— Аргентинское танго… — голосом профессионального конферансье объявил хозяин — по просьбе одного из гостей… В моей памяти возникла музыка; мышцы незаметно задёргались, повторяя в "реальности" все движения и па этого экзальтированного танца. Так — вроде бы я готов. Очередь за партнёршей… А сделаем имениннице приятное! Зазвучал бравурный проигрыш: я резко поднялся; быстро подошёл к имениннице — проигрыш перед танцем не вечен…
— Разрешите? — протянул руку к хозяйке праздника. Она было открыла рот — думаю отказаться по какой-нибудь причине, вроде… Я не умею танцевать этот танец…, но я схватил её за ладонь и рванул со стула! Ну истинный аргентинский мачо: властный, решительный! Подхватил именинницу за талию и повёл в танце… Сначала спокойно, безо всяких экстравагантных движений и па, всё усиливая и усложняя частоту и сложность движений! Гипноз; мыслепередача движений; накачка эмоций танца — всё пошло в ход! И близость рядом женщины: мягкой, податливой, согласной на всё! Это и есть основная задумка аргентинского танца: страсть для двоих! Песня подходила к концу; звучали последние аккорды; и вот он — последний! Я поддержал даму под спину; резко надвинулся на неё, заставляя откинуться назад! Глаза именинницы распахнулись; волосы откинулись до пола; я навис над ней, бросив в её сознание уже давно забытое современными женщинами полное подчинение доминанту — Самцу! Несколько секунд мы застыли в такой позе, получая каждый свои эмоции и чувства. Секунды, казалось — растянулись в вечность! Пора… Я распрямился сам; поднял за талию пока ещё не пришедшую в себя хозяйку и проводил до стоящего в ошеломлении мужа… А игла звукоснимателя шипя, перескакивала — шшш-тыдык…, шшш-тыдык… Подошёл и поднял звукосниматель; положил его на держатель. Снял пластинку; вложил её в конверт. И всё это в звенящей от напряжения тишине… Подошёл к, уже слегка пришедшей в себя хозяйке, подхватил ладонь; склонился. Лёгкий поцелуй и негромкие слова благодарности:
— Благодарю вас за танец несравненная именинница… Напряжение в зале разом спало… Стоящие гости загомонили; зашумели; задвигались. А я направился к своему месту — как ни в чём не бывало… Торжество не должно прерываться — ещё не всё выпито и съедено… Снова начались танцы, но ко мне никто не подходил, глядя на мою равнодушную физиономию, явно говорившую — в танце вам будет отказано! Прошло время танцев и — по видимому, наступило время третьего акта под общим названием: Празднование дня рождения. Хозяин принёс из какой то комнаты гитару. По виду — концертную; не советского производства и явно не дешёвую… Исполнил песню, а потом и романс в честь именинницы; получил свою порцию аплодисментов и передал гитару мужчине с манерами уверенного в себе галантного денди — того самого, что ненавязчиво обхаживал "Снежную королеву". Тот принял гитару — как должное; подтянул немного колки, достраивая и так замечательно звучавшую гитару и запел… Да — это несомненно прекрасный исполнитель! И игра и голос и исполнение на уровне очень хорошего профессионального певца и гитариста! И недаром он, раз за разом, срывал бурные аплодисменты гостей! Но — в какую то минуту мне снова стало скучно: ну как то не особо впечатляли меня романсы и песни для томных дам прошлого и настоящего, а певец явно был мастером в этом деле! С неудовольствием — в очередной раз поймал на себе взгляд именинницы… А не перестарался ли я со своей шуткой? Только обиды или ревности хозяина мне не хватало… Задумавшись — не услышал обращения ко мне хозяйки. Увидел; извинился…
— Михаил… — чуть обиженно произнесла именинница — я вижу вы заскучали? Вам не нравится исполнение или не нравятся романсы?
