— Нужно же что-то делать, нельзя вот так сидеть и ждать — Асока чувствовала, что должна немедленно что-то сделать.
— Боюсь, тут уже ничем не помочь — снова вздохнул Клигг — Прошло уже больше недели, он вряд ли смог бы столько продержаться. Хозяин не знает милости.
— Я сейчас! Я скоро вернусь! — не слушая его дальше крикнула Асока и вылетев из дома, села на замеченный ранее в соседнем дворе спидер хозяина и разогнавшись на полную скорость, стремительно понеслась на другой конец посёлка к роскошному дому фермера. Сила гнала её вперёд, указывая правильность направления, вот только она ли заставила девушку, остановившись возле подсобки, подлететь к двоим охранникам расы никто и на ходу активировав мечи, одному снести голову, а второго проткнуть насквозь и этим же мечом секундой позже, разрубить замок на подсобке и ворваться в прохладное тёмное помещение, освещённое лишь светом её клинков, зеленого и радужного. Вниз вела небольшая лестница, которую тогрута преодолела в одно мгновение, чтобы через ещё одно увидеть картину, ещё более страшную, чем в ночном видении. Там, в темноте подвала, над прогнившим полом, подвешенный меж стенами на цепи, висел её любимый отец. Он был очень измучен голодом, обезвоживанием и побоями. Прежде всего ими. Его лицо было разбито, а все видимые в разорванной одежде участки тела представляли собой сплошные синяки и кровавые раны, естественный карамельный цвет кожи был уже совершенно не виден. А на растянутой в цепях грудной клетке торчали переломанные рёбра. Опухшие синие веки уже почти не открывались, у него просто не было на это сил. Когда Шона только схватили и даже не став слушать, приволокли сюда, он тщетно пытался опровергнуть предъявленные обвинения, но опять же никто этому не внял, тогда мужчину начали бить и требовать отдать деньги или украденное. Ни того, ни другого у Шона не было, а версия о том, что он просто собирал грибы, встречала только злые усмешки, сыпавшиеся новыми ударами. Когда же им в конце-концов надоедало его избивать, не получая отдачи, охранники вешали мужчину на цепи и уходили, чтобы через несколько часов вернуться и продолжить допрос, имевший всё тот же результат, то есть полное нежелание признаваться. При этом Шон видел, что злость охранников не была направлена на него лично, она была против самой ситуации, ведь в перерывах между избиениями, они бывало даже разговаривали с ним и довольно вежливо. Однако, это не соотносилось с тем, что происходило на деле. Сегодня шёл уже восьмой день этих мучений и Шон уже понимал, что ему осталось недолго и всё, о чем он теперь просил Великую Силу — это хоть раз увидеть свою девочку. И вот наконец-то, во сне или наяву?
— Папа, я здесь! Ты слышишь? Это я, твоя Асока! Сейчас я спасу тебя — знакомый звонкий голос доносился с трудом до залитых засохшей кровью монтраллов, Шон даже подумал, что его уже нет, а этот голос идёт с неба. Но нет, мужчина был жив, он с трудом приоткрыл помутневшие глаза с тёмными от крови белками. И что же увидел этот измученный взгляд? Прямо перед ним стояла высокая и стройная молодая тогрута в одежде джедая, в руках у неё были два световых меча, одним из которых, светившимся всеми цветами радуги, она легко разрубила державшие его цепи и подхватив падающее тело, опустилась на пол. Голова Шона оказалась на коленях девушки. Она старалась не двигаться, чтобы не причинять отцу дополнительной боли, а он смотрел на неё, узнавая и нет свою девочку, но вот их взгляды встретились.
— Асока.... девочка моя — сорвалось со страшным хрипом с разбитых губ — Ты здесь...ты со мной...я рад, что вижу тебя...
— Папа, милый мой, пожалуйста, не волнуйся, береги силы, потом непременно пообщаемся — сказала Асока, наклоняясь к нему — А сейчас не нужно, скоро тебе помогут.
— Асока, ты выросла, твоя мечта.... сбылась — прохрипел Шон уже со свистом — Я...Я люблю тебя, милая...
Дыхание сбилось и замерло где-то в груди, мужчина пытался вдохнуть, но этого не получалось, потом воздух всё-таки вырвался наружу, заставив грудную клетку пару раз вздрогнуть и замереть, а глаза потускнеть и медленно закрыться.
