– Не думайте, что я отдам вам результаты своих изысканий, чтобы вы их выдали за свои! – вдруг окрысился Риддл, до этого вполне спокойно обсуждавший со Снейпом возможность создания зелья, которое помогло бы связи разумов двух волшебников, находившихся в разных реальностях.
– А если я поклянусь, что издам труды под вашим именем? Поделитесь изысканиями? На новые зелья и заклинания можно оформить патент, деньги будут вам не лишними после возвращения, – предложение Северуса было заманчивым.
– Я подумаю, – пару секунд помолчав, явно прикидывая перспективы, сказал Риддл. – Но твоя же клятва и ломаного кната не стоит! – вдруг он вспомнил, что даже метка не задержалась на предплечье Снейпа.
– Поговорим об этом, когда у вас появится что предложить миру, – ухмыльнулся тот. – Уверен, мы найдем решение, устраивающее нас обоих.
К концу сеанса связи Риддл, получивший свой заказ в полном объеме и даже с бонусами в виде копий нескольких редчайших книг по интересующей его теме, быстренько отысканных Поттером в собственной библиотеке, был настроен к своим тюремщикам если и не дружески, то вполне терпимо.
***
Еще шесть лет спустя
– Все началось с Дамблдора… – произнес Северус, давая Гарри отправную точку для размышлений.
На того еще иногда накатывали сеансы самокопания, когда он вспоминал то, что с ним случилось в прошлом, и по-новому оценивал с высоты обретенного за прожитые годы опыта. Правда, пока еще не слишком большого в свои всего-то двадцать пять лет, что по меркам вампиров приравнивалось к ранней юности. Поттер в такое время не впадал в депрессию и не искал виновных, чтобы наказать их за свое несчастливое детство, но обычно сторонился чужих, пока не прокрутит все в голове. В этот раз у него ушло всего два дня на то, чтобы убедиться – все получили по заслугам, а те, чья вина не доказана, нынче не имеют на него никакого влияния, чтобы продолжать вмешиваться в его судьбу.
Гарри ни разу не пропустил ежегодный сеанс связи с узником «Столетней тюрьмы» и уже чуть ли не подружился с ним. Перед обаянием Поттера, к тому же еще и вампира, было сложно устоять – вот и бывший Темный Лорд начал сдавать позиции и теперь уже практически не выказывал злости во время их бесед. В преддверии очередной встречи с ним Гарри спросил у мужа:
– После разговора с Риддлом съездим куда-нибудь к морю?
– Может, попозже. Михня вчера прислал письмо – зовет нас в гости. У него сын женится.
– Оу!.. И кто счастливая избранница Драгоса? – заметив лукавый взгляд Северуса, Гарри неверяще покачал головой и предположил: – Еще одна подружка Лаванды? Что, действительно?
– Она считает, что это поможет ей в будущем добиться для вампиров заслуженного места в магическом мире, – посмеиваясь, подтвердил его догадку Северус. – Предприимчивая девица. Если честно, мне она казалась пустоголовой, когда училась в школе. И я рад, что ошибался. Всего за два года после того, как они с Нико поженились, она сумела выбить себе должность в Отделе сотрудничества с магическими расами и развила там бурную деятельность. Обеты не дают ей что-либо конкретное рассказать о нас и заставляют придерживаться исключительной конспирации, но это не стало для нее помехой, – Снейп не скрывал своего доброго отношения к невестке.
– Не прибедняйся, если бы ты не замолвил слово министру, она еще долго обивала бы пороги Министерства. Не как Грейнджер, конечно, но все же своим взлетом по должностной лестнице Лаванда обязана тебе. Кстати, ты в курсе, что Нико считает тебя виновным в том, что у них еще нет детей, ведь его жена заявила, что сначала сделает карьеру, а потом будет рожать вампирят. Я вообще поражаюсь – она так спокойно восприняла известие о том, что ее муж – магическое существо, если судить по классификации волшебников. А как искренне она обрадовалась, узнав, что и мы с тобой такие же, как ее муж… – Гарри в свое время был удивлен, что Никоделаус сразу после свадьбы решил признаться жене и раскрыть тайну своего происхождения. Это не было чем-то из ряда вон выходящим при заключении брака, но обычно происходило после появления детей. Зато теперь он мог открыто, не скрывая своей природы, общаться не только с Лавандой, но и с Парвати Патил, и, как ни странно, с Луной Лавгуд, которых предприимчивая однокурсница пристроила в надежные руки вампиров. И это, как правильно заметил Северус, всего за два года.
