Единственный глаз верховного божества сверкнул синей искрой.
*
Когда Морган вышел из пещеры, небо на востоке уже порозовело, светлея с каждым мгновением, от чего деревья казались чернильными росчерками на нежном шелке. Мужчина вздохнул полной грудью, ощущая, как его переполняет радость. У него получилось!
Давненько Браун не чувствовал такой эйфории и окрылённости, что ноги сами понесли его на берег, откуда он пришел. И как только доплыл? То там, то здесь, у самой кромки воды торчали массивные осколки скал. Пират поежился, представляя, с какой легкостью камень мог порезать сапоги вместе с ногами.
— Ну и дыра, — выдохнул он, подбирая с земли круглую гальку и запуская ее по водной глади. Проскакав несколько раз, камешек скрылся в глубине с еле различимым плеском. Солнце, тем временем, уже поднялось над фьордом, пожирая теплыми лучами туман и ночные тени, клубящиеся в глубине леса. Север нехотя просыпался. Над самой головой мужчины что-то завозилось, а затем утробно каркнуло. Морган задрал голову вверх и увидел сизо-черного ворона, который недовольно хохлился и чистил перья. Птица покосилась на незваного гостя с почти человеческим безразличием и уронила на него здоровенную кляксу помета, что южанин едва успел отскочить.
— Всё-всё, — поднял моряк ладони, — ухожу.
Новый перстень тускло сверкнул на солнце золотой искрой. Нет, так не пойдет.
Капитан стянул печатку и спрятал ее в специальном кармашке кожаного браслета, который сам когда-то смастерил для этих нужд. Вообще у Моргана была уйма тайников и секретных карманов, о которых он периодически забывал. Не нарочно, просто их было так много, что упомнить все смог бы, разве что, сам Посейдон, взбреди ему в голову идея сделаться Брауном.
Вот теперь порядок! Снеговику незачем знать о его обновке, а то еще начнет задавать ненужные вопросы, хоть он уже и навязал ему внимание и без того влюбленной девчонки. Мужчина задумчиво хмыкнул. А ведь они стали бы неплохой парой, не будь норманн таким узколобым, а она чуть постарше и родись в простой семье. Наверняка бы обжимались при любой возможности.
От мыслей о женских ласках, у пирата потянуло в паху. Эх, давно он сам никого не зажимал…
« Надо бы разузнать у Снеговика о местном борделе, да навестить норманнских шлюшек».
От предвкушения Морган прикусил губу и сладко заулыбался, но мечты о любвеобильных красотках остудил девичий крик.
Кричали где-то со стороны хижины шамана, а потому мужчина рванул со всех ног. Нет, он не рвался кого-то спасать, сработало природное любопытство. Через пару минут вопль повторился, и южанин узнал голос — Герди. Девушка кричала на северном наречии, захлебываясь слезами и причитая.
То, что он увидел из-за кустов, заставило мужчину скрипнуть от злости зубами.
— Неи! Икке рёр дэт! Ла го! [1] — простоволосая йента извивалась и билась в руках рослого детины, который прижимал ее спиной к себе, в то время, как трое местных били ногами лежавшего на земле сейдмана. Лаури прикрывал голову руками, но все же пытался встать, когда ему в живот снова прилетал удар за ударом. За всем этим в сторонке наблюдал священник, поджав тонкие губы в бледную линию.
— Достаточно, — негромко приказал пастырь, вскидывая узкую ладонь, но его не услышали. — Я сказал, довольно! Поднимите его.
Мужики недовольно кивнули и под локти подняли потрепанного шамана, который почти не стоял на ногах. Лицо Ниссена было расцвечено ссадинами, левый глаз заливала кровь из рассеченной брови, а рубашка висела на одном плече, оголяя ритуальную татуировку на другом.
— Что ж, — миролюбиво начал проповедник, — попробуем еще разок? Каешься ли ты, сын мой, в грехах своих?
— Йай икке дин сонн, хундедритт, [2]- выплюнул сейдман, за что получил удар от одного из мужиков под ребра.
— Покайся, ибо язычество — великий грех против истинной веры. А грешники, как мы знаем, будут вечно гореть в гиенне огненной…
— Ду эр эн хоре ог икке эн прест[3], — скривился Лаури, за что снова получил, теперь уже в живот, а пастырь покраснел и гневно сверкнул глазами. Видимо, шаман знал что-то, чего не должен был.
