— Где ты его подобрал? — девушка ловко расправилась с петлями на рубашке южанина и теперь боролась с пряжкой на портупее.
— Шлялся вокруг капища, чуть Охоту не сорвал, — из правого сапога, стащенного с ноги, с грузным звоном выпал пухлый кошель. Сейдман и йента непонимающе переглянулись, но трогать находку не решились.
— Ну так и бросил бы его там! И без него проблем хватает: рыбы в этом году мало. Отец опасается, как бы голода не случилось зимой.
— Он не сделал ничего, чтобы приносить его в жертву. По крайней мере не успел. Да и ты прекрасно знаешь, что мне нельзя это делать, — к икрам пирата оказалось примотано еще по кошельку, что немало удивило Лаури снова. Норманн ощупал голые стопы Моргана и понял, что нужно торопиться, — ноги начали холодеть. — Надо промыть ему раны, яд скоро начнет подниматься к сердцу и голове.
— Он помрет, да? — милый детский голосок заставил Ниссена едва не подпрыгнуть от неожиданности. Младшая дочь ярла всегда умела подкрадываться к нему, особенно, если шаман был занят лечением кого-то из поселения. Вот и сейчас она мышкой пробралась к нему за спину и ждала удобного момента, когда светловолосый сейман про нее забудет.
— Элла?! Сколько раз тебе говорить: не подкрадываться! — принялась отчитывать ее сестра, пока Ниссен пытался унять скачущее возле горла сердце.
— Д-да все нормально. Пусть принесет лучше ягод, надо запарить отвар, у него скоро начнется жар.
— Лау, Лау! Дядька ведь помрет? — девчушка повисла на спине норманна, обнимая его ручками за шею.
— Нет, моя звездочка, не помрет, — мужчина нежно улыбнулся маленькой йенте и легонько нажал ей на нос, — если ты мне поможешь. Сбегай в низину за домом и набери там клюквы и малины, только не уходи далеко, чтобы Герди тебя не искала. Ага?
Малышка кивнула и вприпрыжку умчалась исполнять порученное. Сейдман укрыл полураздетого пирата и потянулся всем телом, постанывая от усталости. Эти три дня выдались тяжелее, чем он ожидал: сначала проливной дождь, от которого поднялись болота, потом столкновение с чужой стаей волков, теперь и ЭТОТ. Боги явно посылали Лаури знаки, но только уставший сейдман был не в состоянии их сейчас толковать. Ему надо отдохнуть.
«Вытащу этого недоумка из лап Двуликой (11), а там и поспать можно», — Ниссен тряхнул волосами, пытаясь отогнать накатывающую сонливость.
— А мне что делать? — йента нервно мяла край шерстяной юбки, чувствуя себя беспомощной рядом с мужчинами. Норманн тяжело поднялся с кровати и скинул с плеч ритуальную шкуру, возвышаясь над девушкой на добрую ладонь. Мужчина смерил ее усталым взглядом, замечая как веснушчатые щеки будущей коны заливает румянец.
Ей скоро шестнадцать, а значит, отец приведет ее сюда, дабы сейдман благословил девушку именем богов на замужество. И больше они не увидятся. Отчего сердце молодого шамана сжалось от тоски, ведь Герди стала ему почти сестрой, а Элле он и вовсе помог появиться на свет, но ничего не попишешь.
— Помоги мне отмыться, — выдохнул Лаури. Йента на мгновение опешила, но тут же взяла себя в руки и направилась за корытом.
Элла вернулась как раз тогда, когда мужчина натягивал чистую рубаху, а Герди выливала мутную багровую воду под порог. Девчушка несла полный туесок душистых ягод, подкидывая в чумазый рот то одну, то другую клюквину. Ниссен не смог сдержать улыбки от этого зрелища.
— Вижу, почтенная сейдкона, ваша Охота была удачнее моей, — он смешливо поклонился маленькой йенте и протянул руку за коробом.
— Еще бы! Все знают, что сейд — не мужицкое дело. Вот вырасту и тоже уйду в лес, и буду даже лучше тебя! — Элла важно дернула подбородком и тряхнула волосами, показывая взрослым язык.
— Несомненно, моя госпожа, — светловолосый шаман погладил девочку по щеке и хитро ей подмигнул, — а теперь бери сестру и идите, мне нужно полечить нашего гостя.
— Предупредить, чтобы тебя никто не беспокоил? — Герди уже стояла подле малышки, застегивая теплый плащ. Ниссен выпрямился, моментально теряя весь шутливый настрой. Обряд ему предстоял тяжелый, так что одним днем здесь не обойтись.
