– Если б хитон оставался с твоим предком, он избежал бы казни? – предположил Гуго де Пейн.

– Как сказать… Все мы смертны на этой земле, всем рано или поздно придется умереть. Но Господь милостив: каждому Он дает возможность и время заслужить вечное блаженство в Царстве Божьем. Мой предок воспользовался данной ему возможностью, он принял знаки Божьи и удостоился самого великого подарка Господа. А сколько ему было суждено прожить после того, как он нашел путь к Богу, на самом деле неважно.

– А что же хитон? Бесценная одежда оказалась в руках Тиберия?

– Да. Император убедился в ее чудесном действии и пытался излечить многочисленные свои болезни. Но как только хитон касался тела императора, ему становилось только хуже. В ярости Тиберий приказал сжечь одежду, которая отказывалась исцелять. Язычник, которому было поручено бросить ее в костер, в последний момент заменил хитон Спасителя римской туникой. Бедняга, рисковавший своей жизнью, надеялся спасти с помощью хитона свою жену, но чуда вновь не случилось.

– И все же язычник не уничтожил одежду, коль и ему она не принесла пользы? – нетерпеливо спросил Гуго де Пейн.

– Как сказать… Пока римлянин в недоумении решал: как ему поступить с хитоном, его разыскала подруга Проклы – жены казненного прокуратора Иудеи. Она выкупила последнюю одежду Спасителя за огромные деньги и вручила ее вдове Понтия Пилата. От нее Хитон перешел к дочери, родившейся уже после смерти прокуратора Иудеи. Мария – такое имя было у дочери Пилата – вышла замуж за иудея. Так потомки благородного римского всадника стали иудеями. Тем временем началось иудейское восстание. Окончилось оно уничтожением храма и самого Иерусалима вместе с жителями – иудеи сполна заплатили за то, что отправили на Крест Спасителя. Хитон спас семью Пилата во время падения последнего оплота восставших евреев – Масады. Их – единственных выживших – забрал в Рим знаменитый древний автор – Иосиф Флавий. Он покровительствовал моим предкам вплоть до самой своей смерти, а после нее они уже не нуждались в покровительстве. Потомки Пилата занялись торговлей, разбогатели и даже снабжали предметами роскоши императорский двор.

Все было хорошо до 410 г., когда Рим захватили жадные до добычи готы. Золото имеет огромную власть в этом мире. Благодаря сверкающему металлу моим предкам удалось покинуть Рим еще во время осады. На корабле, нагруженном самыми ценными вещами, все огромное семейство направилось в Иерусалим, где для подобного случая был приобретен дом и некоторые земельные владения. Мои предки были предусмотрительными людьми, но у Неба иногда имеются свои планы на жизни и судьбы смертных.

Спасшиеся из горящего Рима потомки Пилата короткое время радовались своей великой удаче. В прибрежных водах Кипра налетевший ураган превратил судно и имущество пассажиров в груду плавающих обломков, а копленные столетиями сокровища первыми отправились к рыбам, хотя им вместо сундука с денариями и сестерциями приятнее было бы получить горсть дождевых червей. Погибли раздавленные частями корабля даже те члены моей далекой семьи, что умели плавать. Только одному Элеазару удалось спастись, добравшись вплавь до острова. На нем был хитон Спасителя.

Устроившись гребцом на корабле, моему единственному родственнику, спустя несколько месяцев после катастрофы, посчастливилось оказаться в Иерусалиме. Имущество семьи позволило ему неплохо устроиться на земле предков. Немолодой уже Элеазар женился на еврейской девушке, которая родила дочь, а через год сына. Так мой род был спасен, и снова все семейство благодарило хитон Иисуса.

Однако прежнего могущества и многочисленности моя семья уже не достигла. Во времена владычества восточных ромеев, Иерусалим был одним из величайших городов империи, но вскоре мир утратил покой. Чужие народы, не ведающие нашего Бога и Сына Его, много раз вторгались в Иерусалим, оставляя после своих визитов разрушение, боль и кровь. Сначала были персы, потом Палестину захватили арабы. При разных халифах отношение к иноверцам было различным, но любви к евреям не испытывал никто из мусульманских властителей Иерусалима.