— Что ж, не хотелось бы прибегать к настолько радикальным мерам… Привяжите этого нечестивца к столбу, — священник махнул рукой в сторону обрубленной сосны, за которую Морган привязывал бельевую веревку, когда намедни Герди просила помочь со стиркой. Руки Ниссену скрутили его же разорванной рубахой.
— Что вы делаете? — йента на мгновение перестала вырываться и округлила глаза, а затем по ее щекам снова покатились крупные слезы. — НЕТ! НЕ НАДО! НЕ-Е-ЕТ! Я РАССКАЖУ ОБО ВСЕМ ОТЦУ!
— Не стоит так кричать моя милая, или я сожгу тебя вместе с ним, как ведьму. Мало ли чему тебя учит этот пособник сатаны? — проповедник наградил девушку похотливым взглядом и облизал тонкие губы, а затем погладил остолбеневшую северянку по щеке. — Ох уж эти варварские обычаи. Он, наверное, уже давно надругался над твоей невинностью под прикрытием этой бесовщиной, бедное дитя.
— Не смей ее трогать, — прорычал Лаури, на что служитель только ухмыльнулся.
— Не волнуйся, колдун, я о ней позабочусь. Ну что вы там копаетесь?!
Один из мужиков уже катил из дома сейдмана бочку китового жира, а другой держал зажженный фонарь.
— Ну, нет, это уж чересчур, — выдохнул Морган, выхватывая из петли пистолет и взводя курок.
— Именем Господа нашего…- не успел пастырь договорить, как грянул выстрел, разнесший фонарь вдребезги и заставивший всех пугливо замереть. Герди облегченно улыбнулась и снова заплакала, а на лицах местных расцвело недоумение вперемешку со злобой. — По какому праву смеешь ты препятствовать суду божьему?!
— По самому полному, — Браун шагнул из кустов, расправляя плечи, — Че ревем, принцесса?
— Мор.тимер, — икнула девушка, шмыгая носом, — помоги…
— Ты кто еще такой? — в глазах священника плескался трепет, а весь он сжался, стараясь стать меньше ростом, хотя могучий пират и так возвышал над ним на целую голову.
— Что ж это вы, святой отец, ослепли? Не видите, что перед вами сын божий? — едва моряк заметил, как один из мужиков потянулся за поленом, то тут же вскинул второй пистолет, — Только дернись — снесу башку.
— Богохульство — тоже есть великий грех…
— А я внебрачное дитя Посейдона, мне можно, — нехорошо улыбнулся Морган, — Теперь слушай сюда, папаша. Если не хочешь третий глаз на лбу, бери своих прихлебателей, и валите отсюда, пока я добрый. Девчонку только отпустите.
— Н-но он… — мужчина нахмурился сильнее и взвел большим пальцем курок, направляя дуло пистолета пастырю в лицо.
— Я, вроде, ясно выразился.
Проповедник нервно кивнул, подавая знак замершим норманнам, которые продолжали сверлить капитана тяжелыми взглядами. Как только четвертый разжал руки, Герди птицей выпорхнула из захвата и повисла на южанине, комкая его рубаху и истерично всхлипывая. Мужчина обнял девушку одной рукой, крепче прижимая ее к себе.
— Не тронули? — выдохнул он ей в макушку, на что йента энергично замотала головой. — А теперь свалили отсюда. К херам. И быстро.
Мужики переглянулись.
— Кого ждем? Пшли отсюда! — Морган дождался, пока они уйдут, и лишь тогда опустил курок на место. — Ну, все, хорош дрожать, мне Снеговика твоего отвязать надо.
Браун еле отцепил от себя рыдающую норманнку и кинулся распутывать узел на руках сейдмана, который уже просто осел на землю и привалился спиной к столбу, закрыв глаза.
— Как тебя угораздило? — скрутили знатно, у Лау даже руки синеть начали. — Это вообще кто был?
— Священник местный, — выдохнул белобрысый, поворачивая голову в сторону пирата, — отец Филипп. Давно он на меня зуб точил, вот теперь решил основательно взяться…
— Ну-ка, дай гляну, — морской волк подцепил северянина за бороду и повертел его лицо из сторону в сторону, — У-у-у…
Выглядел Ниссен скверно. Только-только сошедший с носа синяк снова наливался кровью, и как с такой силищей не сломали его бедняге — не понятно, вся левая сторона была в крови, которая сочилась из глубокой раны над бровью, нижняя губа разбита, от чего светлая борода стала багровой. Грудь и живот тоже получили сполна, но, судя по тому, что дышал северянин без стонов, ребра были целы.
