— Дездемона не умирала в пламени, — произнёс я.

Джек уставился на меня, удивлённо моргая.

— Вы правы, — наконец, произнёс он. — Это, — он широко раскинул руки, — будет её погребальным костром после того, как она умрёт по сценарию.

«Ближе. Подойди ближе».

Я откинулся назад, прижимаясь спиной к Хелен, готовый в любую секунду пнуть его ногой, как только он приблизится. Но он сделал шаг назад и навёл на меня револьвер.

— Вы же, напротив…

«Нет… Нет…»

Я понял, что он собирается сделать, и меня накрыла паника. Я огляделся, но удачных вариантов не было.

Если я пошевелюсь, то подставлю под огонь Хелен.

А если останусь на месте — умру.

Безнадёжно, как ни крути.

Казалось, выстрелы длились целую вечность — сначала один сухой щелчок, затем, сразу за ним — второй.

Я приготовился к жгучей боли и темноте, которые положат конец всему. Вместо этого Джек вскрикнул, тяжело упал вперёд, схватившись за бок, и выронил револьвер.

Я рванул к оружию и крепко сжал его в ладони.

Но Джек продолжил бороться. За несколько секунд он выхватил второй револьвер.

Ну конечно. Револьвер Луи.

У меня не было шансов.

Я сильно толкнул Хелен влево. Вздрогнул, услышав, как она вскрикнула от боли, ударившись о деревянные декорации. Но так она, по крайней мере, оказалась не на линии огня.

Но кто же выстрелил в Джека?

Я окинул взглядом театр и навёл револьвер на Джека. Он посмотрел на меня и рассмеялся.

— Интересная ситуация, не правда ли? — он шевельнул направленным на меня револьвером. — Кто кого первый застрелит? Бам!

Он прищурился, и я понял, что сейчас он выстрелит. Я должен нажать на спусковой крючок первым.

Но вдруг позади него появилась тёмная фигура и сбила его наземь.

— Нет! — закричал Джек.

— Нет! — отозвался эхом я.

Прозвучал один-единственный выстрел.

И эту пулю поймал мой отец. Отец, который должен был покинуть театр ради безопасности. Который не должен был возвращаться.

Он перевернулся на спину и схватился за живот, а я понял, что он серьёзно ранен. Отец лежал беспомощный и истекал кровью, а Джек всё не успокаивался. Он потянулся к кувшину с алкоголем и разлил его вокруг моего отца. А затем начал лихорадочно расплёскивать остатки во все стороны.

Я отвернулся, когда жидкость полетела в меня, и прикрыл глаза.

— Хватит! — скомандовал я и прицелился в Джека.

Если он не оставит мне выбора, я выстрелю.

— Полиция! — услышали мы сзади.

Джек поднялся, согнувшись от боли, но продолжал идти. Он направлялся к факелу. Он собирался поджечь весь театр.

— Полиция! Стоять! — узнал я голос Малвани.

Но он был так далеко…

Джек рассмеялся дьявольским смехом и протянул обе руки к ближайшему факелу.

Мы все были пропитаны спиртом — и мой отец, и мисс Белл, и я. И мы все умрём страшной смертью, если я ничего не предприму.

Я сделал глубокий вдох и выстрелил.

Джек упал на колени, едва не задев факелы, и я увидел, как у него на груди расползается тёмное пятно. Он упал на пол, но сумел опрокинуться на один из горящих факелов. Пламя взвилось столбом. Я схватил отца и мисс Белл и столкнул их со сцены прежде, чем нас охватил бы огонь.

— Ты в порядке? — спросил я отца.

Но едва взглянув на его посеревшее лицо и рану на груди, я понял, что ответ был отрицательным. Он уже потерял слишком много крови. Должно быть, выстрел Джека попал в цель.

Я присел рядом с мисс Белл и быстро развязал ей руки.

— Вы в порядке?

Она молча кивнула.

Рядом со мной очутился Малвани и несколько офицеров.

Пламя вырывалось из-под контроля, и в помещении становилось нечем дышать.

— Помоги мне.

Я потянул отца по проходу к двери. Моя правая рука пульсировала от боли. Я никак не мог поднять его, поэтому продолжал тащить прочь от жара и огня, пока двое полицейских не забрали его у меня, осторожно подняли и вынесли из здания.

