От отчаяния у Эдиля на глаза навернулись слёзы, и он моргнул.

Небольшое головокружение вновь затуманило его голову, и, о чудо! – в следующее мгновение он уже был в своём теле!

Эдиль вскочил на ноги и посмотрел на сидевшего неподалёку пса. Тот таращил на него испуганные, ничего не понимающие глаза. Рядом с ним лежала выпавшая из собачьих лап волшебная трубка. Эдиль, не дав опомниться ошалевшему псу, стремительно схватил её и, не оглядываясь, бросился со всех ног домой. При этом он всё же заметил, что мир стал не таким шумным и зловонным, каким он казался ему в образе собаки, а всё вокруг светилось яркими, сочными красками.

Поздним вечером в детской Эдиль беседовал со своим братом Эмилем.

– Миля, я сегодня нашёл волшебную трубку!

– Волшебные вещи бывают только в сказках! – назидательно сказал Эмиль, ученик второго класса. – Вот подрастёшь, пойдёшь в школу и сам узнаешь!

– Спорим, что она волшебная! – не унимался Эдиль. – Я с её помощью в собаку превратился!

– Ну и выдумщик ты, Диля! – усмехнулся брат. – Правильно тебя папа фантазёром называет.

– Честное слово, она волшебная! – возмущённо закричал Эдиль. – И я был псом! У меня от запахов голова даже закружилась!

Эмиль недоверчиво усмехнулся:

– Ну и где твоя волшебная трубка?

Эдиль вытащил из кармана свою удивительную находку и протянул её брату, предупредив:

– Только ты поосторожней с ней!

Эмиль повертел трубку в руках, разглядывая узоры.

– Красивая, – произнёс он. – Только что в ней волшебного? Я же говорю, ты – выдумщик.

– А ты посмотри в неё! – возмутился Эдиль. – Видишь меня?

– Вижу, ну и что?

– Тогда моргни!

Секундное молчание…

– Ну и как, Миля? Теперь веришь, что трубка волшебная? – спросил насмешливо Эдиль, находясь уже в теле брата и рассматривая с улыбкой самого себя, сидящего напротив с широко открытыми глазами. Эмиль, попав в его тело, наверное, сильно удивился.

Видя, что брат никак не может прийти в себя, Эдиль принялся его тормошить:

– Миля, очнись! Это же я, Диля!

– Я ничего не пойму! Это в самом деле ты? – наконец изумлённо промолвил Эмиль.

– Конечно, я! А ты – это я! Я же говорил, что трубка волшебная! А ты мне не верил, Миля!

Эдиль увидел, что у брата растянулся рот в улыбке, тот в восторге пробежался по комнате, перекувырнулся от избытка чувств на кровати и воскликнул:

– Здорово! Диля, а почему ты сразу не рассказал о трубке?

Эдиль пожал плечами:

– Боялся, что мама с папой увидят «превращатель», – это я так назвал трубку, и отберут его. Еле дождался, когда мы с тобой одни в спальне останемся. Что мы с ним делать будем, Миля?

– Сначала тело мне верни, Диля! А то как будто с зеркалом разговариваю, – потребовал Эмиль.

Когда «переселение душ» завершилось, братья устроили совет.

– Вот было бы здорово в птицу превратиться! – мечтательно произнёс Эмиль. – Можно было бы летать сколько захочешь!

– Нет, Миля, – прервал фантазии брата Эдиль, пряча руку с превращателем за спину. – В птицу не стоит вселяться. Потом как назад возвратишься? Я кое-как обратно собой стал! Всё боялся, что пёс в моем теле удерёт куда-нибудь, а я навсегда останусь собакой!

– Тогда во взрослого человека можно переселиться, – продолжал мечтать Эмиль. – В школу не надо будет ходить.

– А я бы лучше в школу пошёл, – возразил брату Эдиль. – В садике скучно – ничего нового!

– Ладно, давай спать, уже поздно, – предложил

Эмиль. – Завтра что-нибудь придумаем.

