Возможно, Хан рассчитывал сломить дух добычи подобными откровениями, однако у Мортариона были другие планы. Его технодесантники отследили источник передачи, обнаружив примарха на борту «Бури мечей». И тогда Мортарион приказал всему своему флоту атаковать окружающую флагман Белых Шрамов эскадру, бросив остатки легиона в бой в попытке уничтожить брата.

Вторая битва за Просперо, как впоследствии будет известно это космическое сражение, продолжалась лишь несколько часов. Сам Мортарион возглавил абордаж «Бури мечей» и сражался с Ханом на мостике корабля, пока примарх-предатель вместе со своими выжившими воинами не исчез во вспышке колдовства. Разгневанный Повелитель Смерти приказал отступить. Уходя от надвигающейся армады Белых Шрамов, флот четырнадцатого легиона вновь вошёл в варп, воспользовавшись течениями Просперо, чтобы пройти сквозь бури, поднятые по воле Тёмных Богов. Измученные и израненные воины легиона, от которого осталась лишь тень, прибыли на Терру, чтобы укрепить её стены. Ибо пока они бежали от Хана, остальные предавшие легионы наступали на Тронный Мир, настал час последней битвы…

Осада Терры

Примархи, уже добравшиеся до Терры, возрадовались, увидев, что их брат жив, но то, как мало уцелело воинов четырнадцатого легиона, внушило им тревогу. Пока Магнус, Гор и Пертурабо разговаривали с Мортарионом, его воинов уже распределяли по Имперскому Дворцу. Уцелевших Гвардейцев Смерти разделили на небольшие отряды и рассредоточили по стенам вместе с остальными легионерами, сочтя, что их опыт в противостоянии демонам и предавшим космодесантникам будет бесценен.

До прибытия армады Жиллимана оставалось лишь несколько месяцев, и Гвардия Смерти тренировалась вместе с другими защитниками, разделяя с ними свой опыт. А потом появились предатели, и началась величайшая битва за душу человечества. Возведённые под руководством Пертурабо космические оборонительные системы смогли лишь замедлить орды еретиков, ступивших на святую землю Тронного Мира. На Имперский Дворец наседали воины всех девяти предавших легионов, хотя основные силы Кровавых Ангелов и направились к другим целям – поселениям мирных жителей. Из варпа вырвались орды демонов, призванных чернокнижниками или явившимся по собственной воле из-за размаха кровопролития и важности битвы.

Гвардейцы Смерти бились повсюду на стенах Имперского Дворца, повергая владык Эмпирей всякий раз, когда те разрывали завесу. Для этой задачи лучше всего подходили они и Тысяча Сынов, и потому барбарусцы были вынуждены сражаться спиной к спине с воинами Алого Короля. Там, на залитых кровью стенах обители Императора, между двумя легионами возникло невольное уважение друг к другу. Гвардейцы Смерти и поныне с подозрением относятся к Тысяче Сынов, а те, в свою очередь, видят в барбарусцах склонных к паранойе невежд, но оба легиона всегда готовы забыть о своих разногласиях и сообща противостоять любым угрозам.

На Стене Героев запечатлена история того, как Каифа Морарг, советник Мортариона, бился против князя демонов Нургла и взорвал чудовище термоядерной бомбой вместе с собой. В Мавзолее Мучеников высится статуя второго капитана Игнация Грульгора, покрытая именами двенадцати Храмовников седьмого легиона, которых он убил прежде, чем умер от ран. Известны их подвиги и деяния сотен других героев, но не сохранилось никаких свидетельств о том, что во время Осады делал сам Мортарион. Повелителя Смерти не было на стенах Имперского Дворца, ибо в этот самый чёрный час у него был иной долг: найти и уничтожить чудовище, в которое превратился его брат Джагатай-хан.

Он уже много недель не видел стен великого Дворца.

Мортарион охотился на зверя по всей Терре, терзаемой войной, а зверь охотился на него. Они сражались и в пустынях, некогда бывших океанами, и в густонаселённых городах-ульях Мерики. Они бились и один на один, и посреди кипящей битвы. Вокруг горел мир, решалась судьба всего человечества… Но Мортариону предстояло исполнить клятву, тогда как зверь повиновался лишь собственным капризам.

