Выражение лица Изабеллы было отстранённым и задумчивым.
— Это напоминает мне египетскую легенду о цветке лотоса, — сказала она. — Его огромные корни разрастаются по грязным болотам, но когда он зацветает каждый день — нет ни единого цветка, способного сравниться с ним в красоте. Невозможно и представить, чтобы уродство и очарование сосуществовали в одном растении — но такова природа.
— Если бы ты прочёл эти стихи, не зная их автора, ты, возможно, смог бы ими насладиться, — добавил Алистер. — Они неплохи.
— Но этого никогда не произойдёт, — покачал я головой.
Я никогда не смогу непредвзято оценить что-либо, связанное с человеком, который причинил столько зла. С человеком, который погиб от моей руки.
Я завернул книгу обратно в бумагу и протянул Алистеру.
— Она пригодится для твоих исследований.
Алистер просиял.
— Прекрасная идея, Зиль. Просто восхитительная!
Алистер подошёл к машине и завёл её. С наступлением весны он вновь наслаждался вождением.
— Какие у тебя планы на вечер? — поинтересовался он. — Вернёшься домой в Добсон? Или останешься у нас в городе?
Я взглянул на Изабеллу: её карие глаза с надеждой смотрели на меня.
— Приходи к нам, — мягко предложила она. — Сейчас тебе не стоит быть одному.
Я оглянулся на вершину холма, где лежал мой отец. Что бы о нём не говорили, он всегда любил рисковать. Всегда стремился к лучшему. Мне нравилось думать, что именно поэтому, после целой жизни неудач, он выбрал смерть героя.
— Знаете, — произнёс я, помогая Изабелле забраться в автомобиль, — я слышал, на сорок девятой улице открылся великолепный итальянский ресторан. Может, сходим?
И мы поехали на юг через Бронкс, мимо возвышающихся зданий, пустующих сельскохозяйственных угодий и новых фабрик, построенных рядом с железнодорожными путями. Бронкс, как и весь город, неуклонно разрастался — а с учётом прокладки метро, эта тенденция, думаю, продолжится.
Наконец, мы доехали до Манхеттена.
Я выглянул в открытое окно: по улицам прогуливались мужчины в котелках и женщины в лёгких белых платьях; все наслаждались тёплым весенним вечером. А вдалеке, где темнеющий городской горизонт сливался с облаками, на небе разгорался закат, отбрасывающий рыжие, розоватые и багровые отблески на небосклон.
Я поймал себя на том, что думаю о насилии, коррупции и бессмысленных смертях, с которыми столкнулся за свою жизнь. Было время, когда я не хотел ничего сильнее, чем сбежать от всего этого.
Я посмотрел на сидящую рядом Изабеллу и подумал о пока неизведанных возможностях.
Было что-то в этом городе, что взывало ко мне, манило меня, несмотря на весь здравый смысл.
В конце концов, я ведь сын своего отца.
Заметки
[
←1
]
«Гробница» — городская тюрьма, построенная в 1902 году. Расположена в Нижнем Манхэттене (здесь и далее — примечания переводчика).
[
←2
]
Цианид ртути высокотоксичен, обладает нейротоксичным воздействием, вызывает сильнейшее поражение ЦНС. Картина отравления сходна с отравлением металлической ртутью.
[
←3
]
Театральный Синдикат — организация, которая контролировала бронирование лучших театральных мест в США, начиная с 1896 года.
[
←4
]
Че́заре Ломбро́зо — итальянский врач-психиатр, родоначальник антропологического направления в криминологии и уголовном праве, основной мыслью которого стала идея о прирождённом преступнике.
[
←5
]
Акростих — стихотворение, в котором первые буквы каждой строки составляют осмысленный текст.
[
←6
]
Великий Белый путь — иллюминированная часть Бродвея, которая проходит по территории Театрального квартала.
[
←7
]
Маленькая Африка — этнический анклав жителей африканского или афро-карибского происхождения.
[
←8
]
Лингуине — классические итальянские макаронные изделия; ближе по форме к спагетти, но слегка сплюснуты.
[
←9
]
Бранденбургские концерты — цикл из шести концертов Иоганна Себастьяна Баха, преподнесённых им в качестве подарка маркграфу Кристиану Людвигу Бранденбург-Шведтскому в 1721 году.
[
←10
]
Синг-Синг — тюрьма с максимально строгим режимом в США.
