Хочу я поделиться тайной,
Той, что хранила много лет.
Все в нашей жизни не случайно…
Я в лес ушла, едва лишь свет…
Сезон грибной уже в разгаре,
В лесу полно честных людей,
И все носились как в угаре
По сбору белых и груздей.
А я немного заплутала,
От дома далеко ушла,
Смотрю: в корзине места мало,
А тут маслят еще нашла…
Пока ходила за грибами,
То забрела в дремучий лес.
От страха лязгаю зубами,
Боюсь, чтоб Леший не подлез.
А он, подлец, водил по лесу,
Кружил по топям и холмам,
Играл со мной для интереса,
Мешая выйти мне к домам.
И я совсем уже сомлела,
И сил то не было идти.
И тут, увидев, обомлела:
Стоит избушка на пути.
Она стояла на дороге,
Открыты были окна, дверь…
Кого же вижу на пороге?
В дверях там человеко-зверь!
Мужская стать покрыта шерстью,
Копыта вижу вместо ног…
На пальце крупный светит перстень,
И освещает сей чертог.
Я думала, меня не видит,
И дом решила оползти.
Боялась, что меня похитит,
Ведь все могло произойти.
Но он смотрел, казалось, в душу,
Лишая воли и надежд…
Я понимала, что я трушу!
Картину видя без одежд…
Себя я обмануть пыталась,
Что смотрит мимо или вдаль.
И потихоньку, так старалась,
Удрать. Но потеряла шаль.
Она за ветку зацепилась,
И развевалась словно флаг.
А рядом мошкара резвилась.
На гул тот обернулся маг!
То существо на изготовке,
Вот-вот, и бросится вперед,
Я на виду, на самой бровке…
О, Боже! Он меня порвет!
Кто изнутри тем монстром правит?
Кто верх в мозгу его возьмет?
Что он в душе превыше ставит?
А, может, все же, повезет?..
Зверь раздувает ноздри страстно,
Глаза его огнем горят…
И понимаю, что напрасно
Пытаюсь отвести я взгляд…
С крыльца он сходит, бьет копытом…
И вот берет уже разгон.
Откинул в сторону корыто…
Ударился… И слышу стон!
Теперь не зверь, а человече,
Стоит печальный предо мной…
Я оглянулась – скоро вечер…
Ах, как мне хочется домой!
А он стоит и словно плачет,
И жалко стало мне его!
Но, боже мой! Ведь это значит,
Что не боюсь я ничего!
И словно бес в меня вселился:
К нему навстречу я пошла…
А он вдруг предо мной склонился…
Сама себя я превзошла!
Стою, смотрю, что будет дальше,
И вижу, он совсем поник.
И что его боялась раньше?
Не монстр он и не старик!
Как будто что меня толкнуло,
Его коснулась я волос.
Но тем его не отпугнула,
И слышу, тихо произнес…
– Никак меня ты пожалела?
Видать, не знаешь, кто я есть? —
Глаза поднял – в них страсть горела.
Я испугалась вновь за честь!..
До слез себя тут жалко стало!
Но как мне быть? Кругом ведь лес.
И тихо – тихо прошептала:
«Коль человек – ко мне не лезь…»
Когда от забытья очнулась,
За окнами стоял туман.
Смотрю – одна! Я встрепенулась…
Но вновь в проеме мужской стан!
И, кажется, что бьет копытом
Могучий сильный жеребец!
Но тело снизу то прикрыто!
И я запуталась в конец…
Я глубоко тогда вздохнула
И оглянулась тут вокруг…
Затем взяла я шаль со стула:
«Что ж, подойди ко мне, коль друг».
Копыта вытер у порога.
Ко мне тихонько подошел.
Я присмотрелась – нет ведь рога!
Раз так, то уж не черт зашел!
Итак, одной проблемой меньше…
Ему на грудь кладу ладонь.
А та густой покрыта шерстью.
Под ней горит такой огонь!
В его глаза взглянуть пытаюсь:
В них полыхает красный свет…
Сама в душе сомненьем маюсь:
Вдруг он сорвется? Али нет?
Но женскую натуру сложно
Остановить на всем скаку.