— Ну что вы! — возмутился я — и исполнение и романсы на высшем уровне! Серьёзно — без лести исполнителю! Певец, напрягшийся было, в начале фразы именинницы, слегка расслабился, но всё же смотрел настороженно. А я добавил, тем более что мои слова — правда:
— Всё на высшем профессиональном уровне: и игра; и пение…
— А вот мне кажется… — с простодушной улыбкой сказала хозяйка — что и вы тоже сможете нас удивить… И добавила непринуждённо — Возьмите гитару — спойте нам что-нибудь на ваше усмотрение… Вот она — во всей красе, месть женщины за невнимание к ней! Я, видите ли, считаю и всё тут! А ты выкручивайся как хочешь! Хотел было уйти в отказ: мол я не я и лошадь не моя, но потом подумал: а почему бы нет? И просьбу хозяина выполню — слегка взбодрить вечеринку…
— Только чур — за моё исполнение в меня ничем со стола не кидать! Помните: всё что на столе — приготовлено для еды, а не для метания в плохого исполнителя… — произнёс серьёзным тоном. И добавил — Только из уважения к имениннице и хозяину этого дома… Увидел сочувственное выражение чиновника: мол потерпи дружище — сочтёмся…
— Меня ваш супруг пригласил на празднование вашего дня рождения с целью слегка встряхнуть привычный сценарий таких вот праздников… — заложил я хозяина с потрохами. Жена удивлённо посмотрела на супруга — тот смутился. А я, выждав — продолжил:
— Ваш муж наверняка подарил вам замечательный подарок… А я, сейчас, подарю вам — от его имени, ещё один… Фух… — даже притомился от такой длинной и пафосной речи. Гитару — на колено; пальцы на гриф и на струны… Зазвучал непривычный здесь "плавающий" перебор струн: с покачиванием грифа и движением струн пальцами по ладам… Звучит необычно и безудержно, затягивая в мир и таинство звучащей музыки… Словно песня сирен, лишающая рассудка…
Used to be so easy… To give my heart away…
— зазвучал проникновенно в зале хрипловатый голос певца Garry Moore, проникая через уши в мозг именинницы; обволакивая сознание, расслабляя волю… А мой взгляд: глаза-в глаза, гипнотизировал, выводил женщину из привычного мира празднования дня рождения в розовое Нечто, обволакивающее её обнажённое тело; заставлял расслабиться и получать удовольствие от нежных ласкающих прикосновений… Голос певца погружал её всё глубже в океан неги; всё сильнее обострял чувства… Припев: голос певца зазвучал чуть громче, раскачивая именинницу на качелях сладострастия то вверх — к вершинам наслаждения, то плавно опуская вниз — к небольшому отдыху перед новой волной, уносящей её ввысь! Но даже малознакомые с английским языком могли понять волнующее окончание припева, спетое с небывалой нежностью:
— But I song whis is bluz for you… (Но я пою этот блюз для тебя…)
Новый куплет: и теперь уже полное погружение в негу сменилось небывалой чувственной лаской! По губам, щекам, телу — не оставляя ни малейшей частички тела, скользили лёгкие прикосновения, вызывая никогда прежде не испытываемые чувства эйфории и наслаждения… Закончился куплет; за ним отзвучал припев… И зазвенели струны, баюкая в неге и чувственности тело именинницы… Пальцы игрока забегали по струнам; струны отозвались неземными звуками, заставляющими ласковое, нежное Нечто раскачивать чувственность словно на качелях: всё нарастающее наслаждение, доведённое до высшей точки и плавное, страшное в своём падении, скольжение вниз: а вдруг нового подъёма не будет?!! Низкие ноты сменили высокие; ласковую негу и чувственность сменили властность и жёсткость самца-насильника, берущего своё! О таких моментах в тайне мечтает каждая женщина, так же — как и боится их!!! И снова: бурная музыка струн сменилась знакомой — бесконечно нежной музыкой припева, с уже понятными без перевода словами… Короткий проигрыш и в наступившей тишине раздалось потрясающе нежное признание на русском:
— Я пою этот блюз для тебя — моя любимая…
Зазвучала, вибрируя одна нота… За ней — чуть тише, вторая… Третья ещё тише и её вибрирующий негромкий звук растворился в тишине зала… Закончилась песня; отзвенели струны; смолкла мелодия… А в зале продолжала висеть тишина. Гости, казалось — перестали дышать.
— Невероятно… — словно грохот, прозвучал восхищённый шёпот… Я сам, отходя от исполнения, в которое я вложил все свои эмоции, чувства и умение, — открыл глаза и поднял голову. На меня уставился талантливый певец-денди… Гости, "разбуженные" возгласом, начали приходить в себя… Последней — пришла в себя именинница.
