком избаловала тебя, девчонка, позволив отказать трем женихам. Но больше этого не повторится. Ты выйдешь замуж за Боула, даже если мне придется силой тащить тебя под венец.

Он уже выходил из кухни, когда Зельда негромко сказала:

– Не получится, отец. Ты забыл, что я – феникс. Я родилась свободной, и свободной умру. Если ты попытаешься применить силу, я обращусь в птицу и улечу.

Мирта порывисто обняла её:

– Дочка, нет! Не оставляй меня. Конечно, сейчас у нас – плохо с деньгами, но никто не заставит тебя выйти замуж против воли. Ты же – наш ребенок, пусть и не родной по крови, мы любим тебя. Правда, Мелен?

Мужчина бросил на неё равнодушный взгляд и вышел из кухни, громко хлопнув дверью.

На следующую ночь, несмотря на обещание, данное матери, Зельда снова обернулась птицей и улетела. Её по-прежнему тянуло в небо, в бесконечную высоту. Но на этот раз она не чувствовала радости от полета. Она проносилась стрелой над тёмной водой, вычерчивала в воздухе сложные фигуры, но делала это, скорее, по привычке.

Слова отца о замужестве с Боулом не выходили у неё из головы. И, хотя Зельда любила приемных родителей, она не могла смириться с выбором Мирша. Как феникс, она прекрасно понимала, что союз, заключенный не по любви, может убить её. Тоска по несбыточному, и связь с неприятным человеком погасит сияние феникса, и волшебное создание умрет. А вместе с ним погибнет и сама девушка.

«Неужели нет другого выхода? Нет, я никогда не соглашусь на это. Но, если отец выгонит меня из дома, хватит ли у меня сил и смелости, чтобы жить одной?»

Словно почувствовав её боль, маленькие птички слетелись со всей округи. Ласковым щебетом и прикосновением крыльев они пытались утешить феникса.

В эту минуту ночной туман, клубившийся над рекой, прорезал первый солнечный луч. Феникс встряхнулась, вспомнив о том, что обещала вернуться до рассвета, и, взмыла вверх.

Её путь лежал через небольшую деревню, расположенную совсем рядом с Лирсой. Зельда пролетела мимо пары деревянных домиков и вдруг замедлилась, привлеченная приятным голосом, напевавшим старинную песню, и также запахом свежего хлеба. Покрутив головой, она повернула к постоялому двору, стоявшему в центре деревни.

«Я только на минуточку, – пообещала себе феникс, – только посмотрю, кто поёт, и сразу домой».

Откуда у неё вообще появилось желание взглянуть на незнакомого человека, девушка не задумалась.

Вокруг большого дома, сложенного из бревен, в изобилии росли кусты смородины и малины. Опустившись на тонкую ветку, чуть прогнувшуюся под её весом, феникс внимательно огляделась.

Посреди двора стояла карета, украшенная позолотой и гербом в виде золотой розы, оплетенной терновником. Герб показался Зельде знакомым, но она никак не могла вспомнить, где его видела. Но девушка поняла, что на постоялый двор заехал богатый и знатный господин.

Но карета, несмотря на свою роскошь, ненадолго привлекла её внимание. Повернув голову, Зельда увидела сидевшего на скамейке молодого человека. Несмотря на простую дорожную одежду, его горделивая осанка и правильные черты лица выдавали отпрыска благородной семьи. Загорелая кожа лица контрастировала с растрепавшимися волосами оттенка пшеницы и голубыми глазами. В руке он держал свежеиспеченную булку.