— Не возражаешь, если я оторву тебя от вечеринки на минутку? Я хотел бы с тобой кое о чем поговорить. Наедине.

— Конечно, — согласился Лукас.

Ощущая кожей вес интереса к ним двоим, он вывел Джейсона из гостиной и привел на садовый уровень особняка, который он превратил в кабинет, домашний офис и библиотеку. Он направился к забитому под завязку бару.

— Могу я предложить вам напиток, Джейсон?

— Хватит нести чушь, Оливер, — рявкнул тот.

Вздохнув, Лукас плеснул немного бурбона в бокал и вернул пробку в графин.

— Полагаю, время любезностей закончилось? — издевательски спросил он.

— Я был очень занят с тех пор, как вы с Сидней появились в моем офисе с вашим маленьким объявлением, — он выплюнул последнее слово с перекошенным от отвращения лицом. — Вырос в Южной части Чикаго у Дункана Оливера, твоего дяди-строителя. Попал в Университет Чикаго, благодаря заработкам на стройке вместе с дядей. Через три года окончил университет с дипломом с отличием и степенью бакалавра по финансам, а еще через два года получил степень магистра бизнес-администрирования. Основал свое дело в двадцать один. Купил свое первую компанию под эгидой «Бэй Бридж Индастриз» в двадцать четыре. Заработал свой первый миллион в двадцать пять. Блестящий и грозный бизнесмен. Реальная, прекрасная, вдохновляющая история «из грязи в князи».

Лукас молчал, пока Джейсон перечислял факты его личной и профессиональной жизни, которые можно было найти в любой брошюре их компании или газетной статье. Более темные детали его истории были надежно спрятаны под множеством слоев лжи, документов и взяток, Джейсону пришлось нанять Шерлока Холмса, чтобы раскопать правду о личности Лукаса. И все же... тревога шевельнулась в нем. Этот человек способен на все, что угодно.

— Не это ли делает нашу страну такой замечательной? — Лукас изучал Джейсона поверх своего бокала. — Усердно работая со всей своей четностью и решимостью, человек может осуществить все свои мечты.

Как и отец Лукаса, Джейсон получил свое состояние в наследство. Но, в отличие от Роберта Эллисона, Джейсону этого было мало, пока он не украл репутацию, деньги и жену лучшего друга, чтобы приумножить свое богатство. Честность? Знания, которыми Джейсон обладал об этом качестве, можно было бы засунуть в задницу комара, и там все равно осталось бы много место.

— Мне следует стыдиться своего прошлого?

— Мальчик, родившийся ни с чем, всегда будет желать большего. Особенность такого мальчика в том, что, в конце концов, он становится мужчиной с такой же ненасытной жаждой лучшего, быть лучше. А там, где не сможет помочь его происхождение, он будет использовать деньги или людей.

Лукас отхлебнул янтарного напитка и почувствовал жжение на языке и в горле. Она отвлекла его от боли, питаемой его яростью, пустившей корни во все его органы и циркулирующей в его крови, бегущей по его артериям, исходившей из него с каждым вздохом.

— А Сидней является тем человеком, кого я использую, чтобы проникнуть в те утонченные слои общества, куда мне путь был заказан, потому что моя кровь красная, а не голубая, так что ли?

Ужасная ирония.

— Не пойми меня превратно, Оливер, — рыкнул Джейсон, подходя ближе, сжимая руки в кулаки. — Неважно, как долго моя семья жила в Бейкон-Хилл... неважно, что «Корпорация Блэйк» существовала на протяжении многих десятилетий, а ее дочерние компании обеспечивали трудоустройство не только этому городу, но и всей стране... неважно, как много нулей в моей финансовой отчетности... для некоторых людей я так и останусь чернокожим, единственно достойный начищать их ботинки, а не быть их гостем. Так что мне нечего сказать о твоем прошлом. Но это не значит, что тебе не о чем молчать, — он ткнул в Лукаса пальцем. — Груз на твоих плечах слишком велик, может сломать человеку спину. И даже если моя дочь думает, что влюблена, я не хочу, чтобы для нее все закончилось катастрофой из-за твоих амбиций. Ей уже причинили достаточно боли, — мимолетное темное чувство промелькнуло в его глазах. — Достаточно страданий. Я не позволю тебе использовать ее.

