«Асока» — шептал его неслышный другим голос — «Я здесь, я с тобой рядом. И я никому больше не дам обидеть тебя. Я обещаю, что теперь и ты будешь моей семьей, так же как моя мама и твой папа. И ещё, я обязательно женюсь на тебе, как только мы вырастем, я знаю, нам этого нельзя, но я найду выход. Непременно найду. Только поверь мне и дай знать, что ты тоже согласна».

Ментальный контакт в эту же секунду исчез, уступив место физическому. Асока на секунду открыла глаза и найдя ими своего друга, поднесла ладонь к стеклу капсулы. Энакин это увидел и положил свою на то же место и даже почувствовал как холодное стекло стало теплее от её руки. Или от его. Нет, от их. Таким образом свершилось такое странное обручение двоих детей, волей судьбы повзрослевших так рано, но странным образом укрепившее их связь. Хотя и длилось лишь пару секунд. Потом Асока отняла руку и снова заснула, а Энакин так и сидел рядом до самого утра, сумев уйти за пару минут до подъема. Тогруту выписали уже к вечеру и после ужина Энакин устроил ей кое-что необычное...

====== Глава 20. Горячие сердца. Начало ======

Асока очень любила это время, когда вечер уже закончился, а ночь ещё не вступила в свои права. С самого детства ей нравилось сидеть возле окна и смотреть, как постепенно темнеет небо, опуская за землю синие сумерки, окрашивающие привычные днем уличные виды в разные оттенки от серого до иссиня чёрного. От этого они казались какими-то особенно таинственными. Девочке невольно начинало казаться, что Татуин исчез и она находится в сказочном городе неизвестной планеты, где ждёт её особое приключение. Но вот уже пять лет как её нет на Татуине, а сказочный город, как и раньше, сопровождает её с приходом первых сумерек. Будто бы следуя по пятам за её душой, постоянно чего-то искавшей и не способной поймать, чтобы приблизить к глазам и рассмотреть наконец, что же такое она ищет и за чем бежит. Нет, этого не получилось ещё ни разу, лишь вот это состояние вечного поиска и нескончаемого бега всю жизнь преследовало Асоку и стало для неё родным. Так было и сегодня. Её час назад выписали из медкорпуса и по этому случаю Магистр Пло разрешил ей не посещать вечернюю тренировку. Против внепланового отдыха Тано не возражала, отсутствие тренировки перенесла с трудом. Она очень любила сражаться и не могла дождаться момента, когда её возьмут в настоящий бой. Пока же из самостоятельных мероприятий ей доверяли только вождение спидеров и аэрокаров разных моделей сложности. Небо как и раньше привлекало Асоку и понимало лучше, чем кто-то ещё, даже сейчас она сидела на подоконнике, подобрав под себя ноги, и с замиранием сердца смотрела вверх, где на темно-синей, казавшейся бархатной, небесной поверхности медленно, по одной, загораются белые точки звёзд. Сперва тонкие и робко-прозрачные, они постепенно увеличивались и отбрасывали в сторону мерцающие лучи. Это зрелище всегда больше других притягивало Асоку и никогда не надоедало ей. Правда сегодня её настроение было немного испорчено отсутсвием любимой тренировки, ведь как она не пыталась уговорить учителя отпустить её в тренировочный зал, всегда такой мягкий и понимающий, Магистр был непреклонен.

— Асока — говорил ей кел-дор, положив обе руки на её плечи, как часто до этого делал отец девочки — Пойми меня правильно. Мне не жаль отпустить тебя и я, может быть, даже хотел бы, чтобы ты вместо того, чтобы сидеть весь вечер в комнате и бездельничать повторила бы навыки пройденного и приобрела новые, но...

— Ну так и в чем же тогда проблема? — перебила его Тано, подпрыгивая и едва не сбрадывая с плеч тяжёлые ладони учителя — Вот и отпустите меня туда. Если и сами понимаете как для меня это важно.

— Да, Асока, я это понимаю — всё тем же спокойным голосом продолжил Магистр — Но к сожалению понимаю и другое, то, что у тебя было сотрясение. С этим не шутят. Ты должна как следует отдохнуть. А завтра, с новыми силами, вернёшься к занятиям. Уверяю тебя, много ты не пропустишь.

