Тор смотрит на нее пустыми глазами, но кивает. Сиф бросает опасный взгляд на Вольштагга, и тот берется за веник, сметая осколки в коридоре и запускает робот-пылесос, чтобы собрать крошки, до которых он не добрался.

— Мне нужна твоя помощь. Где у тебя молоко и бананы?

Фандрал собирает диван и включает телевизор, останавливаясь на музыкальном канале.

— Мне звонила мама вчера. — Болтает Фандрал, пока Хогун режет бананы, а Сиф размешивает тесто. — Она недавно встречалась с твоими родителями. Говорит, что у них все хорошо. Они только что вернулись из южной Америки. Может позвонить им? Родители ведь не были здесь вдвоем? Мы бы показали им город.

Тор понимает, что делают его друзья. Ему этого не хочется, он скорее бы сидел в темной тишине один, позволяя себе в очередной раз листать фотографии Локи на своем телефоне, но он благодарен им.

Они едят пирог и пьют чай. Друзья вспоминают их проделки в университетском общежитии, и Тор позволяет себе смеяться, но делает это скорее для того, чтобы успокоить их и показать, что он в порядке. Они болтают почти четыре часа.

Прежде чем уйти Сиф тихо спрашивает, может ли она позвонить его маме. Тор отрицательно мотает головой. — Тогда ты обязан написать мне, если тебе хоть что-нибудь понадобится, хорошо? Что угодно, Тор, даже просто поболтать.

И она улыбается ему с сочувствием, прежде чем дверь за ними закрывается.

***

Тор удивлен, насколько быстро он привык к новой компании. Они встретились спустя два дня после того, как Тор говорил с Локи. Он пытался переварить ситуацию сам, но в конце концов почувствовал, что ему нужно выговориться хоть кому-то. Неловко было это признавать, но как бы не были хороши его университетские друзья, вряд ли бы они поняли природу его конфликта с Локи. Скорее всего Тор услышал бы совет в духе «Он придурок, забудь о нем». Нат не сказала ничего подобного.

Когда из Сан-Диего вернулся Брюс, он захотел встретиться с Тором, но сразу заметил перемену в его настроении, и Тору пришлось рассказать все, извинившись, что не сделал этого раньше. Он думал, что встретит осуждение, но Бэннер удивил его.

— Мне действительно жаль, я понимаю… Если я могу чем-то помочь тебе?

Это было искушением, но меньше всего Тор хотел превращать своего друга в шпиона и просить его следить за Лофтом. Они сидели в небольшом кафе в центре города, когда пришло сообщение от Наташи.

— Ты не против компании? — Неловко поинтересовался Тор, потому что ему очень хотелось, чтобы Романова была тут.

— Конечно, нет!

Брюс может и выглядел неловким и застенчивым, Тор забывал, насколько этот человек был умным, чутким и проницательным.

Когда они собрались вчетвером, ни о какой неловкости не могло быть и речи. Нат и Брюс уже успели подружиться за это время, а с Клинтом они давно были в приятельских отношениях. Тор с удивлением обнаружил, что ему поразительно уютно с этими людьми, что им можно доверять, и они оправдают его доверие.

— Никаких новостей от Локи? — Наконец спросила Наташа. И на секунду повисло тяжелое молчание. Но этот барьер пришлось бы когда-нибудь перешагнуть. Все четверо были в курсе того, что происходит, и Тор решил ничего не скрывать.

— Мы встретились на съемках пару дней назад. Я не знал, где еще можно найти его и пошел прямо к Стрэнджу. — Он чувствует необходимость объясниться, но получает тихую поддержку и продолжает. — Локи был счастлив там. Кажется, мой визит напугал его. Он просил не устраивать сцен и пообещал, что мы встретимся вечером. Естественно, он не пришел. Он столько раз пропускал наши встречи раньше, что я даже не знаю, почему надеялся…

Тор чувствует руку Бэннера на своем плече. Он лишь жалко улыбается и ловит взгляд Наташи, полный молний. — Он попросил «не устраивать сцен»?

— Не во время его работы, не перед другими людьми. — Говорит Тор.

— Завтра я задержусь в театре. Я прослежу, когда Локи будет собираться домой и напишу тебе. Жди на парковке.

— Я не хочу, чтобы он чувствовал себя, как загнанный зверь. — Злится Тор. — Как думаешь, что он почувствует, когда поймет, что мы сговорились?

