– Ты, похоже, близко с ней знакома? – Александра невольно улыбнулась.

– К сожалению… – протянула Бойко. – Сцепились как-то. Она выставила у себя на сайте браслетик. Статья прямо блистательная. «Теста на люцит и бакелит я не делала, но это явно люцит или бакелит. Тяжелый и вместе с тем изящный, благородный, редкий…» Цену поставила – пятнадцать тысяч рублей. А я как-то приобретала по французскому каталогу крем для лица, и в подарок прислали точно такой вот браслетик. В нагрузку, так сказать. Ему цена – сто рублей максимум. Ну, я не выдержала. Это же наглость, в конце концов, так атрибутировать на весь мир дешевку. Я прокомментировала лот, предложила свою помощь с атрибутикой. Она, конечно, отвечала очень мило и любезно – каждый, мол, может ошибиться, огромное спасибо за помощь, все люди братья и т. д. И тут же начала мне названивать с угрозами физической расправы. Знаешь, у торговцев такое же правило, как у карманных воров… Видишь, что человек работает, – не вмешивайся, делай вид, что ничего не замечаешь, или получишь перо в бок.

– А этой что здесь надо? – заметила Александра. – Неужели она рассчитывает получить что-то даром? Разве такая будет платить хотя бы начальную цену?

– Волка ноги кормят, – возразила Бойко. – Никогда не знаешь, где заработаешь. Мы с ней, в общем, из одной касты – мусорщицы. Но, согласись, я все-таки никогда не опускалась до таких махинаций.

Самокритика и самоирония были теми качествами Бойко, из-за которых Александра с ней и общалась. По опыту она знала – с наибольшей серьезностью относятся к себе полные бездарности. Бизнес Бойко был подозрителен, но она и не пыталась выдать его за служение высокому искусству.

– Гляди-ка, Алешина зашевелилась! – шепнула Бойко, не сводя взгляда с королевы аукциона, пока еще никак себя не проявившей.

На сцене появился первый бакелит – французские резные браслеты пятидесятых годов. Их желали приобрести сразу несколько агентов. Завязалась борьба, которая также закончилась в пользу Ольги – цена выросла многократно. Алешина несколько раз хмурила бархатные брови, чуть подергивала плечом, было видно, что энтузиазм вокруг лота ей неприятен. Когда торги закончились и браслеты унесли, она откинулась на спинку кресла с видом оскорбленного целомудрия. Бойко тихонько рассмеялась:

– Держу пари, это она купила. Она такое не упустит. Перепродаст втрое дороже, у нее есть постоянные клиентки среди продвинутых дам. Она умеет с ними обращаться… Да что говорить – современный браслет с пластиками в коллекции большого ювелирного дома стоит дороже золотого. Можно машину купить. Но там – марка, известный бренд, понты, как говорится, дороже денег. Люди сами придут и сами купят. А вот винтаж, пусть даже с клеймом, надо уметь грамотно впарить…

Александра слушала и не слушала. Она вновь потеряла из вида Ольгу. Внимательно осмотрев зал, художница убедилась – владелицы огромной коллекции среди публики не было.

– Извини, я отойду. – Александра направилась к выходу. Бойко негромко бросила ей вслед:

– Да не паси ты Исхакову, ничего с ней не случится. Она не такая овечка, как может показаться.

Александра резко остановилась, обернулась:

– О чем ты?

– Потом узнаешь, – довольно зловеще ответила Бойко. – Ее же, можно сказать, Эдгар воспитывал, ну и воспитал. Тот еще кадр…

– Ты и Штромма знаешь?

Бойко на миг спрятала лицо в ладонях, словно пытаясь раздавить рвущийся наружу смех, затем убрала руки. Она раскраснелась:

– Слушай, как ты вообще в это ввязалась?! Тебя не должно здесь быть! Ты вообще не из наших! Ты не знаешь никого!

– Меня наняли, и я делаю свою работу. – Александра старалась скрыть волнение и возмущение. – Все, удачи, увидимся.