В последние столетия все мои предки имели только одного ребенка; казалось, что он рождался только для того, чтобы получить Хитон, родить наследника и на смертном одре передать ему священное одеяние. Только у моего прадеда явилось на свет три сына. Традиция рода, кажется, изменилась к лучшему; сыновья подрастали, но тут настали черные времена халифа Хакима. Сей владыка Востока с невероятной ненавистью относился ко всему, что не имело отношение к пророку Мухаммеду и его вере. Он приказал сравнять с землей Храм Гроба Господня и часовню на Голгофе – то свершилось в 1009 году по Рождеству Христовом. Все не подвергшиеся разрушению церкви, монастыри обращались в мечети или конюшни. Христиане Святой земли единственное спасение видели в принятии мусульманства.

Тогда погибли два сына моего прадеда, а с третьим – моим дедом – предок отправился в Рим. В Италии мы жили последние сто лет – там родился мой отец и я. Моя семья не бедствовала на новом месте, но самого главного не обрела. Мы с женой не смогли родить наследника. Жена представляла, что значит для нас хитон и как важно его передать новому поколению, и страшно переживала из-за этого. Потому, наверное, и преждевременно оставила этот мир.

Страдали и мы с отцом. Но тут пришла весть, что христиане пошли отнимать у иноверцев Святую землю, а скоро весь Запад праздновал обретение Гроба Господнего. Отец решил, что нужно отправляться в Иерусалим, к святым местам, а там Небо должно подсказать, как распорядиться хитоном Спасителя.

Почти все деньги мы потратили, чтобы купить места на корабле – они были слишком дороги, потому что множество пилигримов устремилось в Иерусалим. Отец вскоре умер, а я почти ежедневно ходил к Голгофе. И только когда встретил тебя, понял, зачем я это делал. Я убедился, что пришел человек, которому необходимо передать хитон. И теперь моя душа спокойна.

– Ты желаешь оставить тамплиерам хитон Спасителя, хранившийся в твоей семье множество столетий?!

– Я передаю его тебе, а ты распоряжайся им по собственному усмотрению. Я верю, что он окажется в надежных руках.

– Но, может быть, ты родишь наследника – ведь ничего не поздно, пока мы живы.

– Нет. Довольно хитону Спасителя храниться у одного-единственного человека; это, по меньшей мере, несправедливо. И то, что у меня нет наследника – тоже знак, что пора отдать святыню людям.

– Ты можешь владеть хитоном до своей кончины, распорядившись им в завещании, – Гуго де Пейн долго не решался принять бесценный дар.

– Нет. Ты же видел, что мы едва не лишились реликвии нынешней ночью. Только чудом она не погибла в огне, затем ее почти отняли грабители, для которых хитон, скорее всего, явился бы простой одеждой.

– Что для тебя сделать, мой добрый друг? – расчувствовался магистр, что даже смахнул слезу. – Слова благодарности здесь слишком незначительны, а деньги… эта вещь бесценна. Во всем мире нет денег, чтобы оценить хитон Спасителя.

– Ты правильно заметил: хитон принадлежит Иисусу, и перед Ним тебе держать ответ, Его благодарить.

Магистр не спешил явить бесценный дар иудея даже братьям-тамплиерам. А поскольку рыцари ничего не ведали о хитоне, то и продолжали изредка бросать косые взгляды на поселившегося среди них странного иноплеменника. На третий день Понтий объявил де Пейну, что собирается уходить.

– Куда? – удивился магистр. – Твой дом сгорел дотла.

– Я еще не решил, но уйти мне необходимо. А Господь позаботится о хлебе насущном и крове для меня, как заботится о птицах небесных и зверье всяком.

– Тебя обидел кто-то из братьев, либо не понравилось жилище. Прости, но точно такая же келья у меня.

– Нет, нет. Все замечательно, – запротестовал гость. – Просто я желаю уйти, потому что орден и я – это разное, и мое место не здесь.

– Хорошо, – не стал переубеждать друга тамплиер, – но ты уйдешь не сегодня, а завтра – как велел врач.