На дедушкины похороны, конечно же, собрались все родные. Мне сложно было сосчитать количество присутствующих взрослых, одно знаю, что нас, детей, было немерено!

При всем при этом у гроба дедушки весь день просидела только я. Говорят, чтобы не было страшно и покойник потом не снился, нужно подержаться за ноги.

По традиции, умершего целуют в руки или лоб. Я сидела рядом с бабушкой, проделав все эти формальности до момента, пока не пришел отпевать священник.

Никогда не забуду тех чувств, которые наизнанку перевернули мою детскую душу.

Вот он, священнослужитель, в красивом одеянии зажег кадило, медленно размахивая им и обходя гроб, начал отпевать усопшего… Никогда раньше я не слышала да и не видела священников. Тембр голоса, нараспев произносимые слова, покачивающееся кадило с благовониями, сама обстановка… Мое тело свело от рыданий, вырывающихся из глубины души… Мне хотелось кричать, плакать навзрыд… я никак не могла остановиться и в этом состоянии забилась за стенку шкафа, который стоял в комнате (там было мое любимое место, когда мы играли с детьми в прятки), чтобы меня никто не видел. Я была как завороженная. Рыдания утихли только тогда, когда остановился священник. Я выползла из своего убежища, но плакать так и не перестала.

Когда гроб закапывали, я бросила горсть земли, таким образом навсегда прощаясь с единственным дедушкой, который меня очень любил и баловал.

А через четыре года умер папа.

Первый цикл – первые семь лет жизни.

Главное испытание, кризис – смерть дедушки в мои семь лет.

Мой первый «кризис семи лет» плавно перетекал во второй цикл – восемь – четырнадцать лет, знакомя меня с понятием «смерть» на практике… Мне было одиннадцать, когда умер папа.

Это была реально первая трагедия в моей жизни. Я перенесла смерть отца стоически, а со временем, ища ответы, поняла главное: с этого момента я начала искать Бога! Сначала неумело, с вопросов: «За что мне это? Почему умер именно мой папа? Как жить дальше? Встречусь ли я когда-нибудь с папой еще?»

С этого момента я начала интересоваться, есть ли жизнь после смерти. Мои родственники живут на Западной Украине, я к ним ездила в гости на летние каникулы. Люди там набожные (а моя мама – атеистка). С детьми вечерами смотрели в небо, и я мечтала, что когда-то умру и увижу папу… Реально, благодаря этим милым детям я получала свою первую веру в реинкарнацию, так реализовывалась на практике «тяга к таинственному и неизведанному»[3].

Из моей книги «Мечтай и действуй»[4]: «Папа был очень простым и добрым, работал трактористом. Как многие другие, выпивал. Выпивая, либо засыпал там, где сидел, либо устраивал сцены ревности, скандалил, а я встревала и разнимала. Я умела его успокоить, когда он заводился. Я оттаскивала его от мамы, гладила волосы, обнимала его голову, разговаривала с ним, как с маленьким. И он успокаивался. Часто мы засыпали вместе в небольшом кресле-кровати, узком даже для одного человека.

Я любила папу, со всей силой я ощутила это, когда его не стало. Как жаль, что ты покинул меня так рано. Но, невзирая на это, именно ты сумел посеять в моей душе умение любить.

Ты любил меня, я это чувствовала. Я была нужна тебе, а ты – мне. Ты делился со мной своими мыслями и переживаниями. „Никто и никогда не будет любить твою маму больше, чем люблю ее я“. Ты по-настоящему любил маму. Навсегда ты остался однолюбом. Я мечтаю о том, чтобы мои сыновья повторили тебя. Таким я тебя помню. Таким люблю все свои сорок лет. Спасибо тебе, папа, что ты был и остался в моей жизни, наполнив ее особенным смыслом – смыслом поиска правильных ответов и своего предназначения на земле. Я до сих пор безумно тебя люблю, папа».

Папе посвящается

3 июня 2008 года

…В субботу вечером, 8 апреля 1978 года, ничто не предвещало перемен. Мама с папой собрались в кино.

Одеваясь, мама надела свой любимый ярко-красный берет.

– Сними, – сказал папа.

– С чего бы это? – с удивлением спросила мама, закрепляя на голове яркий убор.

МОЯ ЖИЗНЬ

Цикл первый. От года до семи лет.

Цикл второй. 8–14 лет.

Цикл третий. 15–21 год.

Цикл четвертый. 22–28 лет.

Цикл пятый. 29–35 лет.

Цикл шестой. 36–42 года.

Цикл седьмой. 43–49 лет.

Цикл «здесь и сейчас».

– Сними, или я никуда не пойду с тобой, если ты будешь в этом берете.

Находясь рядом в комнате, я почувствовала, что назревает конфликт. Самолюбие мамы было задето, и она не намеревалась идти ни на какие уступки. «С какой стати я должна делать то, что он хочет?! Щас, уже сняла…»

В этот момент терпение папино лопнуло, он сорвал берет и швырнул его в сторону…

Маму это завело еще больше. Воинственно настроенная, она вытащила злосчастный берет и снова надела на голову. Настроение было испорчено. Никто не хотел уступать. Время поджимало. Мама уже не пыталась разрядить обстановку – ситуация зашла слишком далеко, она взяла меня за руку, и мы вместе пошли в кино.

Жили мы в поселке. Клуб, где показывали кино, находился аж на другом конце. Ходили пешком (был свой мотоцикл, но папа остался дома, поэтому пришлось идти пешком).

Мы успели, пришли вовремя. Фильм закончился поздно, по крайней мере помню, что было совсем темно, предстояло проделать такой же путь обратно… Я устала. Хотелось спать. Уже по дороге мама решила, что мы можем переночевать у бабушки, которая жила как раз посередине того пути, что нам предстояло проделать от клуба до дома…

«Завтра воскресенье. Выспимся и вернемся утром домой», – решила мама. Если честно, я была довольна. Побыстрее в кровать, и спать!

Проснулись рано, около восьми. Бабулька приготовила завтрак.

«Мам, такой сон странный приснился. Всю ночь на санках с горы вниз спускалась…» – поделилась своими ночными сновидениями мама.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.