— Я долго не общался с людьми, — он отозвал демоническую броню. Боже, каких усилий ему это стоило! Но Данте никогда не должен об этом узнать! — Поэтому могу вести себя странно.

— Более чем странно, — перебил его Данте, глядя в свое собственное отражение, затянутое в темные доспехи, большая часть которых уже покрылась глубокими трещинами.

— Воспоминания о тебе — единственное человеческое, что было у меня все эти годы. Видимо, мне стоит поблагодарить тебя за то, что я еще жив.

— Бля, Вердж, если бы не я, тебя бы ЗДЕСЬ не было. Ты бы имел силу Спарды и правил бы миром людей… ну, или демонов… ну, или вообще всем бы правил, какая к черту разница?!

О, у Верджила была уйма времени подумать на этот счет. А также у него было знание предела своих возможностей. Он не хотел вдаваться в детали двенадцати лет размышлений, поэтому вывел очевидный для себя итог, сделав его аксиомой для переживающего брата:

— Не будь тебя, я был бы мертв.

— Но!

— Даже будь я очень везучим полудемоном, если бы я был один, я был бы мертв уже как минимум дважды. За все время нашей общей жизни я, заметь, до конца так ни разу и не умер. Поверь старшему брату, который признал необходимость твоего существования и благодарен тебе за него. У меня было двенадцать лет, дабы подумать над произошедшим.

— У меня тоже! — возразил было Данте.

— Все эти двенадцать лет ты не был мной.

Вот так вот, и не поспоришь. Крыть больше нечем. Данте тяжело вздохнул. А потом ухмыльнулся. Больше всего на свете он жаждал брата, который бы не мечтал вырвать ему сердце при первой встрече. Дождался. Теперь он почему-то хотел вернуть того чудика, что постоянно грозился убить его ради безделушек, оставленных отцом. Возможно, потому что он знал, как вести себя с ним. А как удержать этот эфемерный подарок судьбы младший сын Спарды и не догадывался.

— Как думаешь, что бы было, если бы мы с тобой поменялись местами? — улыбнулся охотник.

— В какой момент? — включился в игру Верджил.

— Ну скажем, на Темен-ни-Гру. Момент, когда ты чуть не отрубил мне руку, чтобы ни дай бог не принять от меня помощь!

— Хм, — старший серьезно задумался. — Думаю, если бы ты упал вместо меня, то ты вряд ли бы начал тянуть меня за собой. Так что ты действительно мог остаться в Аду один. На Мундуса ты бы не кинулся, а, скорее всего, попытался бы найти выход. Тебе частенько везет, возможно, наткнулся бы на случайный разрыв. Года через три-четыре ты бы был уже в мире людей.

— Так скучно?

— А что предполагаешь ты?

— Я предполагаю, что стал бы одним из сильнейших здесь, внизу. Меня бы почитали и преподносили бы мне всякие дары. Рано или поздно мой культ разросся бы до размеров культа Мундуса, и мы бы столкнулись в эпичной битве, которая потрясла бы даже поверхность. Я, скорее всего, умер бы. Но вот мои верные последователи…

— Которые сразу же приняли сторону победителя, — засмеявшись, перебил его Верджил, — кромсали бы твое тело на мелкие кусочки, дабы доказать свою верность сильнейшему.

Весь пафос речи Данте сразу сдулся. Мужчина насупился и поджал к себе колени. От этого действия свело судорогой поврежденную руку. Сустав никак не хотел покрываться мышечной тканью, и крови негде было течь, чтобы попасть в почти оторванную конечность. Еще немного и Данте мог бы остаться без руки.

Верджил заметил страдания младшего. Не размениваясь на громкие слова, он подошел к брату и с ноги врезал ему по челюсти. Когда тот оказался на грани потери сознания, Нело подхватил его тело, опустил на каменный пол и начал оперировать. Осколками костей, разбросанных по пещере, он вспорол себе ладони. Этим же незамысловатым инструментом он надрывал кусочки мышц там, где они срослись неправильно. Каплями своей крови он направлял рост волокон. Так продолжалось до тех пор, пока мышцы не начали расти самостоятельно.

— Спасибо, — тихо прошептал Данте, когда брат отсел от него и откинулся на стену пещеры.

— Спасибо? — удивился Верджил. — И даже не наедешь за то, что прописал тебе в челюсть?

