Ещё недолго я наслаждался местными пейзажами и всё же вернулся в дом. Дядя с задумчивым видом сидел на диване. Когда я вошёл в гостиную, он тут же оживился, и странная задумчивость вмиг исчезла с лица.

— Тору, я не хотел тебя просить, — он достал из нагрудного кармана халата небольшой конверт, — но, пока не стемнело, можешь отнести это в храм? Он тут недалеко.

— В храм? — я принял конверт и покрутил его в руках. Абсолютно чистый, без каких-либо марок, подписей и адреса. — Хорошо. Но я не знаю, где он.

— Средняя тропинка, что у рисовых полей, — дядя махнул рукой. — Иди прямо и точно не пропустишь. Я-то со своей ногой долго ковылять буду, а ты как раз познакомишься с местами.

— А что мне сказать? Ну, когда я передам конверт?

— Что сказать? — дядя задумался. — Скорее всего, тебя встретит Нанаки-сан. Скажи, что долг я возвращаю.

— Ты задолжал храму?

— Ну, можно и так сказать, — он снова странно улыбнулся.

***

Мой дядя никогда не отличался честностью. Когда мне удалось добраться до храма, солнце уже начинало садиться, окрашивая небо в тёплый оранжевый цвет. Стоило бы догадаться, что святилище не будут строить слишком близко к самой деревне.

Укрытый лесом, храм одиноко стоял, окружённый небольшим заборчиком. Деревенские святилища отличались от городских. Вокруг них всегда царило непередаваемое умиротворение и, казалось, словно здесь взаправду обитают *ками. Наблюдают за тобой сквозь пышную листву.

На главной площади храма, активно работала метлой невысокая девочка. Короткие волосы, стрижены под каре, белая *юката, подпоясанная красной лентой, на ногах —*гэта. Это Нанаки-сан? Я думал, будет мужчина.

— Добрый вечер, — я сдержано поклонился.

Девочка кивнула в ответ и заинтересовано посмотрела мне в глаза. Лицо её было болезненно бледным, кожа едва ли не просвечивала, уши забавно выглядывали из-под коротких волос, но больше всего выделялись глаза. Ярко-жёлтые глаза девочки — жутко уставшие и настолько же жутко печальные.

— Я Ивата Тору. А вы, Нанаки-сан, верно?

Незнакомка отрицательно покачала головой и указала пальцем в сторону ритуального дворца. Она отставила метлу и, стуча деревянными подошвами гэта, убежала внутрь храма. Она вышла оттуда через считанные секунды с пожилым мужчиной.

— Вам чем-нибудь помочь? — голос у мужчины был по-старчески хриплым.

— Ивата Тору, — я поклонился. — Мой дядя — Исияма Ёичи, просил вам передать.

Я протянул мужчине конверт.

— Он также просил сказать, что возвращает долг.

Мужчина внимательно осмотрел сперва конверт, а затем меня самого. Прищуренные глаза смотрели на всё из-под тяжёлых, густых и седых бровей, другой растительности на голове у служителя храма не было. Наконец, он убрал конверт в карман кимоно и улыбнулся мне.

— Передай дяде, что теперь всё в порядке.

Девочка всё крутилась за спиной у мужчины и время от времени выглядывала, внимательно меня изучая.

— Харука, — он отошёл в сторону. — Не стесняйся так. Непристойно прятаться от гостей.

Она смущённо вышла из-за спины мужчины и отвесила мне до неприличия низкий поклон. За всё время, что я находился здесь, она не произнесла ни слова.

— Харука — очень застенчивая девушка, — служитель улыбнулся. — Не обижайся на неё.

Щёки девочки покраснели и она, с обиженным выражением лица, ловко перебирая пальцами и быстро двигая руками, показала что-то мужчине.

— Где твой блокнот, Харука?

Харука снова что-то показала ему на языке жестов.

— А я тебе говорил, чтобы убирала его куда положено, — служитель тяжко вздохнул. — Это хорошо, я в храме был. А если бы ты одна осталась и Ивата-сан бы что-нибудь у тебя спросил?

Девочка растерянно опустила взгляд и принялась водить ногой по каменной кладке.

— Харука потеряла голос ещё в детстве, — мужчина обратился ко мне. — Неудачно упала во время ремонта храма.

— Я сожалею, — я не знал, что ответить.