Он получил приказ, когда находился в своём зале во Дворце, готовясь к прибытию предателей. Увидел Отца, противостоящего в подземельях легионам Нерождённых. Золотой призрак обратился к нему не словами, но видениями, повелев исполнить клятву, уничтожить чудовище, которым стал его брат. Мортарион не знал, почему это так важно. Возможно, нужно было предотвратить чудовищное злодеяние, которое однажды совершит одержимый Хан, или же просто не дать ему войти в Кавеа Феррум, а может быть, дело было лишь в желании отца упокоить душу измученного сына. Это не имело значения. Клятва была принесена.

Зверь насмехался над ним вновь и вновь, наслаждаясь боем, ещё одной игрой в вечном существовании демона. Мортарион многое узнал о природе чудовища, изучая запретные архивы «Стойкости». Некогда ещё на Древней Земле оно было известно как Эрлкёниг, властелин духов, преследующий людей по ночам, в полнолуние, во главе орды чудовищ. На Дессере он стал Князем Бойни, на Ларкасе – Лович Хекер’Арна. Выжившие называли зверя бесчисленными именами, пряча от себя его сущность под титулами.

Мортарион знал, что не сможет уничтожить порождение варпа навсегда, лишь изгнать обратно в Эфир на века или на больший срок, если действительно причинит чудовищу боль. А это у него превосходно получалось делать Безмолвием во время долгого пути к Терре.

Но и это было неважно. Важно было лишь то, что он освободит брата.

И потому в третий и последний раз Мортарион сразился с Джагатаем. Они бились всю Осаду, пройдя Терру от конца до края. Сражавшиеся на обоих сторонах воины видели, как из теней появляются примархи и обмениваются ударами, а затем Хан исчезал, а Повелитель Смерти вновь начинал его преследовать. Никто не видел, чем закончился их поединок, но вернулся лишь Мортарион, а о Кагане никто больше не слышал, а его сыны написали тысячи историй о судьбе своего отца. Эти легенды разнеслись по всему расколотому пятому легиону, смешавшись так, что ни один Белый Шрам не мог вспомнить истинную судьбу своего господина, позабыв о том, как Каган стал вместилищем для владыки нерождённых, а затем брат даровал ему покой забвения.

Когда же Мортарион вернулся к Имперскому Дворцу, то увидел горящие развалины и разбитые ворота, через которые внутрь пытались прорваться его защитники, чей путь преграждал жуткий Феррус Манус. Повелитель Смерти содрогнулся, опасаясь худшего, но вскоре услышал по воксу, что Жиллиман мёртв, а мятежники бегут. Вскоре отступил и Манус, оставив Мортариона и других выживших верных примархов собирать обломки разбитой империи.

Ересь закончилась, но Повелитель Смерти узнал цену самой горькой из побед.

Натаниэль Гарро, Хранитель Усопших

Рождённый на Терре и принятый в четырнадцатый легион в начале Великого крестового похода, Натаниэль Гарро ко времени Ереси был одним из старейших Гвардейцев Смерти. Он был капитаном седьмой великой роты – это звание в легионе считалось почетным. Натаниэль славился верностью Императору и преданностью Имперской Истине, а также благородством и воинским мастерством, отчего имя его, воина легиона, который не был любим простыми гражданами, произносили вместе с именами Эзекиля Абаддона, Саула Тарвица, Сигизмунда, Кхарна и Севатара. Гарро не всегда соглашался с решениями примарха, но был верен Повелителю Смерти, считавшему терранца одним из лучших своих сынов.

Во время Осады Терры, когда Мортарион исчез, отправившись на охоту за Джагатай-ханом, Гарро принял на себя командование Гвардией Смерти. Именно он возглавлял уцелевших братьев, оказывая поддержку другим легионам, и бился против предателей, повергнув многих их чемпионов, а затем сам был спасён от верной гибели Люцием Перерождённым из Детей Императора. Несколько дней спустя легендарный силовой меч Гарро, «Освободитель», принес смерть владыке демонов Улкалору Дважды Живущему, с которым Натаниэль сразился в самом Имперском Дворце. Драконоподобное чудовище, наделённое невероятной силой, пробилось внутрь, дабы пожрать трупы, сложенные в огромные усыпальницы под землёй. Гарро спас души тех, кто пал при обороне дворца, и за это был провозглашён Хранителем Усопших.