И тут словно пламенный ураган промчался по ущелью, выжигая все, что встречалось на пути и даже плавя камень – это был слегка запоздалый ответ Салкандо, применившего свои магические способности, дарованные перстнем Темного. Один воин не удержался и сорвался прямо в клокочущую огнем бездну. Послышался одинокий вскрик, и чего-то родича или мужа не стало. Остальные девять убийц благополучно достигли верха.

–Пока размен в нашу пользу, – бросил Канн Иррису пока они отвязывали пленников, – Этих в повозки, сами по коням и ноги отсюда, сейчас они начнут стрелять из своих катапульт. Надо успеть уйти, пока они не начали попадать в цель.

Отчаянные головорезы скрылись, а вот во много раз большая армия атакующих устроила привал и долго не решалась пройти еще хотя бы полшага вперед. Офицерам Салкандо пришлось изрядно надорвать глотки и натрудить руки, усмиряя нарастающий бунт…

–Мы выиграли первое сражение, моя королева, – Канн даже склонил голову, что делал только на официальных мероприятиях, – Но я боюсь, что в другой раз нам не дадут так просто перебить столько народа и приостановить продвижение армии. – Он вплотную подошел к юной правительнице и прошептал на ухо, – Надо использовать магию твоего медальона, иначе наши войска просто сожгут, если увидят.

Найтари, которую никто из придворных не смог уговорить остаться в столице, согласно кивнула, мол, информация принята, и пошла продолжать самолично проверять посты на ночь вокруг лагеря. Телохранитель сопровождал госпожу, ожидая ответа относительно магической атаки. Наконец она, не поворачивая головы, сказала:

–Я могу попробовать, но медальон еще не до конца мне подчиняется и может выкинуть какой-либо фокус, поэтому я должна быть одна.

–Но, Найтари, это безумие. Вдруг магия не сработает и ты окажешься одна против многочисленной толпы.

–Тогда придется взять с собой охрану. Тебя, например. Ты еще помнишь, что ты мой телохранитель?

–Да, моя госпожа. Я подберу еще людей. Самых лучших. Но перед вашей атакой мы преподнесем еще один сюрприз горбуну. Этой ночью.

11

Перед ущельем, на расстоянии трех полетов стрелы, расположилось лагерем на ночлег войско Салкандо. Горели сотни костров, равнину усеивали палатки, словно город раскинулся здесь в одночасье. Фляги шли по кругу, на вертелах жарилось целое стадо баранов – воины поминали павших товарищей. Только те, кому не повезло идти в караул этой ночью не принимали участие в общевойсковой попойке, коснувшейся даже самых ярых ревнителей дисциплины. Командующий войском Вишванта, брат горбуна Салкандо, пробовал навести порядок, но плюнул на эту затею и исчез в своем шатре. Не хватало только еще одного волнения в рядах, пусть уж лучше помянут товарищей.

Если бы часовые, отвечающие за подходы к лагерю со стороны ущелья не прикладывались к флягам и обращали внимания на местность, а не на разговоры меж собой, то заметили бы, быть может (хотя вряд ли), десятка три бесшумно скользящих по траве теней. Секунда и горе-сторож получил в глаз короткий дротик, шею второго захлестнула цепочка. Часовой захрипел и инстинктивно попытался разжать захват, но тот, кто держал это оружие рванул его на себя, и человек упал со сломанной шеей. Начальник караула вышел из кустов, куда отходил по нужде, и обнаружил два трупа своих подчиненных.

–Что за…, – начал он, но договорить не успел – чья-то рука, затянутая в черную перчатку, закрыла ему рот, а в сердце, со стороны спины, вошел отравленный нож.

Канн мягко уложил тело начальника караула и подал знак своим продвигаться дальше. Тридцать призраков еле слышно прошебуршали по траве и вышли к лагерю, где три четверти людей уже спали мертвецким сном прямо перед кострами, а оставшаяся четверть пьяной походкой продвигалась к своим палаткам, шатаясь и спотыкаясь о товарищей. Иррис не смог сдержать возмущенного вздоха – ему, как бессменному тысячнику, видеть подобный разброд было невмоготу.