Она быстро обошла весь зал, убедилась, что Ольга исчезла, бросила взгляд на сцену. Продавалась пара бакелитовых курительных трубок с бронзовыми накладками. Цена повышалась вяло. Происходило то, чего и опасалась художница, – изобилие редких и ценных вещей, представленных в одно время в одном месте, неизбежно снижало ценовой энтузиазм. «То ли дело эта вот Эльвира Кононова! – Александра взглянула на даму в синем, которая прямо-таки излучала благодушие и позитивный настрой. – Вот это действительно артистка – продавать дешевенький браслетик из каталога за пятнадцать тысяч рублей… А когда поймали за руку, принимать невинный вид и угрожать где-то за углом, без свидетелей… Вот ее бы нанять Штромму! Хотя… С такой помощницей по миру пойдешь!»

Оставив бакелитовые трубки на произвол судьбы, Александра вышла из зала. В холле небольшого загородного отеля было пусто. За стойкой портье, уткнувшись в телефон, сидел парень в форме с гостиничным логотипом. Он поднял голову, когда услышал звук шагов, но, не дождавшись вопроса, тут же снова уставился в экран.

Александра, стараясь не бежать, вышла на крыльцо. Ясное утро сменилось тихим, серым полуднем. Солнца не было. Сосновые леса вокруг отеля, далекие пригорки, тонкая матовая лента маленькой речки, мелькавшая среди зеленых полей, – все подернулось легким мерцающим туманом. Неподалеку, в скрытом за лесом поселке, громко прочищал горло петух. Он пытался закукарекать, но каждый раз откашливался и сконфуженно умолкал.

Ольгу она заметила не сразу.

По случаю аукциона на территории стоянки собралось много машин. Молодая женщина стояла рядом с одной из них, склонившись к приоткрытой дверце. Вся ее поза выражала напряженное внимание. Ей явно что-то говорили, она слушала, то и дело кивая головой. Затем Ольга захлопнула дверцу, и машина медленно выехала со стоянки. Описала круг, подъезжая к воротам, проехала под поднявшимся шлагбаумом и скрылась за оградой.

Ольга медленно двинулась к крыльцу, не замечая стоявшую на верхней ступеньке Александру. Только подойдя вплотную, она удивленно воскликнула, словно проснувшись:

– Что случилось? Все уже кончилось?!

– Наоборот, торги в разгаре, – нервничая, ответила художница. – Но я потеряла вас.

– Мое участие не требуется, вы сами говорили, вот я и вышла подышать… Там очень тяжелая атмосфера.

Ольга говорила спокойно. Теперь она полностью владела собой и ничем не напоминала того затравленного, нервного ребенка, каким казалась в аукционном зале. Александра пристально посмотрела на нее и решилась спросить:

– Вы встретили кого-то? Знакомого?

– Что? Нет, у меня просто спросили дорогу, человек заехал не туда, – моментально и очень бодро ответила Ольга.

«Она врет!» Александра не сомневалась в этом, но молча пошла вслед за своей подопечной, которая направилась в аукционный зал. «Почему она соврала? Тут происходит какая-то двойная игра?» Ей вспомнились слова Бойко о том, что Ольга далеко не такая невинная овечка, какой кажется.

Переступая порог зала, Александра нервничала больше, чем в самом начале аукциона. Она была недовольна собой по непонятной причине, ведь ей еще не пришлось никак себя проявить. Ольга вновь укрылась в углу, заняв пустующее кресло рядом с искусственным фикусом. Александра подошла к аукционисту, который как раз готовился к представлению следующего лота. Трубки были проданы с очень незначительным повышением цены. Аукционист, с которым Александра была на «ты», в ответ на ее замечание пожал плечами, негромко и фамильярно заметив:

– Ну а что я могу поделать, вещей слишком много. Да и публика не та, на которую мы рассчитывали, не все приехали. И каталог бездарный. Ты ведь его видела, Саша?

Он кивнул на стопку брошюр, лежавших на краю сцены.

– Всю ночь читала, – Александра подняла одну брошюру, быстро пролистала. – Полный хаос, ни системы, ни конкретики. Настоящее вредительство. Кто автор, так и не поняла. Игорь, неужели ваш дом слепил такое убожество?

– Обижаешь, – нахмурился тот. – Мы получили готовое сочинение от заказчика. Чьих кистей произведение – понятия не имею, послали в печать что было, согласно договору. Сама понимаешь, мы не решаем ничего. Мы выполняем указания заказчика.

– А заказчик – Эдгар Штромм?

Игорь кивнул: