– Но это же нелепо! – воскликнул отец. – Зверя растили не один год, а Бертран попросил руки Инессы в конце нынешней зимы! Не мог он заранее всё это спланировать!
– Может, он купил Зверя у кого-то, – несмело предположила Эжени. – А может, он изначально держал его для других целей… как охотничью собаку, например…
– А может, ты выдумала всё это, чтобы разлучить меня с Бертраном! – выпалила Инесса, яростно сверкая глазами. – Скажите, отец, неужели вы ей верите?
– Я не могу ничего утверждать, – Себастьян шумно сглотнул, – но от Железной Руки можно ожидать самых странных поступков. Он мог вырастить Зверя и легко управляться с ним, это верно, но… Зачем такая жестокость? Растерзанные женщины и дети – для чего? Только чтобы вынудить меня отдать за него Инессу? Но ему не нужно срочно вступать в брак – его финансовые дела вполне неплохи, он мог бы и подождать…
– Он берёт меня в жёны не из-за денег! – возмутилась Инесса. – Он меня любит! И вы ничего не смеете говорить против него!
Она сейчас до ужаса напомнила Эжени Анжелику – та вчера так же стояла, глядя на Леона, сверкая глазами и защищая Рауля, словно весь мир ополчился против него. Эжени печально вздохнула и уже готова была извиниться, но тут заговорил отец – и окончательно всё испортил.
– Кроме того, этот план – запугать меня Зверем и принудить отдать дочь – слишком сложный и хитрый, в нём многое может пойти не так. Бертран же, насколько я его знаю – а знаю я его подольше, чем вы – человек простой, рубака и балагур. Он попросту не сможет придумать что-либо настолько сложное, потому что ум… не является сильной его стороной.
– Вы хотите сказать, что он дурак? – глаза Инессы опасно потемнели. – Сестра обвиняет моего жениха, отец называет его глупцом! А я люблю его, слышите, люблю! И он меня любит!
– Мы ничего не говорим против… – начала Эжени, но сестра яростно оборвала её:
– Замолчи! Я сегодня же сбегу к нему и буду жить с ним как любовница, если вы, отец, не дадите согласия на брак! Пусть весь свет судачит обо мне, пусть я сделаюсь падшей женщиной, пусть! Зато я буду любить его и буду любима им!
– Инесса, не смей так говорить! – отец повысил голос, но Инесса лишь расхохоталась ему в лицо.
– Поздно! Прошло то время, когда я боялась вашего гнева! Теперь я убегу, и вы мне ничего не сделаете! Ваше имя будет опозорено – тем лучше!
– Ты сошла с ума! – простонала Эжени. Сестра взглянула на неё и скорчила злобную гримаску:
– Если в его замке, милая сестрица, я обнаружу Зверя, то покормлю его, чтобы он больше не нападал на несчастных крестьян! У тебя есть ворон, почему бы Зверю не быть моим питомцем?
Выпалив это, Инесса развернулась, с силой толкнула дверь и исчезла в коридоре. Себастьян вскочил с места, бросился за ней, но его крик «Инесса, постой!» раскатился эхом и потерялся в хитросплетениях замка. Отец остановился возле двери и сердито поглядел на Эжени:
– Тебе следовало рассказать всё мне одному!
– Простите, отец, – она смиренно склонила голову. – Мне не хотелось ничего скрывать от неё.
– Безумие! – он потряс головой. – Последний раз такой скандал был, когда Инессе было лет десять. Как её задели твои слова о Бертране! Теперь она будет злиться на тебя – а заодно и на меня – не меньше недели.
– Я поговорю с ней, попрошу прощения, – Эжени вздохнула. «Скоро у меня будет целый список людей, у которых я должна просить прощения – Леон, Инесса, возможно, Бертран и отец Роберт», – с грустью подумала она.
– Не сейчас – сейчас она не в себе, – остановил её отец. – Подожди, поплачет, успокоится… А я пока подумаю, что делать с Бертраном. Что там за шум?
Действительно, снизу доносились взволнованные крики, топот ног, что-то зазвенело, захлопали двери… Эжени, чувствуя нарастающую тревогу, бросилась прочь из кабинета отца. По пути она задержалась, чтобы вернуть на место опрокинутый подсвечник – к счастью, без свечей, поправила загнутый угол ковра и кинулась вниз по лестнице. Сердце колотилось всё сильнее и сильнее – она вдруг поняла, что слова Инессы о побеге не были пустой угрозой.