— Я бы хотел попросить тебя о небольшом одолжении, Ивата-кун, — служитель кинул взгляд на всё ещё смущённую девочку. — Сверстники почти не общаются с Харукой, потому ей тут довольно одиноко. Чем её может развлечь такой старик? Я бы хотел, чтобы ты хоть иногда заходил к нам. Харука, правда, очень хорошая девушка и ей было бы намного легче, если бы к ней относились также, как и к другим детям.

— Хорошо, обязательно, — мне вдруг стало не по себе. — Я завтра как раз хотел познакомится с остальными. Мы могли бы взять Харуку с собой… если она захочет, конечно.

— Это было бы прелестно, — мужчина засмеялся. — Ты не против, Харука?

С каждым новым словом, она становилась всё краснее и краснее, всё быстрее водила ногой по каменным плитам. На вопрос служителя она неуверенно кивнула.

— Тогда я обязательно зайду.

— Харука будет ждать. Уверен, что с нетерпением.

Перед моим уходом, девочка ещё раз поклонилась и помахала на прощание рукой. Махала она долго. По дороге назад я несколько раз оборачивался, а она всё не уходила, методично махая мне вслед.

***

Я вернулся к дому дяди, когда солнце совсем ушло за холмы и на деревеньку опустился ночной мрак. В воздухе ещё сохранялось тепло, но дневная духота сошла на нет. Цикады к ночи оживились и стрекотали во всю силу.

Дядя ещё не спал. Он всё также сидел в гостиной и о чём-то глубоко размышлял. Мой приход он заметил не сразу. Я прошёлся по комнате и уселся на противоположный диван.

— А ты в мать пошёл, — после длительного молчания произнёс он. — Те же странные холодные глаза. Меня всегда дрожь пробирала, когда Румико смотрела на меня своим укоризненным взглядом. Будто прямиком в душу заглядывает.

— Дядя?

— А стрижёшься, как отец, — он будто не слышал меня. — Он у тебя тоже никогда не причёсывается, волосы вечно в разные стороны торчат. Да и привычки, я гляжу, тоже его.

— Ты чего, дядя?

— Да так, — он резко пришёл в себя. — Не бери в голову, — мужчина бросил взгляд на часы, что висели рядом с одним из книжных шкафов.

— Поздновато что-то, — он покачал головой. — Денёк-то у тебя не простой выдался. Пойдём-ка спать. Завтра важный день… очень важный.

***

Прошлое…

Жар огня обжигал кожу, палил волосы. От чёрного непроглядного дыма было трудно дышать, глаза слезились. От жутких криков и лошадиного ржания закладывало уши. Я стоял в самом центре деревни и не мог сдвинуться ни на миллиметр.

Из плотной завесы дурнопахнущего дыма проявились силуэты. Недалеко от меня стояла толпа. Кто-то едва-едва держался на ногах, кто-то уже и вовсе пал на колени. Дети, женщины, мужчины, старики. Перед ними, я смог разглядеть и силуэты нескольких всадников.

Всё это было похоже на картинки из учебника по истории.

Один из всадников что-то говорил. Из-за стоящего вокруг шума у меня не выходило толком расслышать, что именно, лишь бессвязные окончания слов и эту ужасную интонацию, словно он проклинал кого-то, проклинал со всей ненавистью.

А пламя разгоралось всё больше и больше. Ломались и с грохотом падали деревянные балки, стекла со звоном бились о землю. Дышать становилось всё труднее. Я попытался крикнуть, чтобы меня заметили, но и мой голос звучал приглушенно и невнятно.

Я почувствовал, как огонь обжигает мою спину. Затем к носу подобрался запах горящей ткани и резины. Боли я не чувствовал, только жар. Огонь добрался до футболки, вмиг охватив всё моё тело. Я видел, как кожа на руках медленно вздувается, краснеет и лопается местами.

Лёгкие окончательно забились углекислым газом. Дышать было уже невозможно. В глазах начинало темнеть. Окружение стремительно теряло чёткость. Ещё какое-то время я мог наблюдать силуэты всадников. А затем. Затем лишь темнота.

Комментарий к Глава I

*Акихабара (Акиба) - наиболее известна как одна из крупнейших торговых зон во всём мире для электронной, компьютерной техники, аниме и товаров для отаку.

*Ками - В японской мифологии, боги и духи.

*Юката - традиционная японская одежда, представляющая собой летнее повседневное хлопчатобумажное, льняное или пеньковое кимоно без подкладки.