Малвани шёл позади, придерживая мисс Белл.

Я устало посмотрел на него.

— В гримёрке за сценой находится ещё одна женщина. Кто-то должен её арестовать.

Малвани посмотрел на меня и печально кивнул.

— Шнайдер, Арнов, — позвал он, — пусть ваши люди эвакуируют всех из гримёрки. Там находится подозреваемая.

Я хотел напомнить про два тела на сцене, но когда обернулся, то понял, что уже слишком поздно.

Как Джек и планировал, сцена превратилась в погребальный костёр — но не для мисс Белл. Для Луи, погибшего от рук Джека. И для самого Джека, убитого мной.

На улице вокруг нас с отцом сгрудились прохожие.

— Я представлял свою собственную смерть бесчисленное количество раз, — сказал отец, тяжело дыша. — Но и помыслить не мог о таком.

Я прижал свои руки к его груди, пытаясь остановить кровотечение.

— Не сдавайся, — прошептал я.

— Всё хорошо, Саймон, — он слабо улыбнулся, — твоя мать гордилась бы мной. У меня на руках была всего пара тузов, но я пошёл на все. И выиграл.

Так и есть: сегодня вечером он спас две жизни — жизнь Хелен и мою.

Я держал его крепко-крепко, пока его прерывистое дыхание не замерло, и руки Малвани не оттащили меня прочь.

Двое мужчин переложили его тело на носилки, загрузили в фургон коронера и повезли туда, куда я не мог за ним последовать.

Глядя ему вслед, я больше не чувствовал пустоту.

Я ощущал глубокую печаль — словно надежду на всё, что могло произойти, отобрали у меня окончательно.

Воскресенье

1 апреля 1906 года

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Добсон, округ Нью-Йорк.

— Великолепный вид, не правда ли? — прогремел у меня за спиной голос Малвани. — Действительно, дух захватывает.

Я смотрел на реку Гудзон, прислонившись к железным перилам; специально выбрал это место, чтобы расположенный к югу завод не закрывал весь вид.

— Ты проделал весь этот путь, чтобы полюбоваться вместе со мной пейзажем?

— Чёрт, Саймон, ты же знаешь, что это не так!

Он вытащил сигарету из пачки, закурил и медленно, неторопливо затянулся.

— Мне сложно признать, что я был неправ… И извиниться; сказать, что мне жаль, — произнёс он, наконец. — Ещё труднее признать, что я совершил ужасную ошибку, которая привела к смерти твоего отца.

Я повернулся к Малвани. Под красными, опухшими глазами темнели круги. И впервые за последний год я видел, как он курил.

— Только один человек виновен в смерти моего отца — тот, кто нажал на спусковой крючок. Джек Богарти. Или Роберт Коби. Или кем бы он ни был, в конце концов.

Малвани кивнул.

— Мы всегда так говорим, чтобы на душе стало легче: что винить нужно во всём плохого парня. Но ведь не всегда так. Мы тоже совершаем ошибки. И у них есть последствия…, - его голос дрогнул.

— Я не пытаюсь уменьшить последствия, — твёрдо посмотрел я в глаза Малвани. — Но в данном случае, вина всегда будет лежать только на Джеке. И на тех, кто мог его остановить, но не стал — например, на Молли.

Малвани сделал ещё несколько затяжек и выбросил сигарету.

— Прости меня, Саймон. Я должен был тебя послушать. Или, по крайней мере, выслушать.

— Надеюсь, в следующий раз ты об этом не забудешь, — улыбнулся я. — Прогуляемся?

Я указал на грязную тропинку, которая шла вдоль реки.

Несколько минут мы шли молча.

— По освободили? — нарушил я, в конце концов, тишину.

— Я лично проследил за его освобождением ещё в пятницу вечером. Думаю, он уехал в Европу, и я не могу его за это винить, — Малвани низко опустил голову. — Я чувствую себя ужасно, но ничего не могу поделать. Правда в том, что он больше не сможет работать здесь, в Нью-Йорке.

— Надеюсь, там он будет счастливее. Люди на материке более терпимые. По крайней мере, я так слышал, — произнёс я.

— Молли Хансен заняла место По в «Гробнице». Твой профессор навещал её несколько раз. Кажется, он хочет, чтобы она стала его следующим объектом исследования — при условии, конечно, что после суда ей не вынесут смертный приговор.