— Я это заслужил, — коротко ответил охотник.

Нело хмыкнул:

— Не я один здесь изменился до неузнаваемости, брат.

— Похоже на то, — с улыбкой ответил ему младший. Он нашел в себе силы подползти к рыцарю и спиной устроиться между его вытянутых ног. Верждил аккуратно подтянул его к себе за талию и устроил голову у себя на груди.

— Живой, — безмятежно улыбался Данте, чувствуя удары сердца в груди брата.

— Хватит. Или прекращай думать, или поменяй эмоциональный фон.

Охотник спохватился. Он действительно был слишком счастлив. Это было естественно в данных условиях, но это противоречило законам мира. Этот мир, в отличие от людского, не подчинялся его обитателям. Он предпочитал подчинять их через мысли, действия, чувства. И делал он это очень умело. Лишняя позитивная мысль, сказанная про себя, могла стоить очень дорого. И единственным способом умалить безжалостную преисподнюю было сделать что-нибудь, приятное ей.

Внезапное желание проснулось в них одновременно. У одного — желание убить, у другого — желание подчиниться.

Данте встал на колени и повернулся к Верджилу лицом. Здоровой рукой он заставил старшего сына Спарды опуститься на пол, так было легче распределять вес. Он положил ладонь на горло своего брата и начал его душить. Нело не сопротивлялся. Данте не заметил, когда больное плечо успело зарасти достаточно, чтобы иметь возможность им шевелить, но вот он уже душит брата обеими руками.

Верждил покорно принимал смерть. Он смотрел на брата послушными глазами раба, ожидающего своего наказания. «Да, наказание!» — подумал Данте. — «Можно же не убивать сразу, а насладиться немного муками этой суки, что так долго смела убегать от меня!».

Глядя на брата торжествующим взглядом, он отнял руки от его шеи. Старший наследник Спарды закашлялся, пытаясь восстановить дыхание. Данте встал с него и подошел к своей одежде. Он мельком взглянул на мальчика, что лежал на его плаще. Глаза Неро были подернуты серой пеленой. Нормальное состояние для того, кто не так давно попытался противиться миру.

Охотник аккуратно, стараясь не потревожить мальчика, вытащил из кобур плаща Цербера и Омбру. Цепкие крылья Люцифера обхватили молодое тело, пытаясь защитить своего носителя, но что есть Люцифер перед наследником Спарды? Но ведь не парень сейчас был его целью, хотя… Мужчина провел дулом пистолета по нежной коже юношеского лица. Такой молодой и такой беззащитный. Данте невольно улыбнулся, наслаждаясь своим всесилием.

— Данте! — окликнул Верджил, чем полностью переключил внимание младшего на себя. Юнец не должен страдать из-за ошибки старших. А это была их общая ошибка. Нело знал это, но что-то давно забытое внутри него не хотело, чтобы об этом узнал Данте. Охотник же подошел вплотную к рыцарю, который сидел перед ним на коленях.

«Чертовски соблазнительное положение тела!» — подумалось Данте.

— Руки! — скомандовал он старшему, засунув Омбру за пояс. Верджил послушно завел кисти за спину. Охотник умело сковал Цербером запястья брата, наморозив сверху для верности неплохую глыбу льда. Всю конструкцию он прибил к каменному полу пещеры, лишая брата возможности быстрой реакции. Конечно, эти путы не сдержали бы Верджа дольше пары секунд. Но пара секунд на языке меча — это вечность, за которую успевают решаться судьбы. И Вердж знал это так же, как и Данте, поэтому и позволял. Он уже испытывал такое раньше. Нет, не общепринятое понятие жажды: это перманентно испытывали все жители Ада. Конкретно жажду подчиняться. Это было раза два или три. Ему тогда чертовски повезло, что это были какие-то мелкие похотливые сошки, которые использовали его тело вполне очевидным образом: для удовлетворения собственной потребности в сексе. Естественно он убивал их сразу, как только наваждение проходило. Убивать их до было нельзя. Это означало бы и твою неминуемую гибель. Даже если предмет желания исчезал из поля зрения, он не переставал быть предметом желания, благо, Нело выучил это до того как… Так что Анджело не считал жажду подчиняться чем-то позорным, это просто было одним из условий выживания в этом сложном мире.