Шок слегка пригасил огонь, горящий в нем.

«Не хочу тебя разочаровывать, но если думаешь, что женитьба на мне ранит моего отца, то ты жестоко ошибаешься... В конечном счете, один богатый зять со связями или другой — особой разницы не будет».

Предупреждение Сидней, высказанное пару недель назад, настигло его. Очевидно, она ошибалась. Для ее отца разница существовала. Или же он заслужил какую-нибудь дурацкую награду за свое представление в качестве заботливого отца. Когда дело касалось Джейсона Блэйка, он не мог знать наверняка.

— Значит, отречение от собственной дочери было вашим способом не причинить ей еще больше боли? — Лукас поставил бокал на стойку и скрестил руки на груди, изогнув бровь. — Лишить единственной семьи - это то, как вы представляете себе не причинять ей страдания?

Губы Джейсона обнажили его зубы в рычании.

— Не указывай мне, что лучше для Сидней. Если бы это был единственный способ удержать ее от ошибки, я бы сделал это снова. Но я сегодня здесь, не так ли? И еще ничего не закончено, — он подошел еще ближе так, что Лукас мог разглядеть тонкие линии, окружающие глаза Джейсона, и более глубокие вокруг его рта. — Я тебе не доверяю. Все эти люди там — твои партнеры по бизнесу, друзья, моя дочь — возможно и были одурачены тобой, но тебе что-то нужно, и это не рука и сердце моей дочери. Если бы ты действительно заботился о ней, ты бы оставил ее, позволил выйти за Тайлера. Прожить хорошую жизнь.

Медленно Лукас опустил свои руки и вытянул их вдоль стойки бара.

— А Рейнхолд сделал бы ее счастливой? Он бы прожила хорошую жизнь по чьим стандартам? Вашим? Вы не знаете свою дочь, Джейсон, — его злость, яркая и жгучая, вернулась. — Хотела ли она этот брак? Или это были вы?

Тот не ответил, но его рот сжался в угрюмую линию. Лукас кивнул.

— Я не предам Сидней. Я не буду игнорировать ее, пренебрегать ею. Я женился на ней не для того, чтобы причинять боль.

Он не будет наряжать ее в стильные одежды, выставлять ее на всеобщее обозрение, как выставочную лошадь, а потом оставлять ее в стойле, пока она ему снова не понадобится. На такую жизнь ее собирался обречь Джейсон — жизнь, на которую Сидней была согласна. Нет, Лукас не любил ее; он не женился бы на ней, не будь у него ненависти и планов на Джейсона. И все же, она была активной, прекрасной, чувственной женщиной, заслуживающей признания ее личности, а не семейного имени или крови. С Тайлером она бы рано или поздно превратилась в бледное подобие женщины, схватившей Лукаса за шею и требовавшей от него верности. Женщины, которая терпеливо и охотно посвящала свое время и любовь девочкам-подросткам. Женщины, которая извивалась от страсти в его руках.

Мысль о Тайлере, обладающим и растрачивающем впустую весь этот огонь, заставила его сжимать кулаки, пока боль не запульсировала в костяшках. Нет, еще больше, чем сделать следующий вдох, он хотел попробовать это желание, быть поглощенным ее огнем.

— Извини, но я тебе не верю, — возразил Джейсон и, кинув на него последний пылающий взгляд, развернулся и вышел из комнаты.

Лукас допил свой напиток и последовал за ним спустя мгновение, его клятва «не причинять боли Сидней» вертелась у него в голове.

Плохо, что он не мог заткнуть тонкий голосок, предупреждающий его, что сокрушение ее отца причинит самый большой ущерб.

Глава 12

Сидней Оливер.

Ее новое имя. По крайней мере, на ближайший год.

Присев на диван в гостиной, она сняла одну туфлю, затем другую. Застонав, растерла подошвы большим пальцем, массажем изгоняя тупую боль от многочасового пребывания на ногах. И, пока она занималась больными ногами, можно было со страхом подумать о новоиспеченном супруге.

Паника смешалась с возбуждением, и она приостановила массаж, склонила голову. Паника, потому что сегодня он, возможно, захочет разделить с ней постель. А возбуждение, потому что он, возможно, захочет разделить с ней постель.