— Да, ближайшую пару дней. Передай отцу, чтобы не беспокоился, после полнолуния можно выходить в море и на охоту.
Девушка коротко кивнула и мягко коснулась губами небритой щеки сейдмана, он же в ответ крепко обнял ее и потрепал по головке Эллу. Когда сестры скрылись за деревьями, он протяжно вздохнул и побрел туда, где его ждал уже взмокший от лихорадки пират.
— Боги, как я это ненавижу, — воздел к темнеющему небу свои голубые глаза Лаури, рывком распахивая дверь, — Кто бы знал…
Комментарий к Глава 1. Знакомство. (10) Так как мы не нашли ни одного подходящего названия для дочери ярла, то будем использовать jente – девушка, а для замужних и старших женщин привычное kona
(11) Имеется в виду двуликая богиня Хель, покровительница смерти.
====== Глава 2. Из забвения. ======
Морган тяжело дышал, разметав по подушке темные волосы. Высокий лоб покрывали крупные бисерины пота, а глаза под веками двигались в хаотичном танце. Ему было так больно, что он даже не мог застонать. Лаури видел это во вздувшихся венах на шее мужчины, в побелевших от напряжения пальцах, сжавшихся в кулаки, и в блуждающих по посеревшему лицу желваках.
К обряду все было готово, нужно было лишь дождаться момента, когда Смерть подойдет совсем близко и наступит обманчивое затишье перед бурей, а пока норманн глубоко вдыхал тяжелый дух курящихся в изголовье кровати трав. Сизый дымок невесомо лизал лицо бесчувственного пирата и щекотал ноздри шамана, заставляя веки тяжелеть. Но заснуть никак нельзя.
В длинных пальцах Ниссен крутил серебряное веретено матери, которое вёльва отдала сыну перед уходом. Никто точно не мог сказать, сколько ей было лет, когда она ушла вглубь леса и пропала, словно и не было никогда огневолосой красавицы Ульфры. Но то, что она была старше ярловой бабки, вся знали наверняка. Когда вёльва появилась в селении на сносях, местные клуши моментально зашептали, что понесла ведьма от самого хозяина леса, а ребенок будет покрыт буро-рыжей шерстью с головы до пят. И каково же было их удивление, когда спустя три весны сейдкона пришла на торг с белокурым мальчонкой, который пугливо жался к материнской юбке и с недоверием глядел на всех своими голубущими глазами.
Воспоминание о матери помогло Лаури собраться и прогнать сонливость.
— Запомни, сынок, — говорила вёльва, развешивая пучки трав по балкам, — каждая жизнь священна, каким бы дрянным и гнилым не был человек. Мы не в праве осуждать его, ведь у каждого своя дорога, поэтому наш долг — хранить и оберегать. А уж как распорядиться своей судьбой, решать уже человеку.
Потому он не бросил этого болвана там умирать.
— Не забудь сказать спасибо, когда очухаешься, — хмыкнул Ниссен и резко ткнул острием в бедро Моргана. Огонь в очаге опасно зашипел и опал, словно испугался чего-то, за окном послышались громовые раскаты. Гроза снова возвращалась.
Сейдман собрал с кончика спицы кровь и размазал ее чуть выше, словно наматывал нить. В груди у него неприятно похолодело, а пальцы закололо — еще чуть-чуть… Браун дернулся во сне, морщась от боли и глухо застонал. Когда в хижине потемнело, а по оголенным рукам норманна пробежал мороз, он понял, что пора. Лаури резко подался вперед, наклоняясь к самому лицу пирата и вслушиваясь в хриплое угасающее дыхание последнего.
Вдох, два, три… Когда южанин почти перестал дышать, норманн припал к его рту губами, впитывая в себя последний вздох, а затем выпустил остатки жизни на амулет, начиная медленно раскручивать его в пальцах. Чем дольше Лаури крутил спицу, тем сосредоточеннее становился. Норны должны услышать его просьбу не обрывать нить жизни этого неудачника. Нет, норны глухи, нужно взывать к самой Мудрейшей пряхе1.
Слова древней песни сами начали слетать с его языка, сплетаясь с биением шаманского сердца и тихим скрипом нити о серебро. Ниссен не сразу понял, что уже вытягивает судьбу пирата из рук непреклонных провидиц. Получилось! От ранки на ноге к металлу тянулась тонкая, словно паутинка, темная ниточка, искрящая алым. Пение норманна становилось глуше, веретено тяжелее, а Морган вновь задышал. Теперь уже значительно легче и свободнее.