– Если она продолжит с тем же энтузиазмом, то лет через пятьдесят магический мир Британии полностью будет повязан с вампирами, чего нельзя допустить. Нам еще придется придерживать ее инициативы, иначе маги исчезнут, а мы лишимся возможности размножаться естественным путем. Выходя замуж только за вампиров, ведьмы перестанут рожать обычных волшебников и волшебниц. Во всем нужна мера, нельзя нарушать равновесие, – несмотря на улыбку, Северус высказал вполне серьезное мнение.
– Для этого мы и пробрались к власти. Будем поддерживать баланс, – Гарри пожал плечами, давая понять, что он готов к работе. – Значит, в этом году едем отдыхать в Румынию, – вернулся он к начальной теме беседы. – Тоже неплохо. В прошлый раз мы всего пару дней провели у Михни, я ничего толком там и не рассмотрел.
– Кстати, ты вспомнил про Грейнджер. Как там она? Что-то я ничего о ней не слышал пару месяцев. Ее газету прикрыли, что ли?
Интерес Северуса был не праздным. Грейнджер оказалась упрямее мула и продолжала борьбу с темной магией и ритуалистикой, даже не прислушиваясь к заявлениям специалистов, утверждавших, что тщательно следят за тем, чтобы не использовалось вредящее колдовство, независимо от его окраски – светлое или темное. Ее не устраивало существование перечня недозволенных заклятий и ритуалов, она ратовала за полный запрет всего раздела магии, связанного с обрядами. Она не понимала сути их действия, принимая магию лишь в пределах «взмахнул палочкой или выпил зелье – получил результат». Не сумев устроиться в Министерство, она вышла замуж на главного редактора одной из второсортных газетенок, выпускаемых в магическом мире, и принялась атаковать сознание общественности через печатное слово, что, порой приносило ожидаемые ею результаты, вызывая среди обывателей волну недовольства правительством магической Британии. Для своевременного реагирования приходилось тщательно следить за публикациями, чтобы не довести ситуацию до кризисного состояния.
– Да никто не трогал ее «Реку перемен», – Гарри язвительно скривился, произнеся название, на которое Грейнджер сменила старое – «Котел сплетен». – Просто Гермиона беременна, и ее мучит токсикоз. Так что ей сейчас не до сочинения пасквилей.
– Что? У ведьм не бывает токсикоза, – Снейп недоуменно приподнял бровь.
– Пфф… Она уже в печенках у Маргаритес. Тикнесс собирается баллотироваться еще на один срок, а Грейнджер портит ему предвыборную картину, нападая на качество реформирования, – Гарри хмыкнул.
– Значит, токсикоз – дело рук Маргаритес?
– Ну… не совсем. Ей ведь нельзя вмешиваться, как нам. Но это по ее просьбе заклинание временного бесплодия дало качественный сбой. И теперь вот такое несчастье с нашей «дорогой революционеркой», не планировавшей в ближайшем будущем заводить детей – впервые в истории у ведьмы целители зафиксировали проявление токсикоза беременных, – с издевкой в тоне признался Гарри и даже не покраснел – совесть его не тревожила. Он теперь вообще несколько иначе смотрел на обычных волшебников, чем на вампиров и тех, кто был им близок. – Так что пускай немного отойдет от дел и посидит в сторонке, пока пройдут выборы, раз не хочет понять, что ножом можно и почистить ребенку яблоко, и убить, но ножи из-за этого не запрещают ведь.
– Однако оппозиция тоже нужна. Она сдерживает любителей экспериментировать с запретным колдовством, – заметил Северус не в назидание, а словно между прочим.
– Так мы же ее и не трогали, да и сейчас лишь на пару-тройку месяцев заткнули. Вот останется Тикнесс у власти – тогда пускай Грейнджер и продолжает свою мышиную возню, которая дает ей повод гордиться собой, – насмешка явно прорезалась в замечании Гарри. – Кстати, ты слышал, что она взяла в штат Люпина?