Крадучись, лазутчики миновали еще один пост караульщиков, уложив мертвые тела в сторонке. Канн подал сигнал условными знаками вырезать всех без разбора, а сам исчез в ночи, продвигаясь к самому большому шатру, где, по его справедливым рассуждениям, жили начальники войска. Умело растворяясь в тени, полуэльф миновал стражу и подвыпивших гуляк, шатающихся по лагерю и добрался до генеральской ставки. Аккуратно проделал дырочку в ткани шатра и осмотрелся – все было спокойно. Тогда он кинжалом пропорол достаточное отверстие и протиснулся вовнутрь.

Ноги воина утопали в мягком ковре, скрывая и без того неразличимые шаги. Но вот из-за тонкой матерчатой стены донесся звук, похожий на завывание вьюги зимней ночью, и сразу за ним послышались голоса. Канн приник к перегородке, предварительно погасив единственную свечу, скупо освещающую помещение, и положив поперек согнутых в приседе колен обнаженные сабли – на всякий случай.

–Мы потеряли очень много людей, Мастер, – это говорил, скорее всего, горбун, ибо с ним у притаившегося нойонера ассоциировался старчески дребезжащий баритон.

–Это не оправдание. Ты и твой брат имеете преимущество. В магии и в кубаргаххе, – Канн признал загадочного черного, едва не утопившего его. – завтра вы должны войти в страну и захватить ближайшие поселения.

–Мастер, – вступил третий – брат горбуна, – Позвольте узнать, добились ли вы успеха в вашем предприятии, о котором говорили Салкандо? Насчет этого полуэльфа, который, якобы, может стать сильнее вас.

Следом послышался крик, который явно слышал весь лагерь.

–Никогда, смертный, не смей осведомляться о моих делах. Я сам все скажу, если посчитаю, что это тебе нужно знать. Однако, давайте не будем о Канне Тин-Лаэрдинне, ибо он сейчас стоит за стеной и слушает наш разговор.

Канн аж похолодел и бросился к своей дырочке, но не успел – чья-то могучая рука захлестнула ему шею и сдавила так, что затрещали позвонки. Еще одна сдавила ладонь, дернувшуюся к оружию, две другие деловито отходили по боку. Какое-то явно очень сильное существо закинуло воина за спину и подняло на несколько футов. Комната сразу ярко осветилась магическим огнем, а потом кто-то зажег факелы и свечи.

–Опусти его, Груух, и разверни к нам лицом, – Груух подчинился.

Все трое: Салкандо, неизвестный тип в доспехах и с обнаженным мечом, явно брат горбуна, и черный стояли перед Канном в ряд. Он обернулся: его держало здоровое четырехрукое существо, обвешанное оружием.

–Смело, воин, смело, но безрассудно прийти сюда, – сказал черный из-под капюшона, – Я сомневаюсь, что ты прислушался к моим словам и встал на нашу сторону. А ведь ты, ты, а не эти два жалких червя, не могущих распорядиться своими силами, стал бы владыкой этой глухомани, которую вы зовете вашим миром.

–Мне это не интересно, нечисть.

Черный рассмеялся.

–Позволь представиться, а то не приятно получать от всяких клички. Я Владыка стихии Льда и Холода, служитель Первозданного Мрака и Предначальный. А зовут меня Лорд Элозар, – церемонно расшаркался он, а потом продолжил без всякого перехода, – Даю тебе последний шанс. И запомни, сейчас эльфийка не вытащит тебя из-подо льда. Я опасался, что за тебя вступятся могущественные силы, силы, с которыми даже я не рискую сходиться в открытом бою. Но они начхали на твой затерянный в Пирамиде мирок и занялись ключевыми мирами, где сейчас идут нешуточные бои.

–Ответь только на один вопрос, лорд Элозар. Что со мной? Я имею ввиду, почему я важен для тебя, что вы с Салкандо даже обсуждали меня?

–Щенок, – завопил горбун, но Владыка стихии жестом человека, отгоняющего назойливое насекомое, отбросил его к противоположной стене довольно большой комнаты.

–Не отвечу. Теперь ты. Давай, отвечай, смерть или владычество.

Незаметно Канн сумел достать нож, пока разговаривал с лордом, и теперь полоснул им по держащей его лапище и атаковал Элозара со всей доступной ему скоростью. Человек увидел бы только легкий взблеск и резкую тень и пал бы, пронзенный ножом. Но человеком владыка Льда и Холода никогда не был, поэтому легко остановил атаку, приморозив ноги полуэльфа к ковру.