–А эти самые мэллорианоры? – спрашивает второй, – Кто они?

–Видимо, это исковерканное название Лесных эльфов – maelloreiannor.

–Но как заполучить их камень, Салкандо? Ведь в Вековечные леса нет ходу злу. Множество людей, чьи сердца были «запятнаны Тьмой», как говорит легенда, сгинули там.

–Хитрость, брат, хитрость. Если мы не можем прийти к эльфам, пусть они придут к нам.

Оба брата заливаются злым смехом, от которого у спрятавшегося за стеллажами гвардейца Великой империи холодеет кровь. Бледный, будто вампир, солдат бесшумно выбирается из библиотеки и бежит во дворец Императора. Перед ним смыкаются копья, но соглядатай все же пробирается в святая святых Империи и падает ниц перед встречающим его седобородым старцем.

–Император вознаградит тебя за ценные сведения, – говорит старик, выслушав сбивчивый рассказ солдата.

Наградой соглядатаю оказывается отравленный нож под ребро, направленный рукой ассасина Ордена Крови, содержавшегося при Императоре для решения деликатных проблем.

Братья, между тем, беспрепятственно покидают пределы Восточной Империи, унося с собой роковое для всего мира знание. Пройдет несколько лет, и весь этот мир омоется потоками крови из-за нескольких дней, проведенных Салкандо и его спутником в библиотеке.

6

Тончайший слой грязного талого снега хрустел под лошадиными копытами. В морозном воздухе слышно было фырканье да звонкий перестук, да редкие команды.

Найтари и Канн ехали впереди своего маленького войска. Оба верхами, оба пренебрегши доспехами. Он, по обыкновению, молчал, ограничиваясь лишь короткой односложной фразой в час по чайной ложке. Какие мысли одолевали молодого воина, эльфийская царевна не знала. Догадывалась лишь, что думы его были не из приятных, поскольку тонкие губы полукровки были плотно сжаты, смарагдово-зеленые глаза с затаенной тоской глядели на разворачивающуюся дорогу.

–О чем ты думаешь, Канн? – не выдержала девушка.

Ее глаза встретили изумрудное пламя в его глазах, которое, однако, тут же смягчилось, на лице возникло что-то навроде улыбки, искренней и довольной, но от неумения выглядевшей едкой и злой.

–Думаю, как это все быстро и неожиданно. Все то, что сейчас происходит с нами. Мало мне было просто принцессы, которую надо защищать ценой собственной крови, так она еще и оказалась носительницей магического амулета. Волшбе ни я, ни мне подобные не шибко доверяют, да и боятся, чего таить.

–Я не просила меня защищать, вольный странник, – возразила Найтари, – Тебе был дан выбор: хочешь, возвращайся к милым тебе лесам и полям, к бессчетным лигам трактов и тропок, а хочешь – останься со мной.

–Знаю, ваше высочество. Думаешь, не думал я, не размышлял, а бухнул наобум, что на ум пришло, – из груди воина вырвался горький невольный вздох, взор снова обратился на дорогу. Продолжил Канн уже едва-едва различимым даже для эльфийского уха шепотом, – Не смог я отпустить тебя, Найтари Эльфарран…Тари. Учили тебя шпагой махать эти, ха, да с ними только разминаешься. Ох, вру, вру, вру, вру. Не в стали дело, а в тебе самой.

–Что?

–Разведчиков надо выслать, величество твое, впереди место для засады превосходное. Вот жду, пока сама сообразишь.

Тотчас с тем же известием подъехал дружинный старшина – изрезанный клинками ветеран, выигравший не одну сотню кампаний и служащий уже второму поколению Гарротов. Найтари покосилась на хладнокровно скачущего Канна:

«-Он не перестанет удивлять. Все знает, все может. Нет, не все…любить не может. Статуя, а не человек».

Вскоре лесок, по которому ехал отряд, неожиданно оборвался, и воинам открылся вид на расположенную, словно в чаше долину. Линия снегового покрова осталась позади, и землю ничто не прятало от взора. Видно было все, что есть в долине. Здесь протекала речка, травы на лугах стояли едва не по пояс взрослому человеку, мелкое зверье галдело в лесу. Аккуратные домишки лепились друг к другу, образуя деревушки. Чуть дальше раскинулся город. Сверху видны были крыши и башни. Если напрячь глаза, то можно было даже увидеть занимающихся своими делами поселян.

–Дракмор, – известил подъехавший старшина Оргон.

–Странно, я думал, эльфы живут в лесах, лазают по деревьям, а на землю ступают только в исключительных случаях, – проговорил Канн. Найтари усмехнулась – знаем, знаем, сам наполовину такой, а придуриваешься.

–Это заблуждение, – Ответил Оргон, – Мэллорианоры и впрямь строят свои дома на гигантских ясенях, говорят, в глубине Вековечных лесов есть такие деревья, где помещаются целые города, но их я не видел. Ночные же эльфы тем от родственников и отличаются, что их образ жизни такой же, как у людей.

–Где дворец моего отца? – спросила царевна. Сейчас она действительно выглядела как особа королевской крови, словно близость подданных придала ей сил и уверенности.

–Дворец отсюда не было видно, даже пока он еще стоял.

–Ладно, хватит трепаться, спускаемся в долину, – оборвал Канн и первый двинулся по плохо проезженной тропочке, то вновь ныряющей в лес, то вплотную подходящей к обрыву. Чуть поплутав, тропа сворачивала в природой образованную арку из двух, будто сросшихся крутых скал.

–Khann, – на правильном наречье Ночных эльфов произнес старшина, – Эльфы дали этой скале имя, которое на нашенский переводится, как «опасный клинок», скалы-то и впрямь на меч похожи.

За скалой-мечом тропка ныряла круто вниз и кольцом обвивалась вокруг образовавших чашу гор. Здесь пришлось бросить телеги и двигаться, разбив строй, в колонну по одному, поскольку на тропе хватало места только для одного пешца или одного всадника. В конце тропы отряд ждало ущелье, перегороженное двумя сторожевыми башнями. Оргон сказал, что еще совсем недавно они стояли покинутыми. Все набольшие миниатюрной армии надеялись, что это и по сей день так, ибо, благодаря капризам природы, даже небольшой гарнизон мог сдержать, если не разбить, многотысячную армию.

На их счастье, башни выглядели покинутыми – из бойниц не торчали самострелы, никто не скидывал на головы подступающим воинам камни со скал. Однако Канн хмурился и озирался по сторонам, держа руки на эфесах сабель. Но его опасения не оправдались. Последний лучник миновал опасное место безо всяких происшествий. Десятники и сотники небольшого войска построили своих подчиненных.

–Движемся к развалинам королевского дворца, – объявил Оргон, – Затем берем в кольцо столицу.

Конники дали шпоры лошадям, пешие воины перешли на легкий бег – не стоило экономить силы, пока местные старшие еще не знают о вторжении.

***

Как и предполагал покойный барон Гаррот, войско Найтари долго не встречало сопротивления, продвигаясь все дальше и дальше в глубь Дракмора. Неприятель встретился им, когда до столицы осталось полтора дневных перехода. Оргон только усмехался себе в усы – тутошние военачальники, кто бы они ни были, до неприличия глупы: закованная в глухую броню конница при поддержке стрелков и прикрытии копейщиков (на случай «неожиданного» удара вражьей кавалерии) легко сомнут в поле любую заступившую путь армию.

Но еще больше старшина смеялся, воочию узрев тех, с кем придется сразиться – рота наемников в разномастных доспехах и вооруженных, кто во что горазд, конная полусотня, да не тяжелая кавалерия, а даже не защищенные доспехами всадники пяти летучих эскадронов, хороших для разведки, но не для сшибки с закованными по самые глаза конниками Гаррота.

Две кавалерийские сотни, которыми командовал племянник Оргона, выстроились ударным клином и замерли в двух полетах стрелы от неприятельского войска. Полусотня стрелков осыпала ряды противников стрелами, копейщики же стояли вперемешку с лучниками, прикрывая тех своими щитами.

–Долго они так не простоят, – сказал Оргон, оставшийся вместе с Найтари и Канном за полем боя, – Эти субчики совершенно не умеют сражаться в одном строю с стоять под стрелами, зато они мастера в дуэльных схватках. Сейчас стрелки порастревожат господ насупротив и дадут дорогу коннице. Тут-то супостат и обречен – ни холмика, ни овражка, чтоб затормозить разбег коней.