Асока с тяжёлым вздохом уступила и когда учитель ушёл, чтобы провести занятие по Основам Пилотирования с другими учениками, плюхнулась в кресло и с досадой ударила руками по подлокотникам.

— Как же я ненавижу безделье! — сказала она с недовольным видом — Просто сидеть и ничего не делать, когда другие заняты чем-то интересным?

Это было, к сожалению, правдой. В этот час времени все адепты Ордена, даже самые маленькие, были при деле. Юнлинги — на занятиях по Истории Республики, падаваны либо тренировались вместе с учителями, либо были на совместных заданиях. Даже Баррис нашла, чем занять время в отсутсвие наставницы — дежурила в медкорпусе, залечивая ожоги от тренировочных мечей и погружая с лечебный транс простудившихся, а так же в очередной раз пытаясь вывести из медитации старого Мастера Джоруса, ушедшего в неё добрых десятка два назад и возвращаться похоже не планировавшего. Одна только Асока не знала, что ей делать. Она взяла с полки какой-то голокрон и открыла его. Но вскоре закрыла обратно и Силой закинула на полку. Это оказалась запись Кодекса, да ещё и с пояснениями.

— Фу, ну и скукотища! — поморщилась Тано и влезла на подоконник. За окном по-любому интереснее. Так и вышло, засмотревшись на закат и темнеющее небо, девочка понемногу забыла о своих горестях, высота в очередной раз помогла ей. Причём, увлекла настолько, что она не услышала тихого скрипа приоткрываемой двери и не сразу почувствовала лёгкое касание на своей руке.

— Асока — услышала она чуть позже — Я слышал, что тебя отпустили. И что не разрешили на тренировку идти. Это очень грустно.

Тогрута оторвала взгляд от неба и перевела в сторону комнаты, где тут же увидела Энакина. Мальчик стоял возле подоконника, одетый в свою обычную бежевую тунику и такие же брюки. Его сильно отросшие в последнее время волосы заметно потемнели, перестав выгорать, ведь на Корусанте солнце было не таким жарким, как на Шили, зато загар никуда не исчез. Он стоял и смотрел на Тано, робко улыбаясь. При виде него настроение девочки тоже начало приходить в норму, они всегда действовали друг на друга подобным образом, словно питая Силой. Особенно теперь, когда Асока была так расстроена из-за сорвавшихся планов и он, видно почувствовав это, нашёл способ сбежать с занятия и прийти к ней. Она тотчас спросила об этом и ответ последовал немедленно:

— Я сказал, что мне было так стыдно за вчерашнюю драку, что я не спал всю ночь и теперь у меня ужасно болит голова и Мастер Йода отпустил меня. Велел посидеть в своей комнате и подумать о своём поведении.

— Однако, ты предпочёл иное, интересно знать почему? — лукаво улыбнулась Асока, предвидя заранее, что скажет этот малолетний шалун с большим и добрым сердцем. И его слова заставили улыбнуться:

— Если ты думаешь, что я ему соврал, то это неправда. Ну то есть почти совсем неправда. Мне и правда стыдно, ведь ты и из-за меня тоже осталась тут. Это Феррусу не стыдно, вот он и сидит сейчас на уроке и смеётся как ни в чем не бывало. Ведь никто же ничего не знает о драке, канцлер решил никому не говорить, а Феррус тем более. И я действительно не спал всю ночь. И даже в комнату пошёл, как мне сказали. Только в твою. В моей сейчас несколько одиноко. Вот только в одном я приврал, голова у меня не болит, совсем. Ты ведь не будешь меня за это ругать, правда?

— Конечно же, не буду, — Асока уже откровенно смеялась — Ведь здесь, чтобы кого-то обругать, надо иметь звание Магистра, у меня же оно появиться ещё нескоро. И у нас ещё есть много времени.

— Про время это ты точно. Оно сейчас такое удачное, учителя при деле, мы свободны. Давай смоемся тайком, а к ночи вернёмся! — предложил вдруг Энакин, посмотрев куда-то за окно. Асока устремилась взглядом туда же. На улице уже совсем стемнело и звезды, подобно маленьким бриллиантам, рассыпались по небосводу, словно приглашая взглянуть на себя поближе. Могла ли тогрута им отказать? Нет. И через минуту она уже отвечала юному другу:

— Да с радостью! Мне так претит мысль о том, чтобы сидеть тут весь вечер.