Дело было в их таежном поселке прошлой поздней осенью, когда уже последние стылые лужи схватились ночным морозцем, а днем сыпала мелкая колючая пороша. Охотники в последний раз внимательно проверяли свое снаряжение перед зимним выходом в тайгу, а собаки так просто изводились от нетерпения, в предчувствии открытия охотничьего сезона. Да и у самих охотников руки, что называется, чесались. Илья, одиноко живший в своей покосившейся от времени избушке, изрядно принял на грудь и от внезапно нахлынувшего на него непреодолимого желания пострелять , вышел с ружьем на крыльцо. Обводя мутным взором окрестности, он стоял и думал, куда бы ему пальнуть. Поэтому едва завидев пролетающую мимо него ворону, он шарахнул по ней крупной дробью с обоих стволов. Только черные перья полетели от бедняжки в разные стороны, прощально кружась на холодном ветру, а сама ворона безжизненной тушкой упала к его ногам. Бесцельно повертев еще тепленькое тельце в руках и испачкав их несколькими каплями крови, он забросил ее в ближайший ручей.

А на недоуменный вопрос подошедших на звук выстрела сельчан: «Зачем ты убил ворону?»

Запросто ответил:

«А что она тут летает» и пошел спать к себе в избу.

Ночью сильно похолодало. Ручей затянуло коркой льда, через которую чуть просвечивал застывший на дне трупик вороны. А днем в поселок прилетел встревоженный седой ворон. Он беспокойно летал по поселку с громким хриплым криком, как будто звал кого или искал, но к вечеру его тревожное карканье стихло, и все подумали, что ворон улетел восвояси.

Каково же было удивление сельчан, когда утром они увидели этого ворона сидящим на ветке голого дерева, над тем местом у ручья, где лежала подо льдом убитая ворона. Старый ворон нашел-таки свою подругу. Ведь живя по триста лет, вороны выбирают себе подругу раз и на всю жизнь!

Кто теперь мог знать, сколько лет провели они вместе до трагической разлуки. И о чем мог думать старый ворон, несколько дней кряду неподвижно сидя на ветке над своей лежащей подо льдом убитой подруги, о совместно проведенных столетиях или о своей одинокой старости? Людям то знать не дано. Пока они горестно года считают, у него на крыльях сединой лежала пыль веков. А может быть, он в последний раз неслышимо разговаривал со своей подругой, вспоминая молодость и прощаясь навсегда. Не так давно ученые, обратив внимание на общение слонов со своими умершими собратьями, при помощи аппаратуры сделали сенсационное открытие: уловили тончайшие импульсы, при помощи которых безутешная слониха общалась со своим умершим слоником. Причем ответные импульсы от погибшего слоненка к матери исходили еще несколько дней после его смерти.

Велики еще непознанные тайны природы, которые существуют за пределами видимого нами мира.

Заиндевевший от мороза ворон несколько дней неподвижно просидел над своей убитой подругой, не обращая внимания ни на собак, ни на людей, ни на предложенную ему пищу, пока однажды не улетел в неизвестном направлении и больше никто его не видел. А Илья с зимовья после этого так и не вернулся. Его покосившаяся избушка еще долго стояла пустой, потом от чего-то сгорела, и все облегченно вздохнули, огонь он все чистит.

Встретив здесь ворона, словно старого знакомого. Павел размышлял, он и раньше жил в этих краях или, как и он сам, прилетел сюда лечить свои душевные раны? Известно, что вороны, наряду с совами и попугаями, являются самыми умными птицами на земле.

Таежные просторы склоняют к раздумьям. Так и сидели они вдвоем у догорающего костра, Павел, прислонившись спиной к березе, а старый ворон, разделавшись с мясом и почистив клюв, расположился над ним на ветке, каждый погруженный в свои думы. А перед ними, за обрывом, расстилались в махровых складках лесов бескрайние дали, украшенные зеркалами потаенных таежных озер, подернутые прозрачной сизой дымкой у горизонтов. Охватывало необъяснимое блаженство от безмятежного созерцания природы. Словно невидимый одухотворенный поток льется прямо в душу и прекрасный образ вечности проступает среди земных картин.