— Папа! Не оставляй меня! Только не сейчас! Когда мы снова вместе! Нет! Только не ты! Только не мой дорогой папа! — Асока срывалась на крик от невыразимого отчаяния, сжимая руку отца, пытаясь согреть. Но Шон не ответил, его уже не было в этом мире. Девушка это увидела, но никак не хотела принять, продолжая сидеть рядом с отцом, не желая признавать его смерть, до того невероятным казалось подобное. Её отец, всегда такой сильный и бодрый. Неужели это он сейчас так безжизненно лежит, не обращая внимания на слёзы своей любимицы, капающие на его лицо и холодеющие руки? Нет, это явно не он, а какой-то другой тогрут, измученный пытками, умерший, испытав последнюю радость. Но реальность вскоре неумолимо напомнила о себе, когда в сознание Асоки пробился шум прилетевшего спидера. Она поняла кому он принадлежал и постепенно слезы утраты сменились в её душе на чувства слепящей глаза ярости, которая, как голодный ранкор вонзало ей в душу клыки, принуждая насытить её кровью. Асока поняла это и даже не воспротивилось, на это просто не было сил, да и желания тоже, за то имелось другое — растоптать и стереть с лица земли семейку этого тучного борова, поднимавшегося сейчас по лестнице в свой дворец, в сопровождении разодетой жены и расфуфыренной дочери. И секунду спустя Асока была уже там, а её мечи, страшно гудя, летали направо и налево, не разбирая путей, снося всё и всех, кого могли встретить. Первыми свалились охранники, один разрубленным надвое, другое — с проткнутым животом. Дальше настал черёд хозяев, первым попался глава семьи, но не с него планировала начать тогрута. Её левая рука вцепилась в волосы завизжавшей жены, а ноги толкнули об стену дочь. Хозяин кинулся было на Асоку, но та отбросила его Силой к другой стене, намеренно не выводя из сознания, пусть сначала увидит, как это бывает, когда на его глазах погибают близкие, а он ничего не может сделать. И Асока с большим наслаждением сперва несколько раз протащила перед ним его жену, таская по полу за волосы, а после била об стену, пока та не испустила дух, а за малейшую возможность вмешаться, хозяин получал Силовой удар.
— Вот, можете слизать её мозги, говорят, они вкусные — злорадно сказала Тано и схватилась за дочь, лупя и её об стену, то головой, то спиной, пока она не дошла до такого состояния, в каком Асока нашла своего отца.
— Отпусти её — взмолился несчастный хозяин, при виде крови дочери, забрызгавшей стену — Я правда осознаю, что ошибся.
— Отпустить? Да легко! — неожиданно сдалась Асока — Хотел дочку? Лови!
И подняв её Силой, тогрута отправила избитую в раскрытые объятия отца и едва она там оказалась, как Асока со злым смешком воткнула ей в спину оба меча. Та упала бездыханной. Поняв, что остался совсем один, мужчина горько зарыдал и упал на колени перед Тано, упрашивать сохранить ему хотя бы жизнь. И даже добавил в конце:
— Разве джедаи могут убивать из мести?
— Нет, не могут! — согласилась с ним Асока — За то ничто не помешает им вышвырнуть отсюда твою мерзкую свиную тушу!
Сказано-сделано. Один силовой захват и мужик с криком полетел со второго этажа, прямо на центральную площадь посёлка. Но этого Асоке показалось мало и схватив его в новый захват, она, размахнувшись, скинула его с высоты, прямо в каньон и с удовольствием слушала его последний крик, пока он летел на камни, разбиваясь в лепешку об острые уступы. Асока долго переводила дыхание, прежде, чем снова спуститься в подвал и завернув тело отца в предназначенную ему в подарок рубиновую ткань, бережно устроить на заднем сидении спидера и вернуться обратно в посёлок. Её уже ждали. Клигг, Оуэла и Энакин стояли на крыльце. Стоп. Энакин. Он-то здесь откуда? Впрочем, сейчас не до того.
— Почему именно он? Скажите мне, почему он? Отчего не другие? — спрашивала она неизвестно кого, когда тело опускали в разрытый песок на кладбище возле посёлка, ставя на месте захоронения белый валун.