Когда Эжени выбежала во двор, там было пусто, и она на миг почувствовала облегчение, но тут послышалось ржание, и из-за угла вылетела Кудесница – каштановые грива и хвост её развевались на ветру. Верхом на кобыле сидела Инесса – тёмные волосы трепал ветер, глаза горели мрачной решимостью, руки крепко сжимали поводья, юбка смялась – Инесса сидела по-мужски. Не удостоив сестру взглядом, младшая дочь Себастьяна де Шане развернула лошадь и поскакала прочь – копыта ударялись о землю, взбивая пыль.
– Инесса! – в отчаянии позвала Эжени, но её слабый голос унёс ветер. Сестра, словно не осознавая опасности, скакала к лесу – тому самому, где сейчас вполне мог промышлять Зверь, и тёмная фигурка всадницы, уменьшаясь в размерах, быстро скрывалась вдали.
***
Кудесница была самой быстрой кобылой во всей конюшне после Серого Ветра, и Инесса де Шане стремительно удалялась от замка, в котором провела всю свою жизнь. Сердце стучало, словно готовое вылететь из груди, глаза щипало от слёз, губы дрожали от горькой обиды. Назвать её жениха, Бертрана Железную Руку, благороднейшего и храбрейшего человека, преступником, предположить, что он мог натравить Зверя на беззащитных женщин – да Эжени, должно быть, совсем тронулась умом! И, что самое ужасное, отец поверил нелюбимой старшей дочери, а её, Инессу, даже слушать не стал!
«Сейчас я доберусь до Бертрана, выплачусь у него на груди, и он всё решит», – думала Инесса, понукая свою лошадь. «Он найдёт способ убедить отца в его неправоте, отец принесёт свои извинения и позволит нам тут же обвенчаться. А Эжени… видеть её не хочу больше! Завистливая старая дева!»
Через некоторое время ярость немного улеглась, и Инессе перешла с галопа на рысь, оглядываясь по сторонам. Она проскочила через небольшой лесок и теперь двигалась по берегу реки – эта дорога вела в земли Бертрана. Инесса понимала, что Зверь может оказаться где-то поблизости, но утешала себя тем, что, во-первых, она не в лесу, во-вторых, сейчас ясный день, в-третьих, Кудесница скачет быстро, а в-четвёртых, как-никак, Инесса вооружена. Убегая из замка, она захватила с собой пистолет, с которым вчера охотилась на волков, и его холодная металлическая тяжесть придавала ей уверенности.
Кудесница нервно фыркала и косилась по сторонам – Инессе пришлось на время оставить собственные страхи и успокаивать кобылу, гладя её по шее и шепча ласковые слова. Дорога вилась по берегу, вдоль чёрных дыр пещер – Инесса кинула на них боязливый взгляд, но они, судя по всему, были необитаемы – можно было не бояться, что на неё нападёт какая-нибудь гадость вроде летучих мышей. Рядом шумела река, перекатываясь среди камней, и в её быстрых водах мелькали то сломанные ветки, то листья, то пёстрые спинки рыбок.
Вскоре дорога пошла в гору, и Инесса припала к спине лошади. Где-то за спиной послышался далёкий волчий вой, и она вздрогнула, а Кудесница издала короткое нервное ржание.
– Ничего, ничего, скоро мы доберёмся до Бертрана и будем в безопасности, – прошептала Инесса, похлопывая её по шее. Какой-то частью души она уже пожалела, что так авантюрно сорвалась с места и бросилась бежать – надо было хорошенько обдумать побег, а заодно попытаться убедить отца и сестру в невиновности Бертрана…
Кудесница снова дёрнулась и заржала громче, чем прежде. Сзади послышался треск, хруст сучьев, и Инесса поспешно обернулась, крепче сжимая поводья. В первый миг она ничего не увидела – слишком круто изгибалась тропа – но потом раздалось глухое рычание, и из-за поворота показался Зверь.
Он и правда был огромен – больше всех волков, когда-либо виденных Инессой – но в остальном походил на волка. Шерсть его была угольно-чёрной, глаза горели желтовато-зеленоватым огнём, зубы были оскалены, словно он усмехался, а из горла исходило низкое глухое рычание. Инессу охватил неизведанный доселе ужас – телу вдруг стало очень холодно, из груди вырвался неясный всхлип, а руки, действуя будто сами по себе, вскинули пистолет и спустили курок. От грохота выстрела Кудесница с испуганным ржанием рванулась вперёд, и Инесса едва успела вцепиться в поводья и снова припасть к спине кобылицы. Она не знала, попала она в Зверя или нет, но сейчас он мчался за ней, ровно и быстро, а времени перезарядить пистолет и выстрелить уже не оставалось.