Глядя на мерцающие угли костра, где от толстых веток осталась лишь небольшая кучка пепла, ясно осознаешь, что все живое вокруг состоит из солнечного света, который непостижимым образом сочетает в себе вселенскую мудрость, свет, тепло и материю. Все это колышущееся море лесов пронизано, напоено и состоит из него.

Озаренный этим открытием, Павел посмотрел на ворона, который почему-то настороженно вглядывался в густые заросли, вплотную окружавшие поляну и, вдруг резко замахав крыльями, поднял отчаянный крик.

В тот же момент кусты раздвинулись и из них показался страшный зверь в волчьем одеянии. Его массивная голова больше походила на медвежью, а мощное тело заметно превосходило волчьи размеры. В три прыжка он оказался рядом с Павлом и…тот обнял своего серого друга. Некоторое время он молча смотрел в его спокойные серые глаза и, казалось, вот-вот прозвучит знаменитая фраза: «Мы с тобой одной крови, ты и я!»

И это было бы, несомненно верно. Три года назад Павел, после пяти лет службы по охране наших границ в чужой стране, вернулся в свой родной город и с горечью понял, что не там охранял свою Родину. Пока он служил Великой России, вороватая свора все кругом захватила в свои невидимые сети под ритуальный вой черного шабаша. Все, чем жила его душа, было осквернено и втоптано в грязь, прошлое оболгано, а будущее неясно.

В своей стране он стал вроде иностранца, которому оставалось, забыв про честь и кто он есть на своей земле, идти в наем к новоявленным хозяевам или становиться одиноким волком.

Павел осознавал, что именно подобный путь ему был уготовлен, и шабаш уже повсюду развесил загонные флажки, чтобы в одночасье, припечатав клеймом волка, пустить по его следу прикормленную свору.

После долгих и мучительных раздумий, оставив все самое дорогое позади, с одним рюкзаком за спиной он махнул в тайгу на север, где хотел подлечить израненную душу от потерь, собраться с мыслями и спросить пророка о смысле жизни и России. Он свято верил в свою Отчизну, в веках прославленную Русь, навечно освещенную предвечным светом великих побед и подвигами героев, который льется к нам из глубины веков, как духовное наследие предков, как спасительный луч света во тьме.

Приехав в далекий таежный поселок, Павел с облегчением понял, что не ошибся. Остались еще на его Родине заповедные уголки нетронутые ржой разложения и лжи, где сохранилась та исконная, первозданная Русь, которую он бережно хранил в своем сердце и искал на земле. От исполинских лесных просторов здесь веяло покоем и волей. И пред девственной мощью природы отторгалось все мелочное и суетное, здесь действовали суровые, но справедливые законы. Плохих или плутоватых людишек просто изгоняли прочь, а народная молва гнала их далеко с этих мест, поэтому, уходя из дому, здесь, по-прежнему, никто не запирал дверей. Уезжая сюда на сезон, Павел прикипел всей душой к этим чудным местам и сильным людям, вновь почувствовал себя своим среди своих. Даже когда пил студеную воду из прозрачных родников, ему казалось, что его душа, как из священных источников, насыщается их целебною силою.

Поселившись в оставленной кем-то небольшой избушке на высоком косогоре у реки, Павел одиночеством и природой лечил свои душевные раны. Однажды в поселок приехал охотник с огромной тувинской овчаркой, которая удивляла своими размерами, в любые морозы спала на снегу и никогда не заходила в избу. Она не нашла общего языка с местным кланом охотничьих лаек, а потому, когда в окрестных лесах появился одинокий матерый волк, подстать ей по мощи и размерам, ему удалось сманить ее в тайгу.

Этот волчище с пристальным взглядом серых глаз и посеребренной шерстью на загривке, своим поведением пугал даже местных охотников. Он мог, подобно призраку, внезапно появляться в самых неожиданных местах и бесследно растворяться среди лесных чащоб. Аборигены поговаривали, что это сам властелин здешних мест – Ямбух, обратившись в волчью шкуру, приходил осматривать окраины своих владений.