И видеть горе невозможно,
Нечеловечью ту тоску…
Себя в душе я проклинала,
Что продолжаю всех жалеть.
Хотя наверняка я знала:
Ему хомут нужней, мне – плеть.
А он вдруг стал подобно кошке,
Тереться об руку мою…
Как будто свет попал в окошко,
Посередь комнаты стою…
Он на колени опустился,
И вдруг к ногам моим припал,
Он так мне низко поклонился!
Такой тут беззащитный стал!
Ох, что ж творишь ты, Бабье сердце!
Мне голову совсем снесло…
Куда ж от мыслей теперь деться,
Меня, похоже, понесло…
Спиной прогнулся, как пантера,
А шерсть струится, словно шелк.
Глаза прикрыла, вот химера!
Ну как мне взять все это в толк?
Я глажу будто шкурку норки,
Мех так шикарен, холодит…
Вдруг натыкаюсь – словно горка!
Ах, боже мой-то! Паразит!
Пока глаза я закрывала,
Негодник снял свои штаны…
Но если бы я только знала
О происках всех сатаны!
По шкуре провожу рукою —
Уж больно шелковистый мех!
Ан снова шишка предо мною!
И слышу легкий нежный смех…
Глаза зажмурила сильнее:
Молитву буду я читать!
А голос стал еще нежнее:
«Боишься душу ты продать?
Но мне твоей души не надо…
Зачем мне, нелюдю, душа?
Мне ты нужна, моя отрада,
Уж больно телом хороша!»
Я так зажмурилась, трясусь вся…
Теперь он трогает меня…
Я не кричу, но так боюсь я…
Какое нонче время дня?
А губы не прикрыты шерстью!
И руки ласково – нежны…
И позабыла я о месте,
Да и копыта не важны!
И голова уж улетела…
А мех ласкает, холодит…
Теперь я полностью сомлела…
Очнулась – рядом он лежит…
И кровь моя на мех попала…
С девицами бывает так…
А демону вдруг плохо стало!
Не думала, что он – слабак!
Но в этот миг в нем зверь проснулся!
Что жаждал кровь мою испить…
Он встрепенулся, отряхнулся…
И снова стал меня любить!
Три дня меня держал в неволе.
То ласков был, и все шутя…
То зверя становилось боле,
Меня пугая, как дитя.
А после вдруг в штанах пришел он,
И стал меня благодарить,
Сломала, дескать, я оковы,
Решив себя ему дарить…
Исчезло древнее заклятье,
Ведь продержалась я три дня…
Смотрю: а он играет статью,
И нет копыт как у коня!
И шерсть на теле поистерлась…
А мне так жалко норки мех!
Я подошла и в грудь уперлась…
И снова слышу его смех.
– Мы кровью связаны с тобой, —
И между слов меня целует,
– И стала ты моей судьбой, —
Меня ласкает он, милует…
Когда домой я все ж вернулась,
Меня не приняла родня.
Была б худой, от ветра гнулась…
Я ж как цветок средь бела дня.
Они меня уж схоронили,
Когда нашли мои грибы,
С Нечистым в связи обвинили…
Ушла. Чтоб не было беды.
Ведь разобраться – были правы,
Коль человеко-зверь – судьба,
Тогда такие были нравы,
И с нечистью была борьба.
А я вернулась в те хоромы,
Где ждал меня мой меховой,
И целовались до истомы,
Теперь была и я изгой.
Жизнь пролетела как мгновенье,
Тому уж много – много лет…
Спасибо, путник, за терпенье,
Что бабки выслушал навет.
Она мне в ноги поклонилась,
И вдруг исчезла, как дымок.
Я оглянулся – тропка вилась,
И был мой путь еще далек.
Он вновь лежал в глубины леса,
Где на распутье трех дорог,
Вдали от нашего прогресса
Валун никто убрать не мог.
Тот камень, словно ключ от царства,
Не всех пускает он туда,
В свое лесное государство,
Где есть волшебная вода,
И где русалка правит балом,
Где змей в кристалле заточен,
Где видишь главное ты в малом,
И просто в колдовство влюблен.