— Я знаю, что он почувствует! — Наташа в гневе. — Но это не значит, что он может сбегать и игнорировать нас, будто мы незнакомы! Мы имеем право хотя бы на объяснения!

— Нат… — Клинт пытается успокоить ее.

— Нет. Мы заслужили знать, чем так перед ним провинились!

***

— Это приемлемо. — Говорит Локи. Его взгляд уставший и хмурый, но его «приемлемо» даже лучше, чем «удовлетворительно». Оливия и Питер счастливы. Когда Лафейсон отходит по своим делам в перерыве, они даже коротко обнимаются, разделяя радость.

Спектакль меньше, чем через неделю. Питер успел пригласить Нэда, тетю Мэй и Эм-Джей, но последняя неделя репетиций была просто ужасна. Локи стал еще более холодным и отстраненным, смотрел на них хмуро, почти не делал замечаний. Если бы Питер меньше знал, что из себя представлял Лафейсон, он мог бы подумать, что их наставнику просто стало наплевать.

Романова занималась с ними отдельно, и ее репетиции стали гораздо более жесткими. Группа думала, что их педагоги решили обкатать на них новый метод дрессировки, но карательных мер не было, поэтому студенты расслабились. Все, кроме Питера. Что-то внутри него кричало, что что-то идет не так, но он не мог даже представить себе, что может подойти к Наташе или Локи и непринужденно спросить: «Что-то случилось? Я могу помочь?»

Хотя отношения Паркера с ними уже скорее напоминали приятельские в обычной жизни, здесь он не смел бы нарушать их авторитет перед сокурсниками. Он опустился на сцену, свесив ноги и уставился в телефон. На самом деле краем глаза он следил за Локи. Не прошло и секунды, как их взгляды столкнулись. Хоть Локи ничего не говорил, Питер почувствовал его недовольное телепатическое «Что такое, Паркер?»

«Ничего, просто отдыхаю» — Питер поднял брови и быстро отвел глаза. Он поежился, когда прожигающий взгляд задержался на нем еще на несколько секунд. Он скользнул глазами по залу и снова наткнулся на ледяной взгляд Локи и чуть не подпрыгнул. Локи продолжал прожигать в нем дыру. Питер не придумал ничего умнее, чем спрыгнуть со сцены и подойти к наставнику.

— Локи?

— Что, Питер?

— О… я… ничего, на самом деле я подумал, что вы что-то хотели от меня и я…

Теперь Лафейсон смотрит устало. — Послезавтра у нас будет генеральный прогон. Я буду сидеть прямо здесь и смотреть на тебя этим взглядом весь спектакль. Что думаешь?

Питер тяжело сглотнул, представляя себе такую перспективу. — Пожалуйста, не надо.

Зубы Локи обнажаются в тяжелой улыбке. Он любит Питера за его легкость и умение превратить любой конфликт в шутку, но остается непреклонным. — Ты же понимаешь, зачем я это делаю?

Питер понимает. Он кивает и улыбается, чтобы показать, что он будет в порядке.

— Раз уж ты пришел за советом, обрати внимание на свое произношение гласных. Ты должен звучать громко, но громкое «а» звучит противно, поэтому попробуй что-то ближе к «о» или «э».

Питер кивает, ему уже не терпится сделать еще один прогон, но Локи прощается с группой, и просит, чтобы они порепетировали сами, учитывая его комментарии.

Он забирает свою сумку и чуть не сталкивается с Романовой. Лофт застревает у зеркала, поправляя воротник пальто. Кажется, Нат и вовсе его не заметила, копаясь в своем телефоне. После их ссоры они оба упорно делали вид, что друг друга не существует. Когда она скрывается в гримерке, путь Локи свободен.

Он выудил ключ, щелкнул брелоком и услышал, как его автомобиль отозвался трелью где-то вдалеке. Он шагает по парковке, но приближаясь к машине, вдруг видит силуэт, и замирает, как вкопанный. Его сердце пропустило удар.

Он бы всегда узнал Тора. И Тор был здесь. Стоял, облокотившись спиной на водительскую дверь, скрестив руки на груди в ожидании. Только силой воли Локи заставил свои ноги двигаться. Его окатило волной ужаса, когда он представил, что Тор мог бы сделать с ним за его побег. Но наваждение рассеялось, как только он оказался достаточно близко к Тору, чтобы разглядеть его в тусклом свете фонарей. Его встретило растерянное выражение лица, взгляд, полный отчаяния и синяки под глазами. Руки Тора расслабились и опустились вдоль тела. Одинсон был в панике.