Кто бы мог подумать. На вид такие приличные мальчики, но в каждой душе сидит свой чертик!

Эта история началась в 1964 году. Затеянный во Фрунзе очередной эксперимент над подрастающим поколением отличался экстравагантностью. В школе № 13 с углубленным изучением иностранных языков был введен в программу китайский язык. Видимо, для того, чтобы окончательно подтвердить нерушимую дружбу между советским и китайским народами. Под этот каток ускоренного интеллектуального развития попал мой закадычный друг Женя Котлов. Планида у него была такая – вляпываться во всякие сомнительные истории. Восемь предыдущих лет упорного изучения языка великого Шекспира дали весьма скромный результат. На стандартный вопрос: «До ю спик инглиш?» – ответ был нестандартный: «Дую, дую, но хреново!»

Вот крутить педали велосипеда, сходить в поход в горы или написать статью в газету «Комсомолец Киргизии» – это было для Жени запросто. Как он попал с такими задатками в школу с углубленным изучением языков, остается загадкой.

Гроза в виде госэкзамена неотвратимо приближалась. И тогда, в качестве манны небесной, Министерство образования Киргизской ССР ниспослало Женьке китайскую грамоту, выступив для него в роли ангела-спасителя. Котлов учился тогда уже в одиннадцатом выпускном классе, а за один год выучить китайскую грамоту не смог бы и полиглот. Для Женьки, вероятно, и язык племени Мамбу-Юмба, состоящий из трехсот слов, был бы непреодолимым барьером. Но, к его счастью, руководство школы приняло соломоново решение – всем выпускникам китайского класса было поставлено в аттестат пять баллов по иностранному языку.

Знаток китайских церемоний и партийных гимнов Евгений Котлов

Единственным реальным достижением любителя велоспорта и альпинизма в области познания языка мудреца Конфуция оказался зазубренный гимн «Алеет восток», посвященный Великому Кормчему – Мао Цзэдуну. Хотя и его дальше первого куплета Женя не осилил.

Китайский язык помог Котлову поступить в Ленинградский институт физической культуры имени Лесгафта. Когда приемная комиссия института увидела в Женькином аттестате оценку отлично по китайскому языку, она впала в ступор. Проверить знания претендента на высокое звание студента физкультурного института не представлялось возможным за неимением специалистов в области изящной китайской словесности.

Не дай Вам Бог жить в эпоху перемен.

Конфуций

Поэтому ловкий абитуриент был зачислен в число студентов этого прославленного учреждения без экзамена по иностранному языку.

Но перед тем как покинуть родной город, Женька успел заразить своей глубокой любовью к китайской музыкальной культуре всю нашу компанию.

Хоровое исполнение бессмертного хита, посвященного Великому Кормчему, на прощальной вечеринке в поздний час на чистом ханьском диалекте привело в экстаз всех уличных собак и надолго запомнилось всему населению окрестных дворов. А содержание этого единственного куплета, состоящего всего из двух строк, в переводе на русский было совершенно безобидно:

Но как поется в известной песне: «Ничто на земле не проходит бесследно!» Литературно-музыкальная мина замедленного действия, заложенная в меня Женькой Котловым, сработала через тридцать лет.

Наш деловой визит в декабре 1993 года в Китайскую Народную Республику включал посещение Государственного института гляциологии в городе Ланчжоу. Там мы договорились с профессором Се Зичу о проведении совместной экспедиции в горах Тянь-Шаня для исследования ледников и проведения восхождений на пики Победы и Хан-Тенгри. А также об организации совместного предприятия в области туризма.

С киргизской стороны высокую договаривающуюся сторону представляли: Еропунов Александр Николаевич – начальник отдела игровых видов спорта и альпинизма Спорткомитета Киргизской ССР; Щетников Николай Николаевич – директор туристической компании «Достук-Треккинг»; Денисов Валерий Георгиевич – тренер сборной команды Киргизской ССР по альпинизму; и скромный автор этих строк, Александров Вячеслав Васильевич – в то время тележурналист-авторе-жопер. Это значит автор, режиссер и оператор в одном лице.

С китайской стороны переговоры вел наш друг профессор Се Зичу, ученый-гляциолог с мировым именем, бывший директор института, но тогда уже лишь начальник отдела, поскольку недавно был освобожден из трудового лагеря в деревне, где он, под руководством революционеров-хунвейбинов, возделывал рис для нужд культурной революции. Причем профессор перед ссылкой в деревню пять лет отсидел в тюрьме, только за то, что поставил стакан чая на цитатник Мао Цзэдуна, которого на самом деле Се Зичу очень уважал. Просто чай был очень горячий, а стол полированный.

Одним словом, визит уверенно катился к успешному завершению. Пока мои товарищи трудились на переговорах, меня черт понес поснимать на новую японскую видеокамеру «Хитачи» местные достопримечательности.

Город-четырехмиллионник Ланджоу, как и все китайские мегаполисы, был погружен в глубокий смог. Несмотря на десятиградусный декабрьский мороз тысячи велосипедистов сновали вдоль и поперек главного проспекта города как молекулы в броуновском движении. Все в белых перчатках и медицинских масках.

И вдруг вся эта муравьиная карусель бросилась врассыпную и по центру проспекта понеслись полицейские джипы с мигалками и сиренами. За ними – колонна грузовиков с открытыми бортами. На каждой машине стояли два солдата с автоматами, а между ними человек в белом нижнем белье и наручниках. Солдаты были в застегнутых полушубках, завязанных шапках-ушанках и с красными от холодного ветра носами. Люди в одном белье были просто синими. Я тут же схватился за камеру и стал снимать. Это было что-то из ряда вон выходящее! А машины шли и шли. Их было более тридцати. Наша переводчица – студентка-практикантка объяснила мне, что это – зрелище не для слабонервных. Колонна автомобилей везла преступников на городской стадион на публичную казнь. Через повешение! Наркобароны шли в первую очередь, потом сошка помельче: бандиты и воры, одним словом – криминал, на закуску подавались сутенеры. И все это транслировалось по местному телевидению! Члены Коммунистической партии присутствовали на казни в обязательном порядке. Иностранцы же на стадион не допускались.

Хлеба и зрелищ! Со времен Древнего Рима ничего не изменилось

У меня, честно сказать, и желания не возникло наслаждаться этим спектаклем. Но не успели мы с переводчицей дойти до ближайшего фонтана в парке, как с четырех сторон по аллеям к нам подлетели черные джипы. Из них выскочили, как черти из табакерки, маленькие китайцы в черных кожанках. Они подхватили меня под руки и повели в симпатичный парковый павильон, оказавшийся закамуфлированным отделом полиции. При этом полицейские все время громко разговаривали по рациям друг с другом, находясь на расстоянии всего пяти метров. Они больше походили на опереточных злодеев, чем на сотрудников национальной безопасности. Выяснилось, что они засекли мою камеру еще час назад до задержания и вели нас до удобного момента, чтобы взять «крупную рыбу» с поличным.