Эдиль согласился с братом и засунул волшебную трубку под подушку.

Проснувшись, Эдиль тут же запустил руку под подушку, чтобы проверить – на самом деле трубка там или вчерашнее приключение было лишь сном? Превращатель был на месте!

Брата уже не было в детской спальне. За ним приезжает каждое утро школьный автобус.

По пути в ванную Эдиль спрятал волшебную трубку в карман своей куртки, висевшей в прихожей.

Он чистил зубы и думал о том, как же ему не хочется идти в детский сад. Опять начнутся занятия: по письму (устал он выводить каракули! То ли дело взрослые – рукой провели и готово, написали, что хотели!), по чтению (читает-то он быстрее всех в группе, но Алла Рашидовна все время останавливает его: «У тебя все слова сливаются, не поймёшь, что читаешь!»), по киргизскому языку (заставляют учить стихи, а что означают в них непонятные слова, не объясняют). Да и с Богданом встречаться не хочется, опять приставать будет. Хорошо бы дома остаться!

Выходя следом за мамой из квартиры, Эдиль с тоской посмотрел на проходившего по коридору папу. Недолго думая, Эдиль вытащил из кармана волшебную трубку и посмотрел сквозь неё на отца. Знакомое головокружение – и Эдиль с удивлением заметил, что предметы вокруг заметно уменьшились в размерах. Потолок стал значительно ближе, чем пол, словно Эдиль встал на стремянку, и он опасливо посмотрел себе под ноги, боясь упасть.

Вспомнив о папе, Эдиль повернулся и увидел самого себя растерянно стоящим у выхода. Испугавшись, что папа сейчас начнёт ругать его за глупую выходку, Эдиль кинулся к двери, выхватил из рук папы-Эдиля волшебную трубку, вытолкнул его вслед за уходящей мамой и захлопнул дверь.

С замиранием сердца Эдиль прислушался к звукам, доносившимся снаружи. Его терзало чувство вины. Зачем он так сделал? Что теперь будет?

В дверь забарабанили так, словно её штурмовала разъярённая вражеская армия.

– Сейчас же открой дверь! – услышал Эдиль свой собственный возмущенный голос. Звучал он как-то необычно, не так, как привык его слышать сам Эдиль.

Пока он соображал, не лучше ли действительно впустить папу и вернуть ему тело, раздался голос мамы:

– Эдиль, что за цирк?! Я опаздываю на работу! Марш в машину!

Эдиль напряжённо прислушался, ожидая продолжения.

– Ольга, я не Эдиль! Произошло нечто ужасное! – донеслось из-за двери.

Эдиль от волнения покрылся потом.

– Прекрати истерику! По дороге обсудим твои фантазии!

Следом донеслись шум и топот – видимо, мама силком затащила упиравшегося сына в лифт. Потом всё стихло.

Эдиль испуганно постоял какое-то время в прихожей, ожидая возвращения родителей. Он готов был раскаяться и вернуть всё на свои места, но за дверью было тихо.

Эдиль прошёлся по квартире. Вся мебель стала непривычно маленькой и низкой, как и сама квартира. Люстру можно было достать головой, если слегка подпрыгнуть.

Эдиль прошёл на кухню и открыл холодильник. Не сделать ли себе огромный бутерброд с колбасой и съесть его, не боясь, что кто-нибудь скажет, что это вредно? А ещё заварить кофе. Родители говорят, что детям пить его нельзя, а он-то теперь большой!

Но бутерброд не лез в горло, кофе оказался горьким и противным (пусть его взрослые пьют!), хотя Эдиль и насыпал в чашку четыре ложки сахара. Не получилось и поиграть на компьютере – мешали тревожные мысли. Неужели папу действительно отвезли в детский сад? Что он там сейчас делает?

Опять в душе Эдиля зашевелилось противное чувство вины. Зачем он это сделал? Папа из-за него не пошёл на работу, и его будут ругать! И самого Эдиля